ОБЩЕНИЕ В МАЛОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ГРУППЕ

Страница 3

В работе нами используются следующие буквенные обозначения членов МСГ: А. – руководитель, Б. – заместитель, В.Г.Д.Е.Ж.З.И. – сотрудницы. В материале, записанном в переменных малых группах, мы обозначаем собеседников, которые не являются членами данной группы, как А1, А2, А3, В1, В2, и т.д.

В научной литературе до сих пор выделялись и противопоставлялись два типа общения: официальный и неофициальный (КЛЯ и РР). Самый первый анализ материала привел нас к гипотезе, что типы общения, по крайней мере, в нашей МСГ образуют трехчленную оппозицию: официальный-неофициальный-полуофициальный, и хотя полуофициальное общение является переходной зоной между официальным и неофициальным, оно все-таки может считаться самостоятельным типом.

Во второй главе рассматривается официальное общение в малой группе.

В качестве исходной гипотезы для исследования общения в условиях работы была гипотеза о том, что категория официальности является центральной для характеристики общения в малой группе, так как категория официальности управляет как институциональным, публичным общением, ориентированным на социальный статус организации или ее представителя, так и персональным общением, то есть теми видами общения, которые были взяты нами в качестве исходных для анализа материала. Однако анализ исследованного материала показал, что это не всегда так.

Мы исходим из понимания официального общения как общения, осуществляющегося в официальной обстановке (на работе) при соблюдении официальных отношений между говорящими.

Совершенно очевидно, что официальное общение связано с институциональным, под которым мы понимаем такое общение, в котором коммуниканты выступают представителями того или иного социального института, и статусно-ролевым общением, которое, на наш взгляд, осуществляется при соблюдении прежде всего статусно-ролевых характеристик участников.

В исследуемой МСГ ярче всего официальное общение наблюдается в публичном общении ее членов.

Публичная официальная речь звучит за пределами МСГ. Ею пользуется руководитель группы на официальных заседаниях, встречах, переговорах и т.д. В ходе таких встреч руководитель выступает официальным представителем МСГ, поэтому официальная речь руководителя за пределами МСГ нами тоже рассматривается. Кроме того, внутри МСГ руководитель проводит официальные встречи с посетителями, которые занимают руководящие должности и, соответственно, обращаются за помощью в решении проблем своих организаций. Такое общение не публично, но институционально.

Рассмотрим институциональное публичное общение.

В.И. Карасик понимает институциональный дискурс как текст в ситуации представительского общения [Карасик 2000: 25]. В публичном общении такая ситуация всегда задана эксплицитно. Например, свою речь руководитель МСГ на заседании вне этой группы начинает словами: - А. - Я представляю одно из самых молодых подразделений в университете// Управление по международным связям было создано в девяносто третьем году / и существует семь лет// И тому были объективные причины// Наш город был закрыт в это время//

Устная публичная речь представителя МСГ подвержена влиянию нескольких факторов. С одной стороны, это речь подготовленная (содержащая клише официально-делового стиля, причастные и деепричастные обороты), монологическая, имеющая четко выраженный временной план, осуществляющаяся в текстовой форме, выдерживающей реализацию одной стратегии. В ней используются полные официальные номинации, не допускаются узкоспециальная терминология, аббревиатуры и т.д. С другой стороны, это речь устная, поэтому в ней наблюдаются отступления от заготовленного письменного текста в виде текстовых вставок, в которых проявляется личная оценка говорящим излагаемых фактов, ссылки на личный опыт: я это сам хорошо знаю; я физик по образованию и т.д., эмоциональность повествования проявляется эксплицитно халтура, штучный товар и т.д. Рассказывая о своей организации, ее представитель подчеркивает вовлеченность всего коллектива в общее дело: мы решили посмотреть; у нас уже налажены контакты и т.д.

Ситуация представительского общения внутри МСГ при общении с посетителем сохраняет официальность, но не носит публичный характер. Посетитель МСГ не заинтересован в самопредставлении (которое выражается чаще всего номинацией лица и его профессии, должности), гораздо важнее для него правильно изложить или представить проблему, с которой он обращается, получить какую-то конкретную помощь. Цель такого общения постороннего человека (В1) с работником МСГ – решение конкретной задачи. Обычно описание проблемы состоит из одной или нескольких предикативных конструкций.

В1. – Здравствуйте// Я вот тут в Германию еду// Мне сказали/ что у вас тут нужно подписать командировку// Посмотрите/ пожалуйста/ кто может подписать?

Б. – Давайте я посмотрю//

Статус посетителя не определен, имя его не звучит вслух. Имя становится известно работнику только из заявления о командировке. Можно утверждать, что черты институциональности в этом разговоре между представителем МСГ и незнакомым посетителем несколько стерты, но беседа представляет собой «talk between professionals and lay persons» и, так же как различные официальные встречи, оформлено в стандартный порядок [Drew, Heritage 1992: 43], то есть может быть отнесена к непубличному, но все-таки институциональному общению.

Примеры неинституционального общения сотрудников МСГ с посетителями в наших записях встречаются достаточно часто.Этот тип преобладает в общении членов МСГ с посетителями, обращающимися за решением частных проблем (оформление командировок, грантов и т.д.). Появление хотя бы одного постороннего нарушает целостность малой группы и создает так называемые временные группы, общение в которых может быть и персональным, и институциональным, с уклоном в ту или иную сторону в зависимости от состава участников разговора.

В малой группе наблюдается смешанный вид общения с посторонними, и это дает нам право сказать, что официальная непубличная коммуникация в малой группе осуществляется не только в форме институционального общения. Так, в следующем примере участники беседы – посетитель и сотрудник МСГ – обсуждают вещи, не связанные со статусом их подразделений, факультета или международного отдела, это деловой разговор о возможных международных конференциях (вообще организует это отделение экологических проблем), обменных программах (программа поддерживается НАТО), сроках их подачи (крайний срок / первого июля) и т.д. Статус МСГ затрагивается лишь однажды: ну / у вас это со Штатами//, название же факультета, который представляет А3, не упоминается:

Б. – Это просто какая-то конференция//

А3 – Music//

Б. – Это видимо место/ а вообще организует это отделение экологических проблем//

А3 – Угу//

Б. – Ну вот это вот программа поддерживается НАТО// Цель основная/ продвижение как бы к рыночному экологически ориентированному обществу// Крайний срок / первого июля//

А3 – Крайний срок / это что?

Б. – Крайний срок подачи проекта// Ну и все// Все остальное/ сроки прошли//

А3 – Ну / у вас это со Штатами//

Б. – Да//

Продолжительность разговора тоже может определять тип общения. Как правило, короткая самопрезентация и изложение проблемы посетителем произносятся в официальном тоне (см. прим. с В1 на с. 8). Официальный тон выглядит самым нейтральным по сравнению с намеренно дружеским или, наоборот, нарочито грубым. Однако в длительной беседе официальность тона не может выдерживаться на протяжении всей беседы. Таким образом, в официальном общении в МСГ играет роль длительность беседы, которая приводит к возникновению в ней разговорных эпизодов [Have 1991: 138]. Наш материал показал, что в коротком разговоре сотрудника офиса с посетителем нельзя наблюдать смену этих фрагментов. Но чем дольше общение, тем выше вероятность их появления как в институциональном, так и в неинституциональном общении.

Признаки «симметричность/ несимметричность партнеров коммуникации», «равная/ неравная осведомленность в теме речи» объединяют институциональное общение и официальное непубличное. В работах многих ученых отмечается асимметричный характер статусно-ролевого общения [Drew, Heritage 1992; Беликов, Крысин 2001; Борисова 2001 и др.]. Мы согласны с классификацией признаков асимметрии институционального дискурса, предложенной американскими авторами П.Дру и Дж. Херитадж. Данные ученые выделяют три признака институционального дискурса на основе явления асимметрии нескольких видов: 1) асимметрии речевого поведения коммуникантов - arises from the predominantly question-answer pattern of interaction that characterizes many of them [Drew, Heritage 1992: 49], 2) асимметрии знаний коммуникантов - participants’ differential states of knowledge и 3) асимметрии их отношения к предмету речи – between organizational perspective treats the individual as a “routine case”, and the client, for whom his or her case is unique and personal.