Антигитлеровская коалиция: военно-политические проблемы и отражение их в современной и советской историографии

Страница 7

Иден уехал, но ответа на советские требования не поступало. В то же время Лондон беспокоился, что советская армия, в случае военного успеха, остановится на границах СССР, предоставив Великобритании разбираться с Германией без помощи советских сил. Рузвельт высказывал мнение, что вопрос о границах должна решать послевоенная мирная конференция. Для Черчилля участие СССР в освобождении Европы было жизненно важно, и он информировал Рузвельта, что Великобритания, будет вести переговоры с СССР о подписании договора, подразумевающего признание границ СССР за исключением польско-советской границы.

Визит Молотова состоялся в мае 1942 года в Великобританию. Молотов прибыл в Лондон 20 мая, совершив рискованный перелет через территорию, оккупированную Германией. Черчилль объяснил советскому наркому, что Великобритания не может принять советские предложения в полном объеме. Однако добавил он, после войны СССР, Великобритания и США будут сотрудничать в послевоенном мироустройстве. Молотову пришлось удовлетвориться этим и подписать 26 мая советско-английский договор. В нем содержались обязательства по взаимопомощи, а также обязательство не заключать сепаратного мира. Вторая часть договора, которая должна была оставаться в силе 20 лет, закладывала основы для послевоенного сотрудничества, как в предотвращении возможной агрессии, так и в послевоенном урегулировании. Обе стороны обязались не стремиться к территориальным приобретениям и не вмешиваться в дела других стран. Этот договор стал формальной основой для сотрудничества между Великобританией и СССР. Партнеры стали союзниками.

Молотов, тем не менее, заявил Черчиллю, что он считает вопрос о втором фронте более важным, чем договор.

Молотов вернулся в Лондон после посещения Вашингтона с коммюнике, требующим британского одобрения и констатирующим полное понимание в вопросе о необходимости открытия второго фронта в Европе в 1942 году. Иден сказал Молотову, что это коммюнике поможет напугать и обмануть немцев. Молотов согласился, ядовито добавив при этом, что между друзьями обмана быть не должно.

По возвращении Молотова в Москву выяснилось, что Сталин намерен трактовать коммюнике как обязательство союзников действительно открыть второй фронт. Как ни важно для него было взаимопонимание с Рузвельтом относительно будущего мироустройства, сначала надо было выиграть войну, а летом 1942 года германские войска рвались к Волге и Кавказу. Второй фронт был первоочередной задачей.

Летом 1942 года военное положение СССР резко ухудшилось. Германское наступление на юге поставило Советский Союз в самое трудное положение за весь год войны. Черчиллю надо было поддержать союзника и в то же время убедить его, что второй фронт был невозможен.

К этому времени США согласились на высадку в Северной Африке. Это было не то, чего хотел Сталин, и все понимали это. Но это было значительной активизацией военных действий в районе Средиземноморья.

12-16 августа Черчилль провел со Сталиным переговоры, которые не сняли принципиальных требований Сталина, но, как и надеялся Черчилль, установили личный контакт и ослабили взаимную подозрительность. Вместе с тем Сталин укрепился в мысли, что союзники ждут, пока Германия будет измотана в борьбе с Советским Союзом, чтобы затем вступить в войну на европейском континенте на последнем этапе. Собственно говоря, так оно и было.

Черчилль пообещал открыть второй фронт в 1943 году и приступить к разрушительным бомбардировкам Германии уже в 1942 году. Сталин оживился и, как доносил Рузвельту присутствовавший на встрече Гарриман, «скоро они вдвоем уничтожили почти все крупные промышленные центры Германии». Черчилль перешел к планируемой экспедиции в Северной Африке, которая, по его словам, должна была представлять серьезную угрозу Германии. Вся Северная Африка должна была оказаться под британско-американским контролем к концу 1942 года, что в сочетании с высадкой во Франции в 1943 г. обещало нанести тяжелый удар по рейху. Британский премьер назвал Северную Африку «мягким подбрюшьем гитлеровской Европы». Он заявил, что Великобритания, самостоятельно или вместе с США, может послать военно-воздушные силы на южную оконечность советско-германского фронта. Сталин принял разъяснения Черчилля с воодушевлением.

Однако на другой день Сталин, следуя своей излюбленной тактике контрастов в переговорах, когда он сбивал с толку партнеров, переходя от любезностей к оскорблениям, резко атаковал союзников за отказ открыть второй фронт немедленно. Он отказался рассматривать высадку в Северной Африке как открытие второго фронта. Сталин не замедлил также посетовать на то, что поставки из США и Великобритании зачастую бывали сорваны, и СССР так и не получил того, в чем так нуждался и что ему было обещано. Черчилль отвечал, что никто не гарантировал Советскому Союзу доставку грузов, гарантировалось лишь их поступление в британские порты. Северные конвои, курсировавшие между Великобританией и СССР, подвергались жестоким атакам германских подлодок и авиации; из последнего, 17-го, конвоя, напомнил Черчилль, только треть кораблей дошла до советских берегов. Сталин этого объяснения не принял и намекнул, что союзники, вероятно, недостаточно ценят значимость советских военных усилий и слишком боятся потерь.

Тем не менее, встреча закончилась на дружественной ноте. Разговор зашел о необходимости встречи Рузвельта и Сталина или всей Большой Тройки. Однако ни к какому окончательному решению Сталин и Черчилль не пришли.

В качестве главы Советского правительства Сталин участвовал в работе Тегеранской, Ялтинской, Потсдамской конференций. На них, когда возникала необходимость, советская делегация занимала жесткую позицию по отношению к союзникам, твердо и решительно отстаивая интересы СССР. При рассмотрении принципиальных проблем налаживания и организации взаимодействия Советской Армии с войсками союзников Сталин последовательно и твердо отстаивал интересы наиболее эффективного применения союзных сил в борьбе с фашистским блоком.

Конференции глав правительств трех великих держав имели важнейшее международное значение. Сталину как главе советской делегации принадлежала выдающаяся роль в выработке решений этих конференций, в отстаивании коренных интересов нашей страны, в поиске соглашений направленных на укрепление антигитлеровской коалиции.

К концу войны в Европе отношения между союзникам по Антигитлеровской коалиции в военной сфере приобрели непростой характер. Политический фактор играл всё большую роль, оказывая прямое воздействие на принятие оперативно-стратегических решений. Для союзников (в первую очередь англичан), как и для советской стороны, вопрос о взятии вражеской столицы выходил далеко за рамки военной необходимости и приобретал значение крупнейшего политического козыря в послевоенных межсоюзных отношениях. Для решения этого вопроса военным путём союзники готовы были пойти на немалые издержки.

Взятие Берлина советскими войсками 2 мая 1945 года разрубило тогда этот узел. Но политические противоречия остались. Впереди была «холодная война».

1.3. Советско-американские отношения. Антифашистское сотрудничество.

21 июня 1941 года Соединенные Штаты Америки официально выразили свою решимость поддерживать СССР в войне против Германии.

Разведка Германиине могла добыть сведения такой важности и доложить их так быстро. Но и без сообщений разведки Гитлер знал, на чьей стороне Америка. В тот же день, 21 июня 1941 года, Гитлер пишет письмо итальянскому вождю Муссолини: «Вступит Америка в войну или нет — безразлично, поскольку она и так в полной мере поддерживает наших противников . За всем этим кроются массированные поставки военных материалов из Америки .». Как выяснилось, в дальнейшем так оно и оказалось.

Американский исследователь Антони Сюттон в 1973 году выпустил книгу «Национальное самоубийство». Книга хороша тем, что автор своей точки зрения читателю не навязывает, но совершенно безжалостно приводит поистине убийственными документами. На страницах 80-81 он неопровержимо доказывает существование тайного договора между Сталиным и Рузвельтом, который готовился ещё в 1938 году. Сюттон добыл документ Государственного департамента США под номером 800.51 W89 USSR/247. Документ представляет собой отчет посла Джозефа Е.Девиса от 17 января 1939 года о завершении работ по подготовке тайного соглашения.