ЛОГИКО-СЕМИОТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ КЛАССИФИКАЦИЙ В ЛИНГВИСТИКЕ

Страница 10

Вопрос о выделении единиц именно в близком к приводимому смысле рассматривается у Л.Ельмслева (определения класса, сегмента, иерархии, цепи, части, члена – Ельмслев, 1960). Катализ предусматривается для облегчения выделения единиц. Специальным методом выделения единиц является дистрибутивный анализ (Л.Блумфилд, Г.Глисон, З.Харрис). Примечательно, что этот метод появился примерно одновременно с рекомбинантным анализом, который решает сходные задачи в биологической генетике. Неслучайно поэтому появление лингвистической генетики (Маковский, 1992; ср. также Карпов, 1992, Ратнер, 1975, 1983). В итоге можно говорить о дистрибутивном анализе как методе всех семиотических дисциплин – от биологии до лингвистики (ср. Hoffmeyer, 1996). При этом, однако, генетика имеет действительно дело с пространственным квазилинейным членением, а лингвистика – с членением опространствленной временной неоднородности процесса. Аналогичные дистрибутивному анализу задачи решает и метод разложения минимальных значимых кортежей на “предельные компоненты” (Jakobson, Halle, 1956).

Характерным для языка является множественность членения одного и того же материала. Наиболее фундаментальным является наличие двойного (для планов выражения и плана содержания) членения (Мартине, 1963). Но возможны и другие аспекты множественности членения (акустическая и артикуляционная неоднородность качества звука, соответствующего одной фонеме, выделение основы слова наряду с морфемами и т.д.).

Говоря о множестве особенностей выделения единиц, следует подчеркнуть, что все они правомочны, если после выделения используются в соответствии с правилами, следующими из способа их вычленения. Пороком является последующее использование единиц (интерпретация, применение в других исследованиях) с нарушением правил, по которым они были выделены (Чебанов, 1980).

Все такие категориальные системы выделения единиц являются недоопределенными (в понимании Нариньяни, 1980, 1982) и требуют специальных методов формализации. Ю.К.Лекомцев (1983) делает это через построение различий, минуя стадию мерономических операций. В итоге сразу строятся СКР, а категоризация таких построений (например, парадигм) вызывает затруднения. Аналогично недоопределен логический статус архифонемы (Трубецкой, 1960).

При всей недоопреленности указанных различений нужно заметить, что для единиц высокого уровня операциональные процедуры даже такой степени нестрогости отсутствуют.

Так, если еще в морфемике принцип дистрибутивного анализа и представление о парадигмах как-то еще работают (Герд, 1983, 1987, 1988), то при определении слова над исследователем довлеет интуитивное понимание слова. В известной мере, все конструктивные процедуры строятся так, чтобы согласовать операциональное и интуитивное понимание слова.

Последовательное осуществление такого подхода предполагает привлечение компетенции носителя языка как эксперта. В отечественной традиции такой подход получил наименование "лингвистического эксперимента" (Щерба, 1974), что порождает даже разговор об экспериментальном методе в лингвистике (Фрумкина, 1981). Однако, такое понимание совершенно не соответствует пониманию эксперимента Г.Галилеем, который вводит его в оборот (что соответствует более позднему понятию "мысленный эксперимент" – Чебанов, Мартыненко, 1999). Таким образом понимаемый "эксперимент" объединяет то, что можно квалифицировать как экспертное суждение носителя языка и экспериенциальные модели, в понимании американских лингвистов 1970-80-ых годов (Лабов, 1983). Подобный подход используется и при выделении языков, и при отличении их от диалектов.

Тем не менее методы дистрибуций и представление о парадигмах переносятся и на более высокие уровни языка (например, предложение – Структурный синтаксис английского языка, 1972, Шведова, 1965), что используется для выделения единиц высоких уровней.

Проблема индивида для гиперсинтаксического уровня не разработана. В известной мере она развивается в теории дискурса и прагмалингвистике. Для индивидуализации здесь используются мерономические конструкции фреймов и сценариев (Бенвенист, 1974, ван Дейк, 1989, Греймас, Курте, 1983, Fillmor, 1974, Weinrich, 1976 и др.).

Весьма разработанный категориальный аппарат существует в текстологии при определении понятия "текст" (текст, произведение, список, автограф и т.д. – Лихачев, 1983). Уже то, что при этом фигурируют такие категории, как "гипархетип", "прототип" свидетельствует о том, что речь идет о мерономических категориях, хотя формальный анализ категорий при этом и не дается. Интересными сторонами проблема текста поворачивается при статистическом изучении типографских копий, когда наличие типографских дефектов или тиражность издания может учитываться при оценке статистической активности лексических единиц.

При определенной трактовке текст может пониматься как беловик в совокупности со своими черновиками. Мерономически это довольно нетривиальная единица, которая может трактоваться как результат интерференции аналитических единиц (Шаров, 1979). Подобная трактовка по логическому статусу может быть сопоставлена с архифонемой Н.С.Трубецкого.

Понимание текста как целостности определяет привлечение в качестве ее критерия соответствие распределения числа структурных единиц текста распределению Ципфа (Арапов, Ефимова, Шрейдер, 1975 а, б, Арапов, Шрейдер, 1977, 1978, Орлов, 1970, 1976). Однако правомерность такого подхода иногда подвергают сомнению (Мартыненко, 1978, 1982, 1988).

В некоторых случаях для выделения соседствующих единиц оказывается эффективным изучение границ – пауз, пробелов, морфемных швов и т.д. Однако, при всей привлекательности использования границ для выделения экземплифицированных единиц анализа этот путь трудоемкий и чреватый появлением парадокса границ (Каганский, 1982, 1987).

Ввиду недоопределенности рассмотренных операций и того, что на практике используются не только артикулированные формализмы, в набор единиц, представляющих данный объект, могут попасть единицы не только предусмотренные использованными формализмами (например, супрасегментные особенности речи наряду с сегментными).

Полученные единицы (образы, описания) образуют некоторые совокупности. В отличие от совокупностей, модельных для формирования логики классификации, в лингвистике не существует ситуации "разборного ящика" как начала классифицирования. Он может появиться только после того, как первичные совокупности превращены в множества – совокупности, о любых двух элементах которых можно сказать тождественны они или нет, поскольку среди исходных совокупностей могут быть классы (для которых отношения любой пары элементов не определены). После этого возможна работа в логике "разборного ящика" описаний.

В зависимости от объекта, формируются предположения о характере полученных множеств, например, они конечны, и не очень многочисленны для падежей, многочисленны, но конечны для языков, практически не ограничены для словоупотреблений и т.д. (ср. Шайкевич, 1980).

Характеристики совокупностей могут меняться при их переструктурировании. Так, эмпирически данный класс звуков, который хотя и не может быть охарактеризован численно, но предполагает большое разнообразие, может быть превращен в сравнительно малочисленное множество фонем. Формально это будет являться факторизацией класса звуков по множеству фонем (которое выступает как фактор-множество).

Итак, выделение "классифицируемых" единиц базируется на допустимости множества способов вычленения единиц (среди которых следует отметить относящиеся к означаемому и означающему, эмические и этические), интерпретируемых как продукт некоторого процесса, связываемого с одномерным временем. На основание этого вводится множество способов районирования одномерных пространств, итогом чего является выделение регулярных сегментных единиц. Другие способы дают супрасегментные единицы. Формально-логический статус таких единиц и операций их вычленения до конца не эксплицирован.