Биография А.И. Неусыхина
Александр Иосифович Неусыхин – исследователь и педагог – родился 19 января 1898 года в Москве. Раннее детство провёл на Смоленщине, в селе Борисовщина, где служил земским врачом его отец – И.Я. Неусыхин. Мать – Е.А. Неусыхина, урождённая Именитова, была фельдшером. Родители Неусыхина пристально следили за литературой, литературной критикой, во время наездов в Москву интересовались театральными новостями, музыкой, а жизнь рассматривали как исполнение долга служения людям. Родители оказали огромное влияние на духовное становление сына. Он с детства впитал атмосферу демократической интеллигенции с её высокой гуманитарной культурой, верностью своим убеждениям, способностью к сочувствию и состраданию, отсутствием снобизма и элитарного высокомерия. После развода родителей, тяжко пережитого единственным сыном, мать Неусыхина работала в сёлах Ярославской губернии.
После краткого периода жизни в Риге и обучения в реальном училище, Неусыхин переехал в Ростов-Ярославский, там ему посчастливилось обучаться в одной из лучших гимназий России, где директором был известный историк, один из одарённых учеников П.Г. Виноградова, С.П. Моравский, а историю преподавал незаурядный педагог Е.А. Мороховец. Их влияние на Александра-гимназиста было велико и плодотворно. Несмотря на трудные условия жизни – мать работала в селе, а он жил один на частной квартире и был очень стеснён в средствах, - Неусыхин в 1916 году окончил Ростовскую гимназию с золотой медалью и с отметкой об особой склонности к гуманитарным наукам. Однако, уважая волю отца, он поступил на медицинский факультет московского университета, где уделял особое внимание общей биологии. Возможно, что проявившийся впоследствии ряд черт его исследовательского почерка – стремление к точности и скрупулёзности, чёткость в выражении своих мыслей, особое внимание к методике исследования – отчасти сформировались в процессе обучения в биологических и химических практикумах, где он работал присущей ему уже тогда добросовестностью и основательностью.
Но ярко выраженное призвание к истории победило. В 1918 году он перевёлся на историко-филологический факультет, который окончил в конце 1921 года. Его руководителем все эти годы был Петрушевский, принимавший студентов в свои семинары с большим выбором и лишь после особого экзамена.
Трудовая жизнь Неусыхина началась уже в студенческие годы: в 1920-24 годы он работал в институте Маркса и Энгельса, расшифровывал некоторые рукописи Энгельса; сотрудничал в редакции Большой советской Энциклопедии. Уже в 20-е годы, будучи ещё совсем молодым человеком, Неусыхин составил себе имя множеством статей, критических обзоров и рецензий на книги К. Бюхера, В. Зомбарта, О. Шпенглера, Г. Кунова, Л.И. Мечникова и других, ставших заметными вехами на пути развития европейской исторической науки. По окончании университета он стал аспирантам – тогда – Института истории Российской Ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН), где в 1929 году защитил кандидатскую диссертацию «Оющественный строй древних германцев»[1]. Тогда же началась его педагогическая деятельность: в 1927-1930 годы Неусыхин был доцентом Педагогического института им. К. Либкнехта. В эти же годы Неусыхин предпринял серьёзное исследование трудов Макса Вебера, безусловно, оказавшего на него значительное влияние. Его статьи «Социологическое исследование Макса Вебера о городе» (1923) и «Эмпирическая социология» Макса Вебера и логика исторической науки» (1927) были первыми тогда попытками ввести работы Вебера в оборот отечественной исторической науки. Однако обещанный автором в 1927 году в примечании к статье анализ исторической логики Макса Вебера не увидел света, а задуманный перевод «Протестантской этики» не был осуществлён, так как публиковать его в то время было практически невозможно. Ещё раз Неусыхин вернулся к Веберу, написав рецензию на книгу А. Шельтинга о логике исторического познания у Вебера, но эта работа оказалась в архиве учёного.
20-е годы принесли большие перемены в личной жизни. В 1922 году он женился на Маргарите Николаевне Кобленц, с которой он познакомился ещё в Риге. В ней он обрёл истинного друга и помощницу, разделявшую все его интересы, с неизменной приветливостью принимавшую в двух крохотных комнатках коммунальной квартиры на Малой Бронной, где они прожили почти всю жизнь – лишь за два года до кончины Александра Иосифовича они переселились в маленькую квартиру хрущёвской пятиэтажки, - многочисленных студентов и аспирантов, вечерами приходивших на назначенные и незапланированные консультации и беседы чуть ли не ежедневно. Теплоту и участие, человечность и гостеприимство верной спутницы учёного ощутили на себе многие поколения студенчества и молодых учёных. По образованию биолог, как и единственная их дочь Елена, Маргарита Николаевна некоторое время работала в библиотеке Наркомпроса, но затем посвятила себя семье. Когда в середине 50-х годов Александр Иосифович в результате нервного заболевания руки не смог сам писать, его книги, статьи, рецензии, многочисленные отзывы на монографии и диссертации коллег писала под диктовку жена, а это было нелёгким трудом. Да и тем, что сам историк, с детства не отличавшийся крепким здоровьем, с развившейся с годами болезнью сердца, неустанным трудом не раз доводивший себя до изнеможения, дожил почти до 72 лет, он обязан преданной заботе своей жены. До самой своей кончины в 1982 году она много сил отдавала разбору его архива.
Постоянный интерес к новым веяниям в западной историографии и особенно высокая оценка трудов Вебера, их значимости для историков создали в Неусыхину в официальных кругах репутацию еретика. Это усугублялось тем, что Неусыхин не мог мыслить и писать по сложившимся догматическим шаблонам, приспосабливаться и отказываться от собственного мнения. Это и имел ввиду А.М. Деборин, называя его «одиозным».
Смелое выступление Неусыхина в 1928 году в дискуссии по поводу новой книги Петрушевского, подвергнутой разгрому ортодоксальными догматиками, считавшими себя подлинными марксистами, завершило опалу. Неусыхин посмел встать на защиту бесконечно уважаемого им учителя, пытался разъяснить присутствовавшим смысл книги и научную позицию Петрушевского, его стремление разобраться в новых течениях в западной исторической науке и выступить против устаревших теорий и штампов. Петрушевского так и не поняли, а его непокорный ученик, упорно отказывавшийся идти «в ногу со временем», стремившийся защитить марксизм от вульгаризации, был назван «печальным представителем школы Петрушевского». Это клеймо лежало на Неусыхине вплоть до конца 50-х годов – ещё не раз в течение жизни принудить его к отречению от учителя, к необоснованной критике его взглядов, но никогда, даже при угрозах воспрепятствовать публикации его монографии уже в 1956 году, он не поступился принципами человека и учёного и не совершил недостойного поступка.
В 1930-1934 годах Неусыхин, как и многие историки, остался не у дел и был вынужден работать не по специальности – референтом Всесоюзной ассоциации сельскохозяйственной библиографии при Библиотеке им. В.И. Ленина.
Книга, глубоко им продуманная, занимавшая важное место в его творческих планах – «Проблемы исторического мышления», также не состоялось; остался лишь проспект с набросками отдельных мыслей и пометкой на рукописи: «Книга, которая никогда не будет напечатана».
C 1934 года и до конца дней Неусыхин – старший научный сотрудник Института истории Академии наук СССР. До конца 30-х годов Неусыхин имел возможность напечатать лишь несколько статей для первого издания БСЭ.
С 40-х годов он опубликовал серию статей, посвящённых варварским Правдам, а в 1946 году защитил докторскую диссертацию «Собственность т свобода в варварских Правдах». Затем вышли монографии, определившие его облик как исследователя[2].
В 1945-1946 годах, когда Неусыхин завершал работу над докторской диссертацией, ещё можно было надеяться на какую-то, пусть ограниченную возможность высказывать свои мысли. После лета 1946 года исчезли последние следы относительной либерализации военных лет, что немедленно сказалось и на положении науки и учёных. После 1946 года Неусыхин уже не смог бы защитить свою работу, ибо в ней сопоставлялись и взаимно обуславливались собственность и свобода как основополагающие институты на начальных этапах развития варварского общества, лежащие в основе его социального членения, являвшиеся его структурирующими опорами, несущей конструкцией. Впоследствии из этого разовьётся концепция варварского дофеодального общества как общества переходного периода, стоявшего вне формаций, признание которых в то время было обязательным. Писать и даже говорить об этом при жизни Неусыхина было невозможно. Позднее эта работ была переработана и издана под названием «Возникновение зависимого крестьянства…», акценты были сдвинуты в сторону развития крестьянства, и острота в постановке и решении проблемы как бы замаскирована.
|