Внешняя политика России в царствование Александра III (1881 – 1894 гг.)

Страница 3

Хотя к 1876 г. большая часть территории Средней Азии находилась в разных формах зависимости от России (из трёх ханств одно – Кокандское – было присоединено к России, два других – Бухарское и Хивинское, – сохранив свою внутреннюю автономию, теряли самостоятельность в решении межгосударственных вопросов; независимыми оставались только туркменские племена, не имевшие какой бы то ни было централизованной власти), русское правительство и далее продолжало захватническую политику в отношении среднеазиатских государств. В 1879 г. был отдан приказ о занятии Текинского оазиса в качестве “противовеса английскому влиянию в этих краях”. Этот повод сложно назвать надуманным. Англия фактически захватившая на тот момент весь Афганистан намеревалась выйти в долину Аму-Дарьи. Ближайшей целью русской экспедиции был захват крепости Геок-Тепе, которая была-таки с боями занята, но, только в январе 1881 г.

Только вступивший на престол, Александр III вполне понимал всю важность укрепления русского влияния в регионе. В мае 1881 г. Ахал-Текинский оазис был включён в Закаспийский военный отдел, преобразованный в Закаспийскую область с центром в Ашхабаде. После его взятия свою независимость сохраняли только Туркменские племена Тендженского, Мервского и Пендинского оазисов. Наступление русских войск было приостановлено: в Тегеране начались переговоры о разграничении владений России и Персии в Туркмении. По окончании переговоров была заключена русско-персидская конвенция, по которой Персия обязывалась не вмешиваться в дела туркмен, населяющих Мерв и Тенджен. Конвенция 1881 г. – соглашение о границах между Россией и Персией – была фактически русско-персидским союзом. Этот дипломатический акт, наряду с военными победами России в Средней Азии явился определённой гарантией от агрессии со стороны Англии.

В марте 1884 г. Мерв “добровольно вошёл в состав Российской империи”, что вполне объяснимо присутствием там российского военного контингента. Это не могло не вызвать противодействия со стороны Англии. Она, воспользовавшись тем, что часть пограничной черты не была официально установлена во время англо-русских переговоров 1869-1872 гг., и, от имени афганского эмира Адурахмана предъявила претензии на туркменские земли. В результате, в марте 1885 г. произошло вооружённое столкновение, между русским передовым отрядом генерала Комарова и афганскими войсками, под командованием английских офицеров, на реке Кушке. Несмотря на численное превосходство афганцев, русские заставили их покинуть Кушку и отступить.

Возникла реальная угроза войны между Россией и Англией. Но, “Союз трех императоров”, несмотря на свою “сомнительность” сыграл достаточно важную роль в этом конфликте: благодаря нему Россия добилась от Турции закрытия черноморских проливов для английского флота, обезопасив свои южные границы. В таких условиях Англия не могла рассчитывать на успех и предпочла отступить, признав завоевания России в Средней Азии. В 1885 г. русско-английские военные комиссии начали демаркацию русско-афганской границы. (В 1887 г. будет подписан окончательный протокол, по которому русско-афганская граница установится от реки Гереруд на западе до Аму-Дарьи на востоке). В результате России удалось окончательно укрепиться в регионе. Надолго Средняя Азия станет неотъемлемой частью российского государства (вместе с рядом трудно ассимилируемых национальностей, управление которыми и дальше будет требовать постоянного внимания). Описанные выше противоречия – достаточно чёткое отражение тенденций, преобладавших в отношениях Англии и России на тот период, – раздел их сфер колониального влияния (в основном на востоке), а не борьба за независимость одного из государств, делали этот конфликт второстепенным по отношению к общеполитической ситуации в Европе.

Постепенное изменение внешнеполитических приоритетов России. Движение к русско-французскому союзу.

Военные приготовления, за которые принялось правительство Александра III после среднеазиатского кризиса, были призваны обезопасить германскую и австрийскую границы. На западной границе были построены новые крепости, реконструированы и переоснащены старые. Численность же армии Александр III довел до небывалых в российской истории размеров - 4,5 млн. человек.

Не признавая условий Парижского мира 1855 года, по которому России было запрещено иметь на Черном море флот, император решил спустить на воду несколько новых военных кораблей в Севастополе. Черноморский флот был восстановлен. Ввиду всё возрастающей напряжённости в этом регионе, Александр III усилил и балтийский флот. В Либаве (ныне - Лиепая, Латвия) была построена мощная военная гавань.

Все это было призвано сдерживать воинственные замыслы Тройственного союза.

Несмотря на все эти приготовления, по сути своей совсем не мирного толка, император ещё признавал, что лучшей политикой для России будет не искать ничьих союзов, не брать на себя никаких обязательств и тщательно избегать столкновения с Австрией, чтобы не связать себе рук на случай войны между Германией и Францией. Подобные (надо сказать вполне разумные) установки российского монарха, очевидно, шли вразрез с планами Бисмарка, очень желавшего вовлечь Россию в войну с Австрией, и чрезвычайно упрочили престиж России и её императора в Европе. Свое одиночество среди европейских держав, в этот период, Александр III сам подчеркнул в тосте, провозглашенном им за здоровье князя Николая Черногорского, которого он намеренно назвал единственным и истинным другом России.

1887 – 1894гг. Отношения между Германией и Россией продолжали ухудшаться. Бисмарк запретил Германскому банку выдавать ссуды под залог русских государственных бумаг. В 1887 г. Россия повысила пошлины на ввоз товаров из Германии, а Германия — на ввоз российской продукции. Вскоре постоянные русско-германские таможенные конфликты переросли в настоящую таможенную войну. Это и не удивительно: при Александре III таможенная политика заметно повернулась от умеренного протекционизма к усиленному таможенному покровительству. Германия, занимавшая в 70-х годах XIX в. первое место по ввозу в Россию машин, химических товаров и шерсти, болезненно восприняла введение нового таможенного курса. Она ответила запретом на ввоз в страну русского скота, а за тем установила пошлины на хлеб, ввозимый из России. Аграрный протеционизм Бисмарка, направленый на экспорт германского хлеба, мяса, молока стал сильным удар по Российскому бюджету, т.к. хлеб давно являлся основным предметом российского экспорта. С того же года началась названная выше передислокация основных сил русской армии с юго-западной границы на западную, т.е. от Турции и Австро-Венгрии к Германии. К концу 80-х гг. противоречия России с Германией и Австро-Венгрией стали очень значительны – в 1890 г. новый германский канцлер Каприви даже не стал продлевать “перестраховочный” договор. В 1891 г. был возобновлен Тройственный союз, наметилось сближение его участников с Англией. В то же время Германия и Австро-Венгрия пытались установить более тесные отношения с Турцией.

Итак, охлаждение в отношениях между Германией и Россией, и соглашение между Германией, Австрией и Италией естественно подготавливали сближение между Россией и Францией. (Ещё в 1887 году Александру удалось, при помощи непосредственных переговоров с императором Вильгельмом I, оказать Франции крупную услугу устранением натянутого положения, вызванного сосредоточением на ее границе значительных германских войск, которые были собраны под предлогом маневров, и которые Вильгельм согласился немедленно отозвать). Основой для этого сближения, как уже было упомянуто, стало наличие общих противников - Англии и Германии. Политический аспект дополнялся экономическим - с 1887 г. начинается регулярное предоставление России французских займов. После конверсии российского государственного долга на Парижской бирже в 1888 -1889 гг. Франция стала главным кредитором России. Займы дополнялись значительными инвестициями в российскую экономику.

Несмотря на эти очевидные предпосылки Н.Я. Гирс оставался сторонником укрепления связей с Германией, в конце 1887 года он писал, что о союзе с Францией "не может быть и речи, а только об общей позиции повсюду, где интересы солидарны". По мнению министра, "даже видимость того, что Россия ищет дружбы Франции, скорее ослабит, чем укрепит наши позиции". Он и в 1889 году утверждал, что Франция пока "ни на нас, ни на какой другой союз, конечно рассчитывать не может". Но уже к началу 1891 года, в связи с обострением русско-германских отношений министр был поставлен перед фактом необходимости альянса с Францией, дабы противопоставить его Тройственному союзу (правда, без письменного договора или формального соглашения).