Культурно-языковые характеристики отношения к собственности (на материале немецкого и русского языков)

Страница 3

В результате анализа лексических единиц, содержащих признак отношения к собственности, определена структура данного признака, общая для немецкого и русского языков, установлены ее обязательные и факультативные элементы, выявлен одинаковый набор субкатегориальных признаков исследуемого концепта.

Была подтверждена гипотеза о своеобразии комбинаторики культурно-языкового концепта отношения к собственности, которая находит отражение в лексической номинации. Выявлены общие и специфические для двух языков семантические компоненты, связанные с субкатегориальными признаками данного концепта, сходные и различные модели сочетаемости субкатегориальных признаков концепта друг с другом и с другими компонентами. Сочетаемость субкатегориальных признаков концепта отношения к собственности, семантических компонентов, оценочных признаков в значении конкретной языковой единицы всегда уникальна.

Анализ комбинаторики показал своеобразное соотношение концепта отношения к собственности с другими культурно-языковыми концептами в русской и немецкой языковых картинах мира. Наиболее близкими концептами являются отношение к труду, отношение к власти, старшинству, отношение к дому, отношение к истине, соотношение сущности и видимости. Различия проявляются в доминантности концептов судьбы и отношения к Богу в русской языковой картине мира, большей значимости концепта власти в немецкой картине мира.

Установлены сходные и различные модели комбинаторики концепта отношения к собственности с оценочным компонентом, которые обнаруживают совпадение и специфику норм собственности и их типичных нарушений, а также рекомендуемые модели поведения.

Учет семантической плотности показывает сходство наиболее актуальных сторон исследуемого концепта в русской и немецкой языковых картинах мира (динамического аспекта, размера собственности).

При анализе внутренней формы в данном исследовании рассматривались значения языковых единиц, с которыми на основе сходства звукового облика и общности семантических признаков носителями языка может соотноситься значение слов, содержащих признак отношения к собственности.

Внутренняя форма слов является дополнительным компонентом, увеличивающим возможность уникальной комбинаторики отдельных семантических компонентов в значении конкретных лексических единиц. Совпадения и различия в моделях соотношения внутренней формы и признака отношения к собственности зависят от сочетаемости субкатегориальных признаков концепта.

Универсальные характеристики концепта отношения к собственности заключаются:

1) в общности сфер, с которыми соотносится тот или иной семантический признак или оценочный компонент, например, на недостаточный размер собственности указывает внешность человека (босяк, lumpen);

2) в близости фрагментов внеязыковой действительности и их признаков, соотносимых с отношением к собственности, например: деньги, места их хранения, металлы, из которых они изготавливаются, перемещение в пространстве, руки и действия, требующие приложения силы рук (хватать, handeln);

3) в совпадении субкатегориальных признаков, наиболее часто сочетающихся с живой внутренней формой, например: переход собственности от субъекта, переход собственности к субъекту, сохранение собственности, размер собственности, характеристика субъекта обладания по размеру собственности, ценность объектов обладания, образ действий с объектами обладания (пустодом, aasen);

4) в сходстве моделей соотношения субкатегориальных признаков исследуемого концепта и внутренней формы, например, соотношение лица, живущего за чужой счет, с представителями животного мира, существующими за счет других живых существ (пиявка, der Schmarotzer).

Специфика концепта отношения к собственности, по данным анализа внутренней формы, состоит:

1) в количественном несоответствии групп слов, обозначающих отдельные виды отношения к собственности, например, в русском языке более многочисленными являются группы слов, обозначающих воровство (19 и 5 единиц), жизнь за чужой счет (12 и 4 единицы);

2) в отсутствии конкретных моделей соотношения субкатегориальных признаков и внутренней формы, например, проживание за чужой счет ассоциируется в русском языке с потреблением пищи (дармоед), а в немецком языке с хитростью (schlauen);

3) в индивидуальности выбора конкретного фрагмента внеязыковой действительности при схожести сфер, соотносимых с семантическими признаками, в том числе и оценкой;

Например, в обоих языках отрицательная оценка соотносится с действиями, над которыми отсутствует контроль со стороны человека, но конкретизация их в русском и немецком языках индивидуальна (зевнуть, die Habsucht). О наличии в значении лексической единицы субкатегориального признака “переход собственности” может свидетельствовать внутренняя форма, соотносимая с перемещением в пространстве, однако выбор конкретного действия, как правило, индивидуален (доходы, die Bezüge).

4) в специфике комбинаторики семантических признаков, связанных со сходной внутренней формой (verabfolgen — наследовать).

Сопоставление ассоциативных полей признакового комплекса отношения к собственности в немецком и русском языках проведено на основе анализа переносных значений и аллюзий. Под ассоциативным полем признакового комплекса отношения к собственности понимается однородная для носителей одного языка группировка слов, объединенных вокруг семантической категории отношение к собственности на основе общности их типовых ассоциативных связей с данной семантической категорией.

Признак отношения к собственности выражен сильнее в переносных значениях слов в русском языке (9,5 и 21%). При анализе переносных значений единицами сопоставления выступают слова, содержащие признак отношения к собственности в качестве семантического компонента, семантическая структура которых включает хотя бы один лексико-семантический вариант с переносным значением. При этом возможно 1) отсутствие признака отношения к собственности в прямом значении слова и его проявление в переносных значениях (подмаслить, ausräumen) и 2) наличие признака отношения к собственности в прямом значении слова и его уточнение (нажечь, vererben) или отсутствие (щедрый, pleite) в переносных значениях.

Рассмотрение системных связей между исходными и переносными значениями в первой группе показывает избирательность в отношении фрагментов внеязыковой действительности и их признаков, ассоциации с которыми могут указывать на отношение к собственности. Установлено сходство сфер действительности, ассоциативно связанных с отношением к собственности в русском и немецком языках: удовлетворение потребностей человека (несытый, dürstig), животный и растительный мир (хищник, der Parasit), деятельность человека (сорить, einsacken), место хранения собственности, ассоциативно связанное с большим размером собственности (кошелек, der Beutel). Уникальность сферы действительности встречается редко, например, об отношении к собственности в русском языке могут свидетельствовать ассоциативные признаки некоторых физических качеств и состояний предметов (расшататься).

Выбор конкретных объектов из сходных сфер в русском и немецком языках, как правило, индивидуален. Так, спецификой лексических единиц русского языка является указание на неудовлетворение социальных потребностей человека (в одежде, родственниках), связываемое с недостаточным размером собственности и отрицательной оценкой (голый, сиротский).

Анализ системных связей исходных и переносных значений второй группы слов показывает, что конкретные ассоциации зависят от выбора субкатегориального признака исследуемого концепта и его комбинаторики. Обнаружены следующие варианты соотношения сходств и различий в ассоциациях, которые демонстрируют зоны совпадения и смещения ассоциативных полей признакового комплекса отношения к собственности в русском и немецком языках:

1) совпадение в выборе субкатегориального признака концепта отношения к собственности, близость комбинаторики, в том числе совпадение оценочных компонентов, ассоциация со сходным фрагментом внеязыковой действительности (банкрот, Bankrott);