Трансформация жанровой структуры литературы древнего Египта

В рамках этой работы мы попытаемся проследить жанровую структуру египетской литературы и ее трансформацию в разные периоды развития цивилизации Древнего Египта, а так же остановиться не некоторых из них.

Библиографической основой для работы послужили энциклопедии (Краткая литературная энциклопедия, М., Сов., энциклопедия, 1964 ; Литературный энциклопедический словарь, М., Сов. энц., 1987) и книги Л. Дойеля (“Завещанное временем”, М., Наука, 1980), К. Керама (“Боги гробницы ученые”, М., Изд-во иностранной литературы, 1960), И. В. Рака (“Мифы Древнего Египта”, СПб., Петро-РИФ, 1993), И. П. Шмелева (“Золото Древнего Египта”, М., ИМА-ПРЕСС, 1990), Леонарда Котрелла (“Во времена Фараонов”, М., Наука, Главная редакция восточной литературы, 1982). Тексты цитировались по книге “Сказки и повести Древнего Египта” (Л-д., Наука, 1979).

Художественная литература Древнего Египта восходит своими корнями к середине четвертого тысячелетия до н. э. , к периоду Древнего Царства. Именно поэтому основой традиционной жанровой литературы в Египте стали фольклорные жанры. Особенно характерно традиционное сохранение древних сюжетов, подвергшихся переработке в более поздние периоды развития египетской литературы. Но, говоря о жанре, стоит заметить, что далеко не всегда можно с точностью определить принадлежность того или иного произведения к определенному жанру. Например, жанр “поучения”, один из древнейших, связан с политическими памфлетами, “речениями”(например, “Речения Ипусера”), а вступления к ним иногда напоминают окаймляющую “рамку” в сказках (например, “Поучения Неферти”). В равной степени в поучениях встречаются и черты автобиографических повестей, а в автобиографической повести мы встречаем, например, гимн (“Приключения Синухета”), басня в иных случаях близка к сказке. Итак, одним из глобальных признаков невероятного развития египетской литературы является “дифундирование”, взаимопроникновение жанров.

Как и большинство произведений древности, литература периода Древнего царства анонимна, за исключением сочинений, написанных в жанре поучения, как правило авторство было приписано какому-либо из мудрецов или правителей древности, что наводит на мысль об отсутствии попыток коллективного создания поучений, что подтверждается и стилистическим анализом текста. Искусность и сложность композиции, изощренность стиля, умение объединить одной “рамкой” несколько сюжетных линий . Подобные элементы построения произведения встречаются в сказках о фараоне Хуфу и чародеях, в “Сказке о потерпевшем кораблекрушение” и, прежде всего, в “Поучениях Неферти”. Этот жанр, получив широкое распространение в эпоху Среднего Царства, развивается на базе более изысканных литературных традиций, а, стало быть, и приемов. Авторы прибегают к рефренам, повторению слов аллитерациям, параллелизму членов (т. е. к выражению одной мысли разными словами: “Открываются для тебя врата неба, отверзаются для тебя врата прохлады”) . Тематика поучений не всегда меняется от раза к разу, от эпохи к эпохе.

В “Поучении Птахотепа”, содержащем правила житейской мудрости, правила поведения и хорошего тона, автор утешает бедняка тем, что “бог возвышает знатного человека”, просящему рекомендуется набраться смирения и так далее. Социальной моралью и проповедью смирения пронизано все произведение.

Подобная мысль встречается и в “поучениях” мудреца Ипувера и Ноферреху. Здесь описывается в иносказательной форме восстание рабов, происшедшее в конце Среднего Царства.

К несколько более раннему времени относится “Поучение гераклеопольского царя (Охтоя) своему сыну Мери-ка-Ра”, которое содержит советы относительно управления государством в период смутного времени. Охтой утверждает божественное происхождение власти, назначенной “добрым пастырем”, то есть Богом.

Литература древних была самым тесным образом связана с религией. Множество произведений религиозной литературы облекались в художественную форму. Таковы магические заклинания , религиозные гимны богам, магические тексты, связанные с заупокойным ритуалом, облекавшиеся в строго ритмическую поэтическую форму.

Наиболее яркими образцами религиозной поэзии являются гимны богам, которые входили в различные сборники. Так, еще в “Текстах пирамид” содержатся гимны Ра, Озирису.

Хети стал автором “Гимна Нилу” , напоминающего гимны другим богам, так как Нил считался божеством и его почитали под именем Хапи. Но не Хапи, не бог воспевается и прославляется в нем, а именно река, “приносящая пищу . творящее прекрасное”:

Слава тебе, Хапи!

Ты пришел в эту землю,

Явился, чтобы оживить Египет .

Он орошает поля, созданные Ра,

Чтобы дать жизнь каждой козе .

Среди гимнов богам представляют наибольший интерес гимны верховному государственному богу Амону и в особенности гимны единому богу солнца Атону, культ которого установил еще Эхнатон, отец Тутанхатона( в последствии Тутанхамона).

Сверкает и блестит на горизонте утром,

Восходишь ты в лучах Атона блеск дневной.

И тает мрак ночной под сенью рук горящих.

Ликуют два Египта, и жаркий юг и север.

И на ноги встает от сна восставший люд.

Омыв себя водою и взяв свои одежды,

Хвалу тебе возносят, когда восходишь ты.

Во всей земле твоей творят свою работу.

И мирно бродит скот на пастбищах своих.

Чуть зеленеют травы, в лучах твоих деревья,

И птицы вылетают из гнезд своих ночных.

Довольно близко к религиозным гимнам примыкают гимны фараонам. Этот жанр имеет и историческую ценность. Наиболее характерный в жанровом отношении текст гимна фараону относится к эпохе среднего царства. Это - “Гимн Сенусерту III”, в котором восхваляется царь в качестве победителя врагов и защитника своих владений. Подобные гимны входили в более объемные сборники, типа “Рассказ Синухета”. Сохранилось более 25 списков этого произведения. Оно написано в форме автобиографии на стенах одной гробницы. Основная тенденция “Истории Синухета” та же, что и в речениях Неферти и наставлениях Аменемхета I, - прославление новой династии. Недаром таким милостивым выведен Сенусерт I! Автор не только очень умело воспользовался формой автобиографии, но и , возможно, впервые, в мировой литературе сумел передать переживания своего героя - страх, тоску по родине. Последний мотив встретится еще ни раз, но ни где он не будет выражен так проникновенно и с такой экспрессией.

Значительного развития этот жанр достигает в эпоху Нового Царства, когда завоевательная политика фараонов находится в зените славы и почета. Своего рода развернутой формой царского гимна является “Поэма о битве при Кадеше”, в которой поэт в риторической форме описывает победу Рамзеса II над хеттами.

Однако, не во всех жанрах центральной фигурой является правитель Египта. “Могущественный владыка” отходит на второй план в народных песнях, сказках и приданиях .

Один из папирусов содержит древнейшую в мире запись сказки - “Сказки о потерпевшем кораблекрушение”. Автор умело использует народную фантастику. История создания этой сказки весьма традиционна, так как множество сказок рождались в результате обрастания мифическими сюжетами устных жанров. Уцелевшая часть рамки подтверждает предположение о том, что эта сказка - последняя из несохранившегося цикла. Язык сказки прост и метафоричен. Заканчивается она характерным приемом для подобного жанра - поговоркой, народной мудростью: “Не хитри со мной, мой друг. Незачем поить на заре птицу, которую утром зарежут!”

Мотивы земледельческой жизни, переплетенные с причудливой сакральной фантастикой, встречаются в сказках более позднего времени. Такова сказка “О двух братьях”, написанная в эпоху правления династии Рамзесов. Основные мотивы сказки “О двух братьях”, как то чудесные превращения главного героя, злобы жены, невинности молодости и торжества добродетели сохранились и в позднейших сказочных сюжетах, в частности, в сказке “О красноречивом жителе оазиса.”

В ней читателя, возможно, привлекало стилистическое оформление, так как оно похоже на элементы, разработанные в рамках жанра притчи. Интересен и диапазон героев этой сказки: от крестьянина до фараона. Уже этот момент предполагает историзм, который предельно отчетливо выражен в так называемых “исторических” сказках, например, “Сказка о фараоне Секененра и гиксосском царе Апопи”. В подобных сказках действие группируется вокруг реальных событий и персонажей. Здесь истина причудливо смешивается с вымыслом. Но не только в этом проявляются новшества эпохи Нового царства; действие волшебных сказок все чаще и чаще переносится в другие страны, приобретая “чужие” мотивы, которые позднее преобразуются в так называемые “бродячие сюжеты”.