Борьба за власть и привилегии

Страница 6

Наконец, Брежнев смог без лишней суеты приступить к созданию собственного величия. Угодников, готовых преклоняться и прислуживать ему, было более чем достаточно, но для создания культа ему необходим был жрец - он оказался под рукой: Черненко.

Удручающее положение, в котором оказалась страна, вполне ассоциировалось с обликом дряхлевшего руководителя Коммунистической партии и Советского государства. Л. И. Брежнев был утомлен, раздражен болезнями и напуган неожиданно надвинувшейся старостью и немощью. Все это находилось в кричащем противоречии с неимоверным славословием в адрес генсека. Вышло шесть томов сборников его выступлений и статей, ему присудили Ленинскую премию за укрепление мира, издали пластинки с его речами, напечатали марки, запечатлевшие его визит на Кубу, тысячи его фотографий заполнили кабинеты, улицы и прилавки книжных магазинов.[82] Вновь было введено в оборот дискредитированное Сталиным определение - вождь. «Ты наш вождь» - оттарабанил А. Л. Кириленко при вручении ему Леонидом Ильичам звезды Героя. Затем «вождь» прозвучало в устах Д. А. Кунаева, А. Алиева, Э. А. Шеварднадзе, В. В. Щербицкого. Началось стремительное возвышение К. У. Черненко. В марте 1976 г.[83] вне всякой связи с юбилеем ему, заведующему общим отделом ЦК, с помпой вручили звезду Героя Соцтруда. Изумленные обыватели на лекциях спрашивали: «За какие заслуги наградили товарища Черненко?» Свыше рекомендовалось отвечать: «За организацию XXV съезда КПСС». Через несколько дней после награждения У. Черненко стал, наконец, секретарем ЦК КПСС.

К тому времени позиции соперников Л. И. Брежнева в высшем эшелоне значительно ослабли. В ходе подготовки к принятию Конституции в мае 1977 г. из состава Политбюро был устранен Н. В. Подгорный, и Брежнев заимел новый пышный титул - Председатель Президиума Верховного Совета СССР.[84] Он перестал нуждаться в поддержке Суслова, ибо стал хозяином положения настолько, что мог без особого труда, опираясь на свою команду, устранить любого конкурента. В декабре 1978 г. из Политбюро был выставлен К. Т. Мазуров (о нем заблаговременно была пущена молва; болен смертельной болезнью, но он продюжил еще дюжину лет)[85] - последний союзник Н. Косыгина. Черненко из кандидатов был переведен в члены Политбюро, а кандидатом стал Н. А. Тихонов. В Секретариате ЦК вместо Ф. Д. Кулакова (в 1960-гг. был первым секретарем на Ставрополье)[86] обосновался совершенно неизвестный в столице ставрополец М.С. Горбачев. Весьма символично то, что в эти годы наступил не только пик власти немощного Брежнева, но и пик эволюции системы.

В это же время в высшем эшелоне советского руководства начинает складываться новое соотношение сил. Поскольку лидер часто бывал болен, то реальная власть в центральном партийном аппарате все больше переходила к К. У. Черненко, хотя Суслов и продолжал здесь с ним конкурировать. Резко выросло влияние члена Политбюро, руководителя КГБ Ю. В. Андропова. К этой тройке примыкали Д. Ф. Устинов - министр обороны и А. А. Громыко - министр иностранных дел. Именно в их руках сосредоточилась вся полнота власти. Именно в это время произошло окончательное сближение В. Андропова с избегавшим острых углов и конфликтов М. С. Горбачевым.[87]

Летом 1982 г. на политическом Олимпе стали просматриваться некоторые подвижки. Председатель КГБ В. Андропов был избран на пост секретаря ЦК КПСС вместо ушедшего из жизни М. А. Суслова. Усиленно муссировались слухи о неблагополучии в брежневском окружении. Поговаривали, что, не вытерпев надругательства над честью и законом со стороны брежневских родственников, покончил жизнь самоубийством С. М. Цвигун[88] (обстоятельства гибели его до сих пор не выяснены, и, вполне возможно, он стал жертвой борьбы за власть между различными группировками).

В высшем эшелоне политического руководства страны складывалось новое соотношение сил. Пробным камнем стала борьба за отстранение от власти брежневского любимца, всесильного краснодарского «деятеля» С. Ф. Медунова - первого секретаря крайкома КПСС. После трудного разговора с Леонидом Ильичам, как свидетельствуют устные предания, Андропову и Горбачеву удалось переместить Медунова в кресло зам. министра второстепенного ведомства - Минплодоовощхоз СССР (по тем временам весьма суровое наказание).[89] В Краснодарский край с подачи Андропова был направлен В. И. Воротников, который был спешно отозван с поста посла в Республике Куба. Новый первый секретарь крайкома попал в самую гущу событий: на Кубани развертывались сочинское, геленджикское и другие дела. В едином мафиозном клубке были здесь повязаны партийные, советские и хозяйственные руководители. Причем коррупцией был «охвачен» не только верхний, но и средний эшелон администрации. Новый первый секретарь крайкома КПСС, опираясь на поддержку своих патронов из ЦК, повел наступление на коррумпантов. Только за 1984-1986 гг. в крае были исключены из КПСС более пяти тысяч человек, причем полторы тысячи из них были преданы суду.[90]

Номенклатурный бакшиш

Почему же забыв о совести, честности, порядочности карабкались по лестнице власти эти далеко не самые глупые и бесталанные люди. Ларчик открывался просто. Помимо официальных, ”легальных” привилегий (зарплаты, в несколько раз превышающей зарплату среднестатического труженика, машины, дачи, санаториев, поездок за рубеж) принадлежность к номенклатуре, особенно её верхней части, давала ряд привилегий, не указанных в официальных реестрах.

Казалось бы, номенклатурщик получает более чем достаточно. Но ему и этого мало. Помимо официально выплачиваемых классом номенклатуры дивидендов с полученной прибавочной стоимости, номенклатурщик норовит урвать себе еще дополнительные проценты с капитала своей власти. Эти проценты взимаются в форме взяток.

Взяточничество - не монополия какой-либо одной страны или социальной системы. Но есть у взяточничества определенная питательная среда: господство бюрократии. Чем больше бесконтрольная власть бюрократии, тем больше возможности у бюрократических хапуг требовать взятки. Недаром именно в восточных средневековых деспотиях с их разветвленным чиновничьим аппаратом и полным отсутствием свободной информации бакшиш постепенно пропитал все поры общества. Вместе со многими другими эта традиция восточных деспотий была перенесена на покоренную татарами Русь и прочно там укоренилась. Важно понять: приход к власти класса номенклатуры не ослабил, а наоборот - усилил традицию бакшиша, ибо именно при реальном социализме господство и бесконтрольность политической бюрократии достигают своего апогея.

Брать взятки номенклатурщикам, конечно, официально не разрешается, за взятки даже наказывают. Но наказывают редко и мягко, а взятки берут номенклатурщики часто и помногу. В классе номенклатуры существует негласная терпимость в отношении взяток. Она особенно очевидна в тех республиках Советского Союза, где исторически традиция бакшиша укоренилась наиболее прочно: в Закавказье и в Средней Азии.

Вот некоторые данные по Азербайджану. Данные достоверны: они взяты из закрытых материалов ЦК КП Азербайджана. Их опубликовал выехавший в Израиль Илья Григорьевич Земцев, работавший в секторе информации при азербайджанском ЦК.[91] Приведем ряд цифр, показывающих положение в Азербайджане, то есть не сенсационные вершины номенклатурного бакшиша, а его относительно рядовые размеры.

Почем продавался в Азербайджане (по ценам 1969 года) пост районного прокурора? Он стоил 30 000 рублей.[92] За эту относительно сходную цену член партии мог при наличии вакансии приобрести такой пост у секретарей райкома партии и стать блюстителем социалистической законности. Заметно дороже была должность другого блюстителя - начальника районного отделения милиции. Здесь цена была 50 000 рублей.[93]

За такую же цену можно было стать председателем колхоза: пост, правда, теоретически выборный, но колхозники, как и все советские граждане, голосуют за кого приказано, так что эта должность - в номенклатуре райкома партии.

Подобная же номенклатурная должность директора совхоза котировалась выше в 80 000 рублей: она выгоднее и открывает большие возможности продвижения в номенклатуре.[94]