ИНДИВИДУАЦИЯ ИНТЕНЦИОНАЛЬНОГО НАЧАЛА БЕЛЛЕТРИСТИЧЕСКОГО ТЕКСТА

Страница 8

“DURING the whole of a dull, dark, and soundless day in the autumn of the year, when the clouds hung oppressively low in the heavens, I had been passing alone, on horseback, through a singularly dreary tract of country; and at length found myself, as the shades of the evening drew on, within view of the melancholy House of Usher” (Edgar Allan Poe 1839).

«В продолженiи цђлаго дня, тусклаго и беззвучнаго дня мрачной осени, подъ небомь, обремененномъ низкими облаками, одинь, я прођзжал, верхомъ, по странно печальной равнинђ, и, наконецъ, когда уже надвинулись вечернiя тђни, предо мной предстал угрюмый Дом Эшеръ» (Бальмонт 1911: 309).

«Весь этот нескончаемый пасмурный день в глухой осенней тишине, под низко нависшим хмурым небом, я одиноко ехал верхом по безотрадным неприветливым местам – и, наконец, когда уже смеркалось, передо мной предстал сумрачный дом Ашеров» (По 1990).

Переводной текст позволяет наглядно оценить, что понимается читающим как тема (исходная часть текстового содержания, выраженного суммой текстовых предикаций, или то, о чем сообщается в тексте) и что – как смыслы текста (что переживается читателем в процессе чтения как определенные ценностные отношения), когда названия тем (понятий уровня содержания) и смыслов синонимичны. Так «ужасное разрушение» является темой «Падения дома Ашер», а «ужас запустения» входит в число смыслов. Наблюдение над переводами избранной текстовой дроби на французский, русский, немецкий, датский, итальянский, испанский и чешский языки показало главенствующую тенденцию к взаимному сопровождению этимологической фигуры («осень года» – ср.: «tief im Herbst des Jahres» в переводе Поля Целана, а также соответствующий повтор «la journée d'automne, journée fuligineuse» в переводе Ш. Бодлэра) и катахретических выражений («беззвучный день» – «tonlos Tag» у Целана). Переводы, не сохранившие и не компенсировавшие катахрезу, не сохранили и не компенсировали также генерализующую этимологическую фигуру. Более того, именно в переводах с этимологической фигурой (на французский, чешский, итальянский, переводе на немецкий П. Целана, переводе К. Бальмонта на русский) наблюдается тенденция к сохранению интервалообразующей противопоставленности неба и туч, а понятие приглашающего к раздумью уединения не спешит уступить место социальному понятию одиночества (ср. англ. «alone» и «lonely»).

В основе программы эмотивного текстообразования лежит оценочное понятие, т.е. такое, основное содержание которого составляет положительная или отрицательная оценка предмета. В качестве предметного образца эмотивного текста (получившего как обусловленный содержательной формой общественный резонанс, так и не обусловленное формально «идейное» толкование в политическом дискурсе девяностых годов ХХ века) можно упомянуть известный текст В. Цоя «Перемен». Ограничимся здесь анализом первой дроби текста:

«Вместо тепла – зелень стекла Вместо огня – дым Из сетки календаря выхвачен день Красное солнце сгорает дотла День догорает с ним На пылающий город падает тень Перемен требуют наши сердца Перемен требуют наши глаза В нашем смехе и в наших слезах И в пульсации вен Перемен Мы ждем перемен…» (В. Цой 1991)

Отсутствие в тексте «сильных» слов и выражений (из глоссария экспрессивной и ненормативной лексики), а также крайних форм насилия над литературным языком позволяет наблюдать «чистые» риторические схемы эмотивного текстообразования. Рассматриваемый образец социальной лирики позволяет отметить ведущую тенденцию к снижению концептуальной насыщенности по синтактической оси от начала к концу текста. Ключевое понятие текста задано в первой строке словами «Вместо тепла – зелень стекла», способными направить рефлексию читателя в область предметных представлений о нерешенной проблеме досуга и близком знакомстве граждан некоторого государства с «зеленым змием». В этом секторе текста установка на рефлективность восприятия покрывает сразу несколько областей смыслообразования, включая сюда представление о материальном и бытовом (сакраментальное «бутылки из-под пива принимаются только в обмен на пиво»), о расширяющих смысловой объем высказывания креативных метафоризациях, о социальном и гражданском, а также о смысложизненном. При этом все многообразие граней исходного понятия сводится к одной оценке трактуемого мира, и это оценка «неудовлетворительно». Представление о поэтическом мире текста на основе первой строки можно обобщить в виде соответствующих усматриваемой текстовой ноэме (субстанции понимания) и представленных средствами прямой номинации предикаций типа «Этот (возможный) мир безнадежно плох, и время в нем пропадает впустую», и «Здесь процветает противоестественное и отчуждающее мироустройство».

Следующий за центральным по месту в смысловой парадигме текста оценочным понятием рассредоточенный по тексту лексико-синтаксический эскорт характеризуется единством оценочной модальности и повышенной долей автоматизации в подборе языковых средств. Автоматизация знаменует собой кардинальный риторико-герменевтический поворот от рефлективности к процедурности текстовосприятия. Имеющиеся в тексте отсылки рефлексии в область коммуникативных средств не предоставляют читателю оснований для выхода в позицию активного рефлектирования над текстовыми средствами. Напротив, риторика текста демонстрирует установку на автоматизм в выборе средств выражения: «вместо огня – дым»; солнце «красное», потому что так обычно говорится о солнце в хрестоматийных поэтических текстах, а сгорает «дотла», очевидно, потому, что такова предельная валентность глагола «сгореть». Несмотря на струение потока сменяющих друг друга означающих в следующих за первой еще одиннадцати строках текстовой дроби принципиально новых ноэм в поле усмотрения не возникает. И по форме, и по смыслу они удовлетворяют организационному принципу «единства в однообразии». Рефлективная способность читателя (слушателя) усыпляется, в то время как одно и то же тождественное себе негативное оценочное понятие многократно возобновляется к усмотрению в целях нагнетания протестного эмоционального состояния.

Идивидуация часто метафорически определяется как усмотрение алгоритма смыслообразования. Предлагаемая таблица выражает конкретные представления о ритме текстообразования и смыслообразования согласно типу ведущей интенции текста.

Таблица

Интерпретационные форматы и схемы индивидуации интенционального начала в беллетристическом тексте

Типовая интенция беллетри-стического текста как интерпре-тационный формат

Перевы-

ражен-ность смысла цельная (предпо-лагает полицен-тризм)

Перевы-ражен-ность суммирующая (целост-ная)

Тип соединения предикаций

Интер-

валь-ность

Универса-лизация

versus

локализа-ция смысла

Идейность

христиан-ская

+

(+)

Полихром-

ность;

орнамен-тальность

+(сгущение) +

(поляри-зация)

+

Понятий-ность

-

+

Панорам-ность

-

-

Эмотив-ность

цельная без поли-цен-тризма

- (оценоч- ное понятие предза-дано)

Монохром

ность

(единство в однообразии)

-

(+)