Страница 9
Раббани был одним из лидеров "Альянса семи" (семи исламских партий, которые вели борьбу с НДПА -- Народно-демократической партией Афганистана).
Когда в 1992 году моджахеды захватили Кабул, отстранив от власти креатуру почившего в обозе Советского Союза Наджибуллу, то по соглашению власть перешла к Моджаддиди, потому как на тот период он был председателем "Альянса семи." Сменивший его через три месяца Раббани созвал Совет уполномоченных, который продлил его президентство еще на два года. Однако легитимность этого решения по сию пору оспаривается: заседание тогда бойкотировали пять партий, в том числе и Хекматьяр.
Между Раббани и Хекматьяром разгорелась война. Формальным поводом для нее стал нажим на Раббани: Хекматьяр требовал, чтобы узбекская дивизия генерала Дустума, занимавшего ранее видный пост в армии Наджибуллы, покинула Кабул. На самом же деле Хекматьяр, ставший премьером, вел борьбу за первый пост в государстве, и ему нужно было ослабить союз армий Ахмад Шаха Масуда -- министра обороны -- и генерала Дустума.
Не получив достойной должности в новом правительстве, Дустум обосновался на севере страны, в Мазари Шарифе, организовал узбекскую автономию, где и был полновластным хозяином до появления там талибов.
Война между кланами, их лидерами и боевыми командирами носила перманентный характер. Боевые командиры часто переходили от одного лидера к другому, организовывая непрочные союзы. полевой командир, Исмаил-Хан, хотя открыто и не враждовал с Кабулом, также создал свою вотчину в провинции Герат, которую позже был вынужден оставить под ударами талибов. Ахмад Шах Масуд заправлял в Панджшерском ущелье, Талукане и Бадахшане, которые, правда, никогда не покидал.
Надо сказать, что Раббани -- по крайней мере теоретически -- пытался предотвратить эту ситуацию. Еще до первого своего воцарения в Кабуле, борясь в то время с режимом НДПА, он писал в своей работе "Пути решения проблемы Афганистана": "Нельзя допустить, чтобы после ухода русских из Афганистана между нами началась братоубийственная война. Следует готовить правительство, программу его деятельности. Надо сделать так, чтобы наши друзья в исламском мире не опасались, что после ухода русских в Афганистане начнется гражданская война между моджахедами, тем более что такая война дала бы повод русским к новому вмешательству под предлогом обеспечения безопасности своих южных границ".[28]
3.2 Противоречие внутри альянса семи.Разделения Афганистана на сферы влияния.
С избранием Раббани временным президентом Афганистана вместо Моджадедди состояние децентрализации политической власти в стране стало перманентным. К тому же, благодаря акции Дустума именно преимущественно таджикские формирования ИОА, а также узбекская община унаследовали основную военную инфраструктуру бывшей правительственной армии, расположенную в Кабуле и в северных провинциях. Дустум получил вооружение и армейские склады в городах Мазари-Шариф и Хайратон на советско-афганской границе, влиятельный полевой командир ИОА Ахмад Шах Масуд - основные вооружения Кабульского оборонительного района, включая главную военную авиабазу Баграм севернее Кабула. Кроме того, на службу Дустуму и Масуду перешли многие офицеры, чиновники режима Наджибуллы и функционеры НДПА, вполне обоснованно опасавшиеся репрессий со стороны радикально настроенных моджахедов. В первую очередь это имело отношение к наиболее влиятельному лидеру среди партий Пешав арского альянса Гульбеддину Хекматиару.
Хекматиар попытался вмешаться в борьбу за власть в афганской столице. Одновременно, произошли столкновения между уже укрепившимися в городе формированиями Масуда и шиитами-хазарейцами. Вследствие чего, столица Афганистана с весны 1992 года стала ареной ожесточенной вооруженной борьбы за власть. Столкновения в Кабуле отчетливо продемонстрировали, что, начиная с 1992 года, вооруженная борьба за локальные интересы местных полевых командиров, политических организаций, в том числе и национальных и религиозных меньшинств, стала определяющим фактором политической действительности в Афганистане. Пуштунам в целом, и партии Хекматиара в частности, не удалось воспользоваться ситуацией, связанной со сменой власти в стране.
Локальные интересы для местных полевых командиров часто имели большее значение, чем устремления крупных политических организаций. К тому же, с учетом завершения борьбы против советского присутствия в Афганистане и в связи с распадом СССР, геополитические цели и задачи, поставленные США в регионе, были на тот момент во многом выполнены. Соответственно, сократились широкомасштабные поставки оружия, материальных ресурсов из США и арабских стран. Так как, в годы войны именно Хекматиар был основным получателем таких поставок через посредничество Пакистана, то, естественно, что его организации преимущественно были лояльны большинство местных полевых командиров на территории Афганистана. Позиции ИПА объективно ослабли после краха режима Наджибуллы.
Сокращение поставок из Пакистана резко ограничили возможности ИПА Хекматиара по обеспечению лояльности полевых командиров моджахедов на местах. Одновременно, раздел наследства кабульского режима по всей стране привел к образованию множества локальных центров власти, стремившихся к максимально возможной самостоятельности.
Кроме узбеков Дустума и таджиков Раббани/Масуда, укрепившихся соответственно на севере страны и в ее столице, выделялись крупные самостоятельные анклавы шиитов-хазарейцев в Кабуле и провинции Хазарджат, губернатора Герата Исмаил-хана и многих других. Децентрализация привела к ослаблению возможностей партии Хекматиара по мобилизации сил даже пуштунов в масштабах всей страны. Полевые командиры по всей стране предпочитали реальную власть на местах, предоставив Раббани, Хекматиару, Дустуму и шиитам-хазарейцам из Хезбе и-Вахдат сражаться за контроль над столицей.
В условиях прекращения широкомасштабных поставок оружия, боеприпасов извне (в первую очередь из СССР и США) после завершения холодной войны, военные ресурсы, оставшиеся от кабульского режима Наджибуллы, приобрели стратегическое значение. В этой связи наиболее выгодные позиции были у организаций Дустума и Раббани/Масуда, опиравшихся к тому же на высокую степень этнической солидарности и организованности, соответственно, узбекской и таджикской общин.
Такая солидарность национальных и религиозных общин только усилилась в результате опасений потерять приобретенный независимый статус в случае реставрации власти пуштунов в Афганистане. В то время как естественное стремление пуштунов к восстановлению былой гегемонии в стране, вследствие ряда объективных обстоятельств, оказалось не реализованным.
В первую очередь, это было связано с ослаблением в результате политических потрясений в период с апреля 1978 по апрель 1992 гг. позиций традиционной афганской элиты пуштунского происхождения. Значительная часть традиционной элиты оказалась скомпрометирована сотрудничеством с Советским Союзом и службой в структурах власти в годы правления прокоммунистического режима НДПА в Кабуле. Часть эмигрировала из Афганистана. Кроме того, у пуштунов не оказалось ярко выраженного лидера, который был бы способен возглавить движение пуштунской реставрации. Единственным реальным претендентом на эту роль выступал лидер Исламской партии Афганистана (Хезбе и-Ислами) Г. Хекматиар, пользовавшийся все годы войны особой поддержкой со стороны Пакистана, который осуществлял перераспределение среди афганских моджахедов поступающей из США, стран Запада, арабских государств военной и материальной помощи.[29]
Однако, Хекматиар оказался не лучшей кандидатурой на роль лидера пуштунов Афганистана. Хекматиар придерживался радикальных взглядов, занимал устойчивые антизападные позиции и поддерживал связи с различными экстремистскими мусульманскими организациями. Этому в немалой степени способствовало широкое участие добровольцев из мусульманских государств, преимущественно из арабских стран в войне в Афганистане. Фактически, США и другие западные страны в своей борьбе против СССР в Афганистане стимулировали развитие и распространение исламского радикализма. “Хекматиар поддержал Саддама Хусейна и алжирский FIS (Фронт исламского спасения, ФИС - прим. авт.). Взрыв, устроенный в январе 1993 года в Центре мировой торговли, был делом рук людей, входивших в группы поддержки Афганистана. Мир Амал Канси, обстрелявший в 1993 году штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли, также был в прошлом членом одной из этих групп. Кроме того, он выходец из одного из пакистанских пуштунских племен. Из той среды происходят и многие подозре ваемые в покушении на американских военных советников в Саудовской Аравии в 1995 году”.[30]
|