Утопия и антиутопия в научной фантастике (на примере творчества Ж. Верна и Г. Уэллса)

Страница 4

2) Критики утопизма доказывали, что утопии основаны на ложной концепции природы человека, ибо, как правило, предполагают, что призванием человека является достижение счастья и совершенства.

Одним из ярких произведений антиутопической литературы были “Записки из подполья” Ф.М. Достоевского (1864) [43] . В этой повести, высмеивающей утопический образ хрустального дворца из романа Н.Г. Чернышевского “Что делать?” [44] (1863) и подвергающей сомнению ценность утопических проектов вообще, содержатся едва ли не все аргументы, которые вплоть до самого последнего времени обычно выдвигают антиутописты. Достоевский упоминает даже о том, что в осуществленной утопии было бы, вероятнее всего, ужасно скучно. Искания утопистов ассоциируются у него с математикой: речь идет о нахождении возможно более простой формулы - “таблички”, которая позволит все предвидеть и все решить, обеспечив человеческие усилия для разумной и выгодной деятельности.

Быть может, людям и нужен образ хрустального дворца, виднеющегося где-то вдали, но ведь это не значит, что они сумели бы жить в нем. Благоденствие бывает непереносимо [45].

Критика Ф.М. Достоевского затрагивает чрезвычайно существенную черту утопического мышления. Действительно, утописты обычно изображали миры поразительно упорядоченные, устроенные - как это определял Ф.М. Достоевский, за ним и Е.И. Замятин [46] - по таблице умножения. Чем более они изобиловали подробностями, тем яснее становилось, что всему и всем отведено в них строго определенное место, нередко такое, которое нельзя переменить безнаказанно. Коль скоро система совершенна, любое изменение будет изменением к худшему, возвратом к доутопическому хаосу.

В. Чаликова отмечает, что “стремления к переменам” в утопиях “обычно не предвидится” [47]. Обитатели Утопии просто не хотят перемен, не хотят ничего такого, что не принадлежит к устоявшемуся порядку. Достигнув счастья, они уподобляются муравьям, свободная воля им уже не нужна. Эту черту утопии демонстрирует Скиннер в своем романе “Уолден-два”.

Об этом же с тревогой пишет А. Зверев: “Общество настолько совершенно, что человеку не обязательно быть добрым, ибо он уже не несет ответственности за что бы то ни было. За решение многих трудных проблем своего прежнего существования он платит высокую цену, отказываясь от важной части того, что всегда считалось признаком истинно человеческим” [48]. Антиутопические произведения проникнуты трезвым рациональным взглядом на утопические идеалы.

На протяжении последнего столетия все шире распространяется убеждение, что утопия - это не только невинное интеллектуальное развлечение, из которого практически ничего не следует. Девственных земель уже не осталось: чтобы утопия могла народиться, что-то должно быть уничтожено. В этих условиях утопия бывает опасной общественной силой [49].

Среди антиутопий наибольшей известностью пользуются О. Хаксли “О дивный новый мир” [50] (1932), дополненный впоследствии публикацией книги “Дивный новый мир, посещенный вторично”, а также роман Дж. Оруэлла “1984” (1949). Другими известными книгами были: “Мы” Е.И. Замятина (1927), “Котлован”[51] (1928), “Чевенгур”[52] (1929) А.П. Платонова, “Механическая пианола” К. Воннегута (1932), “451° по Фаренгейту” Г. Брэдбери (1953). Эти антиутопии изображают фантастический мир и предостерегают: то, что кажется ныне совершенно неосуществимым и второстепенным, завтра может стать доминантой общественной жизни. Так, например, они указывают на опасности, которые таит в себе развитие техники и ее использование для иных целей, нежели господство над вещами.

В свое время Е. Шацкий отметил, что мир негативных утопий - это мир огромных всеохватывающих организаций, располагающих неограниченными техническими возможностями, благодаря которым решается извечная проблема всех реализаторов утопии: как добиться того, чтобы люди безропотно принимали то, что без их участия было признано наиболее для них подходящим. Эти чудодейственные технические средства позволяют либо произвольно манипулировать “нормальными” людьми, либо создавать послушных гомункулусов, которыми можно управлять при помощи простейших физических стимулов [53].

Утопия может преобразоваться в негативную утопию, т.е. граница между позитивной и негативной утопией до известной степени текуча.

Уничтожить утопии может только преображение действительности из отрицания которой они вырастают. Но утопии продолжают существовать независимо от количества “рациональных” доводов, которые против них выдвигают.

Таким образом, в результате развития и становления утопий и антиутопий как жанров литературы можно выделить в них такие черты поэтики:

Для утопий характерно:

1. Общество, которое они изображают застыло в неподвижности; ни один утопист не изображает изобретенный им мир во временном протяжении.

2. Все утопии предполагают полное единомыслие, в них присутствует упрощенный взгляд на человека, нет индивидуализации характеров, схематизм в их изображении.

3. Поэтому в утопиях нет каких-либо внутренних конфликтов. Сюжет утопии предполагает описание мира, его законов, взаимоотношение людей, основанных на разумных принципах и поэтому не располагающих к конфликту.

4. Все процессы, происходящие в обществах, протекают по заранее установленному образцу.

5. Эти совершенные общества полностью отгорожены от внешнего мира. Пространство в утопии замкнуто, изолировано.

6. Утопиям свойственно изображать свой мир, ориентируясь на некий идеал, оторванный от реальности.

7. Поэтому в утопиях нет сатиры, т.к. там идет утверждение идеала и противопоставление этого идеала реально существующей действительности.

Антиутопии отличаются в своей поэтике от утопии:

1. В антиутопиях тоже изображены вымышленные общества, но они призваны вызывать не восхищение, как в утопиях, а ужас, не привлекать, а отпугивать, и ни в коем случае они не могли бы считаться идеальными.

2. Для антиутопий характерен мотив предостережения

3. Антиутопии свойственен трезвый, рациональный взгляд на утопические идеалы. Антиутопии всегда оспаривают миф, созданный утопиями без опоры на реальность.

4. Антиутопии связаны с реальной жизнью, они показывают, что выходит из утопических идей если их претворять в жизнь, поэтому антиутопии всегда строятся на остром конфликте, подсказанном жизнью, имеют драматический, напряженный сюжет, яркие характеры героев.

5. Антиутопии ведут полемику с утопическими идеалами с помощью иллюзий, реминисценций.

6. Антиутопии используют фантастику с целью дискредитации мира, выявления его нелогичности, абсурдности, враждебности человеку.

7. Этим же целям служат сатира, гротеск, парадоксы.

Таким образом, утопия и антиутопия порождены жизнью и вошли в литературу как жанры.

У каждого из этих жанров свои целевые установки, отсюда своеобразие поэтики.

Утопия более связана с рационалистическим образом мышления и схематизмом в изображении жизни и людей.

Антиутопия более свободна в использовании художественных средств, она обращается к научной фантастике, сатирическим приемам, аллюзиям, реминисценциям. В антиутопии всегда развернутый сюжет, который строится на конфликте идей, получающих конкретное воплощение в характерах героев.

II ГЛАВА

Черты утопии в поэтике научно-фантастических романов Ж. Верна и Г. Уэллса ("Таинственный остров", "Дети капитана Гранта", "Двадцать тысяч лье под водой", "Люди как боги").

§ 1 Образ утопического государства в творчестве Ж. Верна и Г. Уэллса.

И Ж. Верн, и Г. Уэллс в разные периоды своего творчества создавали образы идеальных государств, отталкиваясь от идей утопического социализма и теории просветителей. В основе утопических государств писателей лежит развитие науки и техники, творческий труд, свободная и внутренне самостоятельная личность. Они мечтали о государстве, где не будет разделения на классы, общество будет спаяно общими целями, где уклад жизни будет определяться не традициями, а разумом.