ДИСКУРС АКЦЕНТУИРОВАННЫХ ЯЗЫКОВЫХ ЛИЧНОСТЕЙ: КОММУНИКАТИВНО-КОГНИТИВНЫЙ АСПЕКТ

Страница 3

Диспропорция самовыражения и самоутверждения в дискурсе паранойяльных языковых личностей имеет форму преобладания вербального самоутверждения, которое объясняет нарушение принципов кооперации и вежливости и реализуется с помощью побудительных речевых актов (Shut up, Fuck off), критики (You pretended to love this child for so long, and now you give her no attention), пренебрежительных обращений (you dolt). Депрессивные языковые личности отличаются доминированием своеобразного вербального самоутверждения в форме самокритики и самоуничижения. Главными средствами реализации такого самоутверждения выступают негативно окрашенные автоэпитеты (I’ve been a terrible flop at times. I’m stinking dirty and I’d upset everyone). Для дискурса демонстративных языковых личностей типично гипертрофированное самовыражение, проявляющееся в эгоцентрическом вербальном поведении, в частности, в злоупотреблении эгоцентричным местоимением I, интенсификации дискурса и чрезмерном использовании гипербол (Christ, the only place I can go to if I leave this school is the junkyard. I’m no good for anything else. I never was. I never studied. I never thought. I’ve always been scared to), а также в вербальной аффектации и манеризмах (Kiss dear puppy dog and tell her you don’t mind her being bad, bad, bad!).

Несбалансированность самоутверждения и самовыражения в дискурсе акцентуированных языковых личностей существенно влияет на стратегические особенности их коммуникативного поведения. Гипертрофия самоутверждения в дискурсе паранойяльных языковых личностей коррелирует с выбором ими конфликтной стратегии и с общей стратегической жесткостью (Do you have another dime? Try calling collect; “If you had come this afternoon,” she went on, “you could have seen Deidre. Now she’s off to school”; Are you demented? You bet your sweet ass I am!); самоуничижения в дискурсе депрессивных языковых личностей – с доминированием стратегии вежливости, конвенциональной и защитной, а также с общей стратегической мягкостью (I really don’t…, I’m afraid I really have to…); самовыражения в дискурсе демонстративных языковых личностей – с преобладанием стратегии оптимальной самопрезентации и общей стратегической гибкостью (I don’t want to hurt you, I don’t want to hurt Ruth and the ch-children).

Стратегической коммуникативной доминантой всех указанных выше акцентуированных языковых личностей является манипуляционная стратегия, то есть стратегия, направленная на осуществление скрытого влияния на адресата. Для дискурса паранойяльных языковых личностей типичны жесткие формы прямой манипуляции, в частности, вербальные провокации (You’re such a bloody whimperer. You really are a contemptible-looking creature this evening), а также элементы вербальной магии (You’ll never get well, damn you! You’ve got to die! I want you to die). Депрессивные языковые личности главным образом прибегают к косвенной манипуляции в виде комплиментов (You’re great. You’re really so great, Sally. I just don’t know what to do with you. You were so beautiful in the plane back, I’m all upset), тонких намеков (I’d hate to watch him cut my head off). Манипуляционная коммуникативная стратегия демонстративных языковых личностей принимает вид игры на эмоциях адресата (I don’t know what I’m doing. I just ate a whole bowl of salad I had made for dinner tonight. We forgot to eat, and now my husband’s gone off hungry) либо шантажа (And don’t tell me not to and don’t tell me you’re going to the office because I’ll come over there and make a commotion).

Дисбаланс самовыражения и самоутверждения в дискурсе акцентуированных языковых личностей объясняет специфику аргументации и способов решения вербальных конфликтов. Жестокость и авторитарность паранойяльных языковых личностей обусловливают выбор ими жесткой рациональной аргументации в предконфликтной стадии и роли преследователя в самом конфликте. Конфликтная стратегия таких личностей реализуется с помощью обвинений (“I should have thought,” she said, “you’d have been far too clever to engage such an obvious type.”), приказов (Don’t you give me this soft treatment), угроз (This must stop! I won’t have a dick trailing me!), прямого вызова (I defy you to deny this) и унизительных обращений (You sonofabitch!). Альтруизм и мягкость депрессивных языковых личностей, с одной стороны, объясняют их склонность к разрешению конфликтной ситуации мирными средствами – с помощью рациональной аргументации, а с другой, – провоцируют более агрессивных паранойяльных и демонстративных языковых личностей, которые навязывают им роль жертвы и соответственно защитную стратегию в вербальных конфликтах (But Mady. This is simply a mistake. Maybe it was just some fellow trying to pick you up. It’s got nothing to do with me). В отдельных случаях, когда депрессивные языковые личности выступают в роли преследователя, они прибегают к иронии и сарказму (Lie down in the street and let a bus run over you if you want to. Only stop being so damn sorry for yourself). Для демонстративных языковых личностей как предконфликтная стадия, так и сам конфликт являются средствами манипулирования адресатом. В предконфликтной стадии такие личности прибегают к вербальному давлению (You’re not really going back to the states next month). В стадии открытого конфликта для них типична гибкая коммуникативная стратегия, которая варьируется по степени жесткости в зависимости от требований ситуации общения (You really think if I’d fucked some other guy I’d put a picture of his cock in my show, you think I’m that kind of bitch? […] “Kate and Harriet were right,” she said. “You really are a pig”).

Дисгармония самоутверждения и самовыражения в дискурсе акцентуированных языковых личностей объясняет также специфику присущих им неконвенциональных коммуникативных проявлений – от негативных в виде коммуникативных девиаций до позитивных – в форме языковой игры. Основными коммуникативными девиациями акцентуированных языковых личностей являются нарушения коммуникативных максим, вербальная агрессия и вербальная эксцентричность.

В частности, дискурсу паранойяльных языковых личностей свойственны нарушения максимы качества, депрессивных – максимы способа выражения, демонстративных – максим количества и отношения.

Вербальная агрессия, в отличие от других форм коммуникативного поведения, является непродуктивной формой вербальной интеракции. Агрессивностью отличается дискурс паранойяльных языковых личностей, которые прибегают к прямой агрессии в форме вербального издевательства (You’re a swine not to have seen her. You’re such a bloody whimperer). Для депрессивных языковых личностей типичной является автоагрессия (I’m hasty, irascible, spoiled. Now I’m hungry for cancer), а также ментальная агрессия (What if he had knocked her down, clutched her hair, dragged her screaming and fighting around the room, flogged her until her buttocks bled. What if he had! He should have torn her clothes, ripped off her neckless, brought his fists down on her head. He rejected this mental violence, sighing. He was afraid he was really given in secret to this sort of brutality). Демонстративные языковые личности отличаются использованием косвенной агрессии в виде иронических комплиментов (My, my, what a pretty little fish you have at your table today, girls), саркастических обращений (Smartass; twerps).

Вербальная эксцентричность занимает промежуточное место между вербальной агрессией и языковой игрой. В дискурсе паранойяльных языковых личностей вербальная эксцентричность принимает форму хвастовства и слишком откровенных рассказов о себе как дополнительных средств самоутверждения (I’ve always been a swinger. When I was just a cheerleader in high school, I knew I was going to swing. I thought it would be a damn shame if I didn’t get to fuck half the football team). Вербальная эксцентричность рефлективных, погруженных в себя депрессивных языковых личностей проявляется в парадоксальности их дискурса (Will never understand what women want. What do they want? They eat green salad and drink human blood) и нарушении механизмов адресованности. Последние заключаются в повышении количества автокоммуникативных сообщений (Herzog! You must stop this quarrelsomeness and baiting of great men), а также в псевдоадресации высказываний (“I have my memories,” he said to the lawn-mower. “You can’t take my memories away from me”). Наиболее эксцентричным является дискурс склонных к самовыражению демонстративных языковых личностей, что проявляется в чрезмерном количестве гипербол и интенсификаторов (The hubcap’s gone. The goddamn hubcap’s goddamn gone), неагрессивном использовании ненормативной лексики и сленга (“You know, like I told you, I wanted to get the fuck out of the Boston area last spring because my boss on the paper was such a chauvinist shit, and the relationship I was in turned into a real bummer”), парадоксальных высказываний (“That’s the cure-all”, he said. “Kill me”).