ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОСИИ НАЧАЛА XX В.

ВНЕШНЯЯПОЛИТИКАРОСИИНАЧАЛАXXВ.

ГЛАВА 1. ПОЛИТИКА НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ

Колониальная политика европейских держав во второй половине XIX в. на Дальнем Востоке вела к постепенному разделу Китайской империи. В правящих верхах России зрело решение о необходимости укрепления позиций на дальневосточных рубежах. Оно диктовалось как внешне-, так и внутриполитическими причинами. Стремления ослабить перенаселенность европейских губерний империи, дать простор развитию промышленности, расширить торговлю с азиатскими странами, усилить экономическое развитие Сибири и Приморья нашли воплощение в сооружении Великой Сибирской магистрали, протянувшейся почти через всю державу до Великого океана.

19 мая 1891 г. будущий царь Николай II присутствовал при торжественной закладке во Владивостоке первого участка дороги. Хотя официальная пропаганда подчеркивала прежде всего торгово-экономическое и культурное значение этого пути, его военно-стратегическая ценность была отлично понята как в европейских, так и в азиатских государствах.

По образному замечанию историка Б. А. Романова, Россия «на острие железнодорожной линии» входила «в сферу международного экономического и политического соперничества на Тихом океане», а в широкой политической программе Витте «дорога должна была обеспечить русскому военному флоту все необходимое» и дать ему «твердую точку опоры в наших восточных портах».

Японо-китайская война 1894-1895 гг. впервые обнажила остроту противоречивых интересов соперничающих держав и поставила вопрос о позиции России. По существу, необходимо было решить: идти на соглашение с Японией и встать на путь раздела Северного Китая, получив компенсацию, или вступить в борьбу с Японией, добиваясь недопущения ее на материк и восстановления статус-кво. Между ведомствами, причастными к проведению внешней политики, — министерствами иностранных дел, военным, морским и финансов — не было единства в понимании цели и средств политики в этом регионе.

Вначале в Петербурге придерживались осторожного курса, не желая обострять отношений ни с одной из сторон. Но уже в июле 1894 г. Н. К. Гире выражал мнение о невозможности допустить японцам завладеть Корейским полуостровом и тем самым создать для России «новый Босфор» на Дальнем Востоке. Военными обсуждалась возможность захвата незамерзающего порта для создания там морской базы.

Разгром Китая, захват Японией Ляодунского полуострова с Порт-Артуром (по условиям подписанного в марте 1895 г, Симоносекского договора) резко меняли соотношение сил на Дальнем Востоке и создавали для России совершенно новую политическую, стратегическую и экономическую ситуацию.

Весной 1895 г. министром иностранных дел был назначен князь А. Б. Лобанов-Ростовский — аристократ, изысканный светский лев и дамский угодник, несколько ленивый русский барин, но при этом широко образованный человек, умный и опытный дипломат, придерживающийся определенной системы взглядов на задачи внешней политики России. Главного и самого опасного противника он видел в Англии. Вопрос о характере политики России на Дальнем Востоке — пассивной или более или менее наступательной — был в его представлении связан с выбором между Китаем и Японией как возможными союзниками России. Проводить наступательную политику (приобретение незамерзающего порта на Тихом океане и присоединение некоторой части Маньчжурии для более удобного проведения железной дороги), грозившую столкновением с Японией, он считал неосторожным «помимо других держав» (без соглашения с другими державами). В целом он склонялся к сближению с Японией, находя существенно важным «не повредить в будущем нашим хорошим отношениям к японскому правительству». Другую точку зрения отстаивал министр финансов Витте, убежденный в том, что до окончания строительства Сибирской магистрали России невыгоден раздел Китая. Он предлагал не допускать занятия Японией Южной Маньчжурии, а сыграть роль защитницы Китая, который за эту услугу согласится на изменение амурской границы мирным путем для проведения дороги через Маньчжурию.

Особое совещание под председательством великого князя Алексея Александровича большинством голосов поддержало Витте. Окончательное реше~" ние оставалось за царем, и он должен был сделать выбор.

По законам Российской империи последнее слово при принятии решений по вопросам как внутренней, так и внешней политики принадлежало царю. Николаю II решения давались не всегда просто и мотивировались, скорее, общими его представлениями о благе государства и импульсивным настроением момента, чем стратегическими и тактическими расчетами политики.

Ход развития событий на Дальнем Востоке не раз ставил царя перед выбором, заставляя принять то или иное решение. Первый выбор предстояло сделать после заключения Японией Симоносекского мира. Он оказался не вполне определенным, но ясным по направлению. На записке Лобанова царь пометил: «России, безусловно, необходим свободный в течение круглого года и открытый порт. Этот порт должен быть на материке (юго-восток Кореи) и обязательно связан с нашими прежними владениями полосой земли». Лобанову удалось заручиться поддержкой Германии и Франции для совместного противодействия японским требованиям, хотя при этом выяснилось, что союзница России склоняется больше к политике компенсаций. Последнее совпадало с желанием царя не противиться притязаниям Японии, «но во что бы то ни стало получить желаемое нами вознаграждение в виде свободного порта». Однако, выслушав участников совещания, Николай II переменил решение. Он согласился с предложением Витте отказаться от политики немедленной компенсации ради перспектив будущих приобретений.

«Дружеские советы» трех держав, подкрепленные совместной военно-морской демонстрацией, заставили Японию уступить и отказаться от Ляодунского полуострова. Последствия сделанного выбора внесли перемены во взаимоотношения держав: возросло политическое влияние России в Китае, но обострились ее отношения с Японией; наметилась тенденция к сближению последней с Англией и САСШ (Североамериканские Соединенные Штаты).

Успех активизировал русскую империалистическую экспансию на Дальнем Востоке, осуществлявшуюся «мирными», по выражению Витте, методами: предоставлением займов китайскому правительству, получением железнодорожных и других концессий, подкупом китайских чиновников. В 1896 г. был заключен договор с Цинской империей об оборонительном союзе против Японии, а затем — контракт на постройку и эксплуатацию КВЖД — железнодорожной линии на Владивосток через Северную Маньчжурию. Дорога финансировалась специально созданным Русскогкитаяским банком, основанным на французские капиталы и средства русской казны.

Тогда же было подписано соглашение с Японией, ограничивающее деятельность двух держав в Корее. Предложение Токио о разделе страны на сферы влияния не нашло отклика в Петербурге. По мнению руководства МИД, уступив Японии южную оконечность полуострова, «Россия формально, раз и навсегда, отказалась бы от наиболее важной в стратегическом и военно-морском отношении части Кореи и таким образом добровольно связала бы свою свободу действий в будущем». Секретное соглашение с корейским королем давало царизму возможность послать в страну своих военных инструкторов и финансового советника.

Второй раз перед выбором царя поставил захват Германией 2 ноября 1897 г. бухты Цзяочжоу на Шаньдунском полуострове.

Российская дипломатия, поначалу намеревавшаяся воспротивиться действиям Германии, решила не обострять отношений с ней, но использовать прецедент. М. Н. Муравьев, назначенный министром иностранных дел после смерти Лобанова, на ближайшем докладе Николаю II говорил о целесообразности «воспользоваться первым удобным случаем, чтобы занять независимо какой-либо другой, более для нас выгодный порт». Затем он подал царю докладную записку с предложением занять судами русской эскадры порт Даляньвань на Ляодунском полуострове. Одобрение Николая II было полным: «Я всегда был того мнения, что будущий наш открытый порт должен находиться или на Ляодунском полуострове, или в северо-восточном углу Корейского залива».