РЕЧЕВЫЕ ЖАНРЫ «ОСУЖДЕНИЕ» И «ОБВИНЕНИЕ» В РУССКОМ И АНГЛИЙСКОМ РЕЧЕВОМ ОБЩЕНИИ

Страница 7

Сила воздействия обвинений и осуждений зависит в немалой степени от той формы, в которую говорящий облекает содержание РЖ. Для яркого выражения своей эмоционально-оценочной позиции и привлечения к ней внимания автор осуждений и обвинений использует:

1. форму вопроса, являющегося по сути риторическим, не требующим ответа;

2. образные средства языка, включая метафору, иронию, эвфемизм, аллюзию;

3. эмоционально-восклицательную форму. Помимо собственно восклицания применяется экспрессивная лексика.

В третьей главе диссертации рассматривается национально-культурная специфика менталитета русских и англичан и речевые проявления этой специфики в осуждениях и обвинениях. Основой рассуждений служат исследования многих отечественных и зарубежных ученых, посвященные изучению общих проблем лингвокультурологии и конкретных проявлений национального сознания в речи (Е.Ф. Тарасов, И.А. Стернин, Н.В. Дмитрюк, В.И. Карасик, Л.Б. Матевосян, Л.Н. Чижова, А. Вежбицкая, J.J. Berman, G. Fontaine, L.J. Severance, K. Gertz, E. Hall, M.R. Hall, F.R. Kluckhohn, E.L. Strodbeck, G.R. Weaver, W. French, H. Zeiss, A.G. Scherer и др.). Из описания русского менталитета и соответствующего коммуникативного поведения в работах К. Касьяновой, Г.Д. Гачева, З.В. Сикевич, Н.В. Уфимцевой, Н.А. Бердяева, Л.П. Крысина следует, что русское общение в большей степени стремится к конфронтации, чем к гармонии и компромиссу. Исследователи отмечают любовь русских к оценочным высказываниям, повышенную категоричность и эмоциональность таких суждений. Описание национального характера и коммуникативного поведения англичан, представленное в работах В. Овчинникова, Г.Д. Гачева, А. Вежбицкой, И.А. Стернина, В.И. Карасика, З.А. Плюхиной, свидетельствует о склонности англичан к эмоциональной сдержанности, некатегоричности, антиконфликтной ориентации в общении, стремлении использовать смягчающие средства при выражении отрицательной оценки. Эти черты английского менталитета и общения противоположны чертам русского менталитета и общения. В других работах указывается однако на тот факт, что и в английском языке отрицательная оценка может иметь достаточно резкую, прямую форму выражения (В.А. Сыпченко, М.Л. Копыленко, Г.П. Третьякова). Анализ и сравнение РЖ «осуждение» и «обвинение» в русской и английской речи показывает, что реальная картина лишь отчасти соответствует умозрительным образам русского и англичанина.

Эмоциональность, приписываемая русской культуре, проявляется в обеих речевых культурах. В русской речи в качестве квалифицирующих ремарок, вводящих прямую речь в художественной литературе и ретранслируемые РЖ в публицистике, используются «активные» эмоциональные глаголы (по А. Вежбицкой). Для осуждений и обвинений это глаголы подивиться, удивиться, возмутиться, расстроиться, негодовать. В английской речи используются другого рода глаголы, в семантике которых тем не менее заложена доля эмоциональности, например, storm (бушевать), thunder (грохотать), snarl (рычать), а также предикатные группы «глагол + наречие/причастие», указывающие на проявлений эмоций говорящим - say acidly (сказать ядовито), say fiercely (сказать с яростью), say getting angry (сказать раздражаясь) и др. Свидетельством эмоциональности в обеих речевых культурах являются не только ремарки к вводимым жанрам, но и частое применение тактики «Предъявление вины/ выражение неодобрения со ссылкой на собственные ощущения» для организации самих РЖ:

(16) A. I just thought it was horrifying, you know. I mean I’ve got a thing anyway about academic women. I think something ghastly happens to them

c. Yes

A. but these women, you know, untouched by human hand.

b. m

A. it’s just frightening.

c. m

A. just really is. Absolutely dehydrating. (CEC 1980)

Пример из английской разговорной речи весьма показателен, поскольку описывая женский колледж и свои впечатления от него, автор использует множество эпитетов в достаточно коротком жанре: horrifying (ужасающий), ghastly (отвратительный), frightening (пугающий), аbsolutely dehydrating (совершенно изнурительный).

Что касается публицистической речи, английские журналисты реже, чем русские, сообщают о своих чувствах. Возможно, дело в том, что в сфере английской публицистики акценты расставлены особым образом. В приоритетной зоне оказываются эмоции третьих лиц, читателей и тех, чьи высказывания цитируются, а переживания и ощущения журналиста считаются второстепенными и поэтому редко получают выражение в речи. В русском обществе, где внимание к эмоциональной стороне человеческой жизни не подвергается сомнению, журналист считает себя вправе проявлять чувства, подобно любому другому представителю общества.

Проявления категоричности, подобно проявлениям эмоциональности, обнаруживаются как в русской, так и в английской речи. Языковыми средствами усиления остроты звучания и весомости осуждений и обвинений являются следующие:

1. «подкрепление» собственной отрицательной оценки чьим-либо авторитетным мнением;

2. метатекстовые средства выражения уверенности автора в своих словах, например, ни для кого не секрет, жизненная правда такова, it is no secret, certainly;

3. эмфатические конструкции;

4. тактика предъявления ряда деликтов, которая по сути своей обеспечивает построение весомого и недвусмысленного жанра;

5. определенные лексические средства, включая экспрессивные номинации и эпитеты кошмар, ужасный, outrage, horrible, прилагательное absolute и наречие absolutely, наречие вообще, усилительная частица просто, определительное местоимение такой, прилагательное pure и другие. Превосходная степень прилагательных также является средством абсолютизации оценки.

Большую роль в проявлении категоричности в публицистической речи играет заголовок статьи. Обвинительные заголовки характеризуют как русскую, так и английскую публицистику. Однако заголовки и сами английские публицистические тексты чаще содержат цитируемые осуждения и обвинения. Возможно, это объясняется особенностями русского и британского законодательств о прессе. В России свобода массовой информации и запрет цензуры закреплены в Конституции и Законе о средствах массовой информации, что обеспечивает журналистам свободу выражения мнений и оценок. В Великобритании такое право не закреплено письменно, поскольку там нет ни Конституции, ни Закона о печати, а Советы по делам печати, регулирующие работу прессы, в большей степени защищают интересы отдельной личности, которая может оказаться под прицелом критического журналистского пера, чем право журналиста на критические оценки.

Отличительной особенностью русской речи, по нашим наблюдениям, является более частое использование для обвинений тактик «Раздувание из мухи слона» и «Предъявление вины на будущее», демонстрирующих стремление носителей русского языка к широким обобщениям, иногда к гиперболизации. В то же время принцип недосказанности может нарушаться и в английской речи, особенно в публицистике. Именно здесь наиболее ярко проявляется мировая тенденция – погоня за сенсацией любой ценой, которая придает английской прессе черты, противоположные национальному характеру – категоричную оценочность и даже безответственность заявлений.

Если подойти к проблеме сравнения русских и английских осуждений и обвинений с точки зрения эмоциональности и категоричности со стороны русских жанров, то обнаруживается, что они, подобно английским РЖ, могут иметь сдержанную, корректную форму. Средства смягчения негативности осуждений и обвинений в обоих языках включают:

1. метатекстовые средства, подчеркивающие субъективность автора;

2. намеренную демонстрацию неуверенности с помощью вводных слов или глаголов, содержащих сему «неуверенность»;

3. преуменьшение отрицательного качества с помощью лексических средств;

4. указание на недостаток хорошего качества, а не на наличие отрицательного.

Помимо названных средств смягчения осуждений и обвинений, применяемых в обоих языках, выделяются два приема, встречающиеся только в русской речи. Это: 1) рефлексивы, недвусмысленно выражающие цель автора придать своим словам менее резкую форму, и 2) выражение сожаления, о том, есть причина осуждать или обвинять.