ХРУЩЕВ И СТАЛИН В ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ НАРОДА

ХРУЩЕВИСТАЛИНВИСТОРИЧЕСКОЙПАМЯТИНАРОДА

ПЛАН

Сталин «Случайность» и роль личности в истории Сталин как бепринципный политикан Сталин как вождь и теоретик

О культе личности и его последствиях

Некоторые факты из истории

Репрессии

Великая Отечественная война *

Послевоенные годы

Немного о культе личности Последнее . Хрущев

Либеризация внешнеполитического курса Дипломатия разоружения Отношения с капиталистическими странами

Берлинский кризис

Карибский кризис Отношения с социалистическими странами

Кризис в Венгрии Отношения СССР с развивающимися странами Заключение Использованная литература

СТАЛИН

«Случайность» и роль личности в истории

Маркс в своем письме к Кугельману говорит: «История носила бы очень мистический характер, если бы «случайности» не играли никакой роли. Эти случайности входят, конечно, сами составной частью в общий ход развития, уравновешиваясь другими случайностями. Но ускорение и замедление в сильной степени зависят от этих «случайностей», среди которых фигурирует также и такой «случай», как характер людей, стоящих вначале во главе движения».

В наших условиях такая случайность, как характер человека, стоящего во главе движения, во главе партии и рабочего класса, характер Сталина, играет поистине роковую роль. В условиях пролетарской диктатуры, сосредоточившей в своих руках все рычаги экономики, обладающей аппаратом, в десятки раз более мощным и разветвленным, чем аппарат любого буржуазного государства, в условиях безраздельного господства в стране, одной партии и гигантской централизации всего партийного руководства роль генсека огромна. Его личные качества приобретают исключительное политическое значение.

Именно поэтому Ленин в своем «Завещании» придавал такое исключительное значение личным качествам генсека, именно поэтому Ленин, зная личные качества Сталина, настойчиво в своем «Завещании» подчеркивал необходимость снятия Сталина с поста генсека и замены его более подходящим для этой роли лицом:

«Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от товарища Сталина только одним перевесом, именно: более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.»

«Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью», — говорит далее Ленин.

Сталин, комментируя «Завещание» по обыкновению с помощью софизма, сводит все дело к грубости, отвлекая внимание от других своих качеств, о ко-364

торых Ленин говорил. Между тем именно эти качества и имеют решающее значение. Ленин сомневался, что Сталин сумеет достаточно осторожно пользоваться необъятной властью генсека. Ленин требовал, чтобы генсек был более «лоялен». Значит, Сталин и тогда уже был недостаточно лоялен. А лояльный — значит верный, преданный, честно выполняющий свои «обязанности»,

Сталин недостаточно верен интересам партии, недостаточно предан, недостаточно честно выполняет свои обязанности. Именно в этом суть.харак-теристики, данной Лениным Сталину. И если эти свои качества Сталин при Ленине скрывал, маскировал, подавлял, то после Ленина он дал им полную волю. Если при Ленине Сталин был недостаточно лояльным, верным интересам партии, честно выполняющим свои обязанности, то теперь он стал подлинным предателем партии, отбросившим в сторону партийную порядочность и честность, все подчинив интересам своего честолюбия и властолюбия.

Далее Ленин отмечает нетерпимость Сталина к мнениям других. Это качество в соединении с первым — нелояльностью, нечестностью — привело к тому, что он, не терпя около себя людей самостоятельного, независимого партийного мнения, людей, духовно, идейно, теоретически стоящих выше его, опираясь на партаппарат и ГПУ, вышиб их с руководящих постов, оклеветал, раздул их прошлые ошибки, и «изобрел» десятки новых, обманул партию, терроризировал партийные массы и на место опороченных им руководителей партии поставил людей, ограниченных в теоретическом отношении, невежественных и беспринципных, но ручных, покорных холуев и льстецов, готовых «признать» любую его «теорию» за ленинскую,, любую его антиленинскую статью за «историческую».

Что касается вежливости Сталина по отношению к товарищам, чего требовал от генсека Ленин, то образцом может служить его «историческое письмо в «Пролетарскую революцию» о Слуцком (1) и Волосевиче (2), где сила доказательства обратно пропорциональна силе окрика зазнавшегося, обнаглевшего вождя, чувствующего себя в партии и стране, как в своей вотчине, где он волен казнить и миловать всякого.

Сталин как беспринципный политикан

Сначала осторожно, а потом все смелее и смелее сбрасывая с себя маску «скромного» старого большевика, которого партия «заставила» нести тяжелое бремя генсека, он все более явно проявлял стремление пробраться в пантеон великих людей, не брезгуя никакими средствами. Уже свой пятидесятилетний юбилей он превратил в настоящее «коронование на царство». Тысячи самых подлых, гнусных, холуйски раболепных резолюций, приветствий от «масс», состряпанных вымуштрованным партийным, профсоюзным и советским аппаратом, адресованных «дорогому вождю», «лучшему ученику Ленина», «гениальному теоретику»; десятки статей в «Правде», в которых многие авторы объявляли себя учениками Сталина, — таков основной фон юбилея.

Наконец, «историческая» статья Сталина в «Пролетарской революции» окончательно и со всем цинизмом обнаруживает его истинные намерения. Переделать историю так, чтобы Сталин занял в ней «подобающее» ему место великого человека, — вот сокровенный смысл статьи Сталина.

Сталин, несомненно, войдет в историю, но его «знаменитость» будет знаменитостью Герострата. Ограниченный и хитрый, властолюбивый и мстительный, вероломный и завистливый, лицемерный и наглый, хвастливый и упрямый, Хлестаков и Аракчеев, Нерон и граф Калиостро — такова идейно-политическая и духовная физиономия Сталина.

Теперь всякому совершенно ясно, что свое «18 брюмера» (3) Сталин задумал произвести уже в 1924—1925 гг. Как Луи Бонапарт клялся перед палатой в верности конституции и одновременно подготавливал провозглашение себя императором, так и Сталин в борьбе с Троцким, а потом и с Зиновьевым и Каменевым заявлял, что он борется за коллективное руководство партии, что «руководить партией вне коллегии нельзя», что «руководить партией без Рыкова, Бухарина, Томского невозможно», что «крови Бухарина мы вам не дадим», что «политика отсечения противна нам» (5), и одновременно подготавливал «бескровное» 18 брюмера, производя отсечение одной группы за другой и подбирая в аппарат ЦК и в секретари губкомов и обкомов лично верных ему людей.,

Если во время государственного переворота Луи Бонапарта население Парижа в течение нескольких дней слышало грохот пушек, то во время государственного переворота Иосифа Сталина партия в течении нескольких лет слышит «пальбу» клеветы и обмана. Результатов Сталин, как и Луи Бонапарт, добился: переворот свершен, личная диктатура, самая неприкрытая, обманная, осуществлена.

Основная когорта соратников Ленина с руководящих постов снята, и од на часть сидит по тюрьмам и ссылкам, другая, капитулировавшая, демо рализованная и оплеванная, влачит жалкое существование в рядах партии, третьи, окончательно разложившиеся, превратились в верных слуг «вож- дя»-диктатора. (

В чем сущность беспринципного политиканства? В том, что по одному вопросу сегодня придерживаются одних убеждений, а назавтра (при той же обстановке и условиях или при при изменившихся, но не оправдывающих в действительности такого изменения политического поведения, в интересах отдельного лица или клики) — прямо противоположных. Сегодня доказывается одно, а назавтра по тому же вопросу, при тех же условиях другое. При этом беспринципный политикан и в том и в другом случае считает себя правым и последовательным. Он спекулирует на том, что массы сегодня часто забывают о том, что им говорилось и обещалось вчера, а назавтра забудут то, что им говорилось сегодня. Если же массы замечают трюк, то беспринципный политикан свой переход на другую точку зрения старается обосновать тем, что теперь якобы политическая и экономическая обстановка, соотношение классовых сил радикально изменились, и поэтому нужны другая политика, тактика, стратегия и пр.