УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ И КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ БОРЬБЫ С РАЗБОЙНЫМИ НАПАДЕНИЯМИ

Страница 22

Лиц, у которых диагностированы реактивные состояния, неврозы и эпилепсия, среди разбойников почти не встречается.

Все перечисленные нарушения могут приво­дить к стабильным личностным изменениям, не носящим ха­рактера психической болезни. Сами по себе психические ано­малии не являются субъективной причиной преступного пове­дения, однако же, психологические особенности личности, которые формируются под их влиянием, могут активно способ­ствовать такому поведению. Преломляясь через психологию субъекта, психические расстройства способны вызывать обще­ственно опасные поступки.

Сами действия лиц с психическими аномалиями нередко носят разрушительный и жестокий характер по отношению, как к жертве, так и к третьим лицам. Поведение этих лиц в основ­ном регулируется на бессознательном уровне. Надо отметить и то, что у 1/3 изученных лиц данные о психическом состоянии в материалах уголовных дел и в личных делах осужденных отсут­ствовали вообще, что, естественно, затрудняет возможность дать объективную картину психического состояния лиц, совер­шающих разбои. Картина была бы неполной, если не отметить, что всего около 1/4 страдающих психическими заболеваниями или аномалиями состояли на учете у психиатра.

В основной своей массе разбойники не испытывают чувства вины за содеянное, зная тем не менее, что они нарушили уго­ловный закон. Им чуждо раскаяние, и истинное признание ви­ны — явление для них чрезвычайно редкое. Тем не менее, в хо­де следствия или в стадии судебного разбирательства, обвиняе­мые нередко признают себя виновными, чаще в надежде на смягчение наказания. Исследование показало, что только 21% осужденных лиц за разбой сожалеют и раскаиваются в содеянном, хотя их раскаяние — скорее формальное признание фактиче­ских обстоятельств события с оттенком сожаления о неблаго­приятных последствиях. Они далеки от истинного покаяния и не считают себя виновными в полном смысле этого слова.

Остальная доля преступников безразлична к своему поведе­нию, не признает свою вину или признает ее частично, оправ­дывая свое поведение объективными обстоятельствами, дейст­виями или личностью потерпевшего. Однако даже в том случае, когда лицо осуждает свои действия, оно в то же время полно­стью отвергает корыстный характер своего деяния, объясняя собственное поведение желанием напугать жертву либо про­учить ее за дерзкое или демонстративное поведение.

Из проведенного анализа судебной практики по делам о разбоях, наиболее опасными способами совершения данного преступления в Монголии являются: применение огнестрельного оружия 0,2%).

– 20 марта 2009 г. около 22 часов гр-не Б. и Т., незаконно проникнув в квартиру гражданина А. с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, похитили имущество, причинив значительный ущерб потерпевшему;

– 7 июня 2009 г. около 12 часов гр-н У., находясь в состоянии алкогольного опьянения, с применением насилия опасного для жизни и здоровья, похитил у гражданки У. 500.000 тугриков.

Таким образом, характер общественной опасности зависит от того, что разбойные нападения совершаются с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

Для правильной организации борьбы с разбойными нападениями, помимо его структуры и динамики, необходимо знать местные условия. Каждое преступление совершается в той или иной обстановке, в тех или иных условиях, которые оказывают влияние на способ совершения преступления.

Оперативное реагирование на сообщения о разбоях и принятие соответствующих мер создают благоприятные предпосылки для раскрытия данных преступлений.

Данные криминологических исследований позволяют сделать правильные, объективные выводы о причинах разбойных нападений и условиях, способствовавших его совершению, и на этой основе выработать действенные эффективные меры предупреждению этих преступлений.

2.2 Криминогенные факторы, способствующие эскалации разбоев, особенности личности преступника

Криминологи с самого начала создания криминологии как науки и до наших дней, с одной стороны, пытались найти единую, универсальную причину преступлений. В качестве таковой определялись то антропологические качества человека (Ч. Ломброзо, Э. Хуттон, Ш. И Э. Глюк и др.), то аномия (Э. Дюркгейм), то социальная дезорганизация (Э. Сатерленд, Д. Кресси), то преступный генотип (Й. Ланге, Ф. Штумпфль, И. С. Ной) и иные. С другой стороны, были попытки определить единый «каталог причин» преступлений[109], их набор, определенное сочетание, которые обязательно должны были быть. И те, и другие изыскания всегда имели какой-либо положительный результат.

В криминологической литературе можно выделить достаточно большое количество работ, посвященных вопросам детерминации преступлений, особенно интенсивно данный вопрос разрабатывается с 70-х годов (А.И.Долгова, Н.Ф. Кузнецова, В.Н. Кудрявцев, Ю. М. Антонян, А. М. Яковлев и др.) и исследованиями 90-х[110] (Ю.А. Алферов, В. М. Анисимков, Д.А. Корецкий, С.Ф. Милюков, О. В. Старков, Д.А. Шестаков и др.[111]).

Само слово «детерминация» происходит от латинского determino (ограничивать, определять) и обозначает все формы определения, определяемости одних явлений другими, но определяемости однонаправленной, т. е. ограниченно направленной по какой-либо линии, сориентированной в виде тенденции, уклона.

При этом некоторые современные авторы не всегда отделяют причины от условий, называя все их факторами[112]. Надо сказать, что теория факторов преступности имеет давнюю историю. Еще А. Кетле в середине XIX века определил множественность факторов, воздействующих на преступность: «Среда, в которой он живет, семейные отношения, религия, в которой он воспитан, обязанности социального положения – все это действует на его нравственную сторону. Даже перемены атмосферы оставляют на нем свой след: несколько градусов широты могут изменить его нрав; увеличение температуры разжигает его страсти и располагает его к мужеству или к насилию»[113]. Классическое отражение эта теория получила в работах французских криминологов, в частности, Ж. Пинателя, В. Стансю и др. Основные постулаты теории множественности факторов – это то, что факторов, воздействующих на преступность множество; действие их однопорядковое, причины не отличаются от условий, от коррелянтов; уровень общества не отличается от уровней личности и группы. Основные методы исследования – это корреляционный анализ или умозрительное перечисление.

В советской и российской криминологии эта теория факторов также живуча. Под факторами понимают обычно две трактовки. Г. А. Аванесов полагает, что факторы, влияющие на преступность, могут быть криминогенными или антикриминогенными, а также он считает факторами явления, воздействующие на преступность двояко, – и когда они криминогенны, и когда они антикриминогенны, и называет в качестве таковых индустриализацию, урбанизацию, демографические изменения и т. п.[114]

Другая трактовка заключается в том, что четко различают причины, порождающие криминальные явления, и условия, им содействующие, а также факторы, которые определяют изменение преступности во времени. Некоторые ученые полагают, что последними обязательно должны быть изменяющиеся, непостоянные явления и процессы[115]и факторы, направляющие пространственные изменения преступности. Фактически это лишь те явления и процессы, которые связаны с изменением преступности по регионам, местностям, территориям исполнения наказаний, если, тем более, от них зависят условия их исполнения, правовые и фактические. Отдельные авторы считают, что это обязательно стабильные, константные обстоятельства (например, климатические, географические условия, национальный, религиозный состав населения и т. п.). Конечно, эта позиция достаточно практична, она позволяет искать, с одной стороны, явления, как бы принципиально порождающие преступления, и, с другой, явления - факторы, которые определяют изменение уже порожденных криминальных явлений, или, наоборот, их стабильность, повторяемость в зависимости от условий.