Введение и пересмотр хазарско-еврейской переписки

Страница 2

Очевидно, это письмо было составлено членами еврейской общины Киева для человека, описанного в нем. Содержание послания подтверждает это. Нам сообщают, что этот человек, Мар Яаков бен Р.Ханукка, прежде никогда не нуждался. Наоборот, он был великодушным жертвователем пока обстоятельства не довели его до последней крайности. Дело в том, что его брат занял деньги у иноверцев, а Мар Яаков был поручителем долга. После этого брат «путешествовал по дороге», когда на него напали разбойники и убили его и отобрали деньги. После этого кредиторы арестовали Яакова, он был закован в кандалы и целый год находился в заключении. Затем авторы письма выкупили его из плена, заплатив 60 «монет», и он подписал обязательство выплатить в дальнейшем 40 таких монет. Далее в письме указывается, что его авторы теперь послали Яакова «по святым общинам» в надежде, что они сжалятся над ним и проявят свою добродетель в благотворительности.

Следующие несколько строк текста посвящены напоминанию читателям письма о великих достоинствах милосердия и доброты. Наконец, авторы выражают надежду, что Бог скоро возродит Иерусалим и принесет избавление получателям письма и им самим. Далее следует перечень имен, написанный писцом. Ясно, что это имена почтенных граждан или других лиц, составивших письмо. Имя Исаака Парнаса, очевидно, написано собственноручно. Кроме того, имеется одно слово, написанное тюркскими руническими письменами. Мар Яаков, очевидно, был послан за границу, чтобы попытаться собрать 40 монет, все еще подлежащих оплате его бывшим тюремщикам. Возможно также, что он надеялся собрать хотя бы часть суммы, за которую поручился, возможно, что Мар Яаков умер после того, как прибыл в Египет, но собранные деньги все же были посланы еврейскими общинами по его маршруту авторам письма а Киеве.

Тот факт, что письмо было найдено в генизе Фустата, показывает, что этот город, или во всяком случае Египет, был конечной точкой путешествия Яакова Внимательное изучение карты региона Средиземного и Черного морей указывает, что Яаков, путешествуя из Киева, вероятно, в первой половине Х века двигался по знаменитому «пути из варяг в греки». Этот путь шел через Киев, вдоль Днепра до его устья, где лежит остров св.Эферия. Отсюда он, вероятно, двигался на судне вдоль западного берега Черного моря, возможно, делая краткие остановки в устьях Днестра и Дуная, а также в нескольких портах далее к югу. Наконец, Мар Яаков прибыл в Константинополь. Из Константинополя на судне прямо через Средиземное море, или зайдя в какой-нибудь эгейский порт, он достиг Александрии, а оттуда – столицы Фустата. Там его письмо в конце концов прочитано и, возможно, через длительный срок положено в генизу Палестинской синагаги и сохранилось с другими рукописными фрагментами до нашего времени.

Хазары и раввинистический иудаизм.

Из киевского письма и перечня имен ясно, что хазарские евреи не приняли раввинистических имен. Но имеющиеся в настоящее время свидетельства делают невозможным утверждение, что хазары после реформ Обадии исповедовали сектантскую или синкретическую форму иудаизма или что они упорствовали в практике ритуальных жертвоприношений.

Письмо царя Иосифа к Хасдаю ибн Шапруту утверждает, что после религиозного диспута, утвердившего BWL’N в правильности его выбора еврейской религии: «он совершил над собой, своими рабаами и служителями и всем своим народам обрезание и послал (посланцев) и доставил (к себе) изо всех мест мудрецов израильских и те объяснили ему закон (Моисея) и изложили ему в порядке заповеди. До настоящего дня мы держимся этой веры» (пространная редакция, Коковцов, стр.30; тоже сообщается в краткой редакции, там же стр.23)

Это описание первоначальной иудаизации в известной степени подтверждается текстом Шехтера. Там говорится (лист 1, лицевая сторона, строки 2 и сл), что люди Хазарии «жили сперва без закона», но «только завета обрезания они держались и [некоторые из них] соблюдали субботу.

После религиозного диспута и обнаружения книг Торы в пещере «истолковали их мудрецы израильские согласно первым речам, которые они высказали». И жители Хазарии возвратились к иудаизму всем сердцем, и «стали приходить иудеи из Багдадаи Хорасана и земли греческой, и поддержали людей страны, и те укрепились в завете Отца Множества» (лист 1, оборотная сторона, строки 11 и сл).

После этих событий, в соответствии с письмом царя Иосифа, один из потомков BWL’N’a Обадия «поправил царство и утвердил веру надлежащим образом и по правилу. Он выстроил дома собрания и дома учения и собрал мудрецов израильских, дал им серебро и золото, и они объяснили (ему) 24 книги (Священного Писания), Мишну, Талмуд и сборники праздничных молитв (махзоры). Он (Обадия) был человек, боящийся Бога и любящий закон, раб из рабов Господа» (пространная редакция, Коковцов, стр. 31 и сл., перевод, стр. 97, аналогично в краткой редакции, там же, стр.23).

Следовательно, согласно письму, во время правления Обадии и Хазарии были основаны школы, изучалась не только Библия, но также трактаты Мишны и Талмуда (классические труды раввинистического иудаизма) и используемые канторами махзоры, или молитвенные книги, большей частью раввинистического происхождения, со всем их поэтическим богатством. Все это делает очевидным, как пожчеркивает автор письма, что официальной религией хазар был традиционный раввинский иудаизм. В 60-х годах ХII века Авраам ибн Дауд в своей хронике подтвердил сообщение царя Иосифа в его письме к Хасдаю, что он (царь) и его народ исповедуют раввинистический иудаизм. При этом Авраам ибн Дауд добавляет: «Мы видели в Толедо некоторых из их потомков – ученых; и они сообщили, что их остатки были раввинистами.» Эти заявления теперь подтверждены киевским письмом. Оно содержит в себе характерные идиоматические выражения традиционного еврейского благочестия, а также ряд других черт, которые позволяют включить его в круг письменных текстов раввинистического иудаизма. Оно начинается рифмованным панегириком, написанным в стиле литургического поэта из Палестины Калира и содержащим некоторые принадлежащие ему строки. Это заставляет вспомнить, что в письме царя Иосифа есть специальное упоминание о том, что в Хазарии израильские мудрецы объясняли махзоры, принятые у хазаров. В киевском письме есть смутная отсылка к образу Нахшона бен Аминодава. Она исчерпывающе объясняется только ссылкой на раввинистическую литературу, где этот библейский образ возвышается до святости. В письме встречаются идиомы, характерные вообще для рекомендативных посланий любой средневековой еврейской общины. Кроме того, текст письма подразумевает, что освобождение пленника Киевской еврейской общины является само по себе актом благочестия, предписанным раввинистическим законом и обычаем. Обращения о даровании необходимых средств являются обычным актом еврейских общин в средние века. С другой стороны, в документе нет ни единого намека на секстанские верования или исповедования. Эти факты свидетельствуют, что Киевская община, из которой исходило письмо, придерживалась практики и верования раввинистического иудаизма. В то же время географическое происхождение текста, хазарских личных и племенных имен, а также слова, написанного хазарскими тюркскими рунами, показывают, что отправители письма или ихю предки были прозелитами хазарского происхождения. Эти факты находятся в полном соответствии с сообщениями о хазарских евреях, содержащимися в других еврейских источниках. Однако эти (документы) источники считались до настоящего времени рядом ученых подделками. Новый документ – киевское письмо – подтверждает, таким образом, и демонстрирует подлинность других текстов, имеющих отношение к хазарским евреям. Оно также совместно с этими документами показывает, что хазарский иудаизм не замыкался в кругу правителей, но пустил корни по всей территории Хазарии, достигнув даже пограничного города Киева.