Теоретические проблемы коммуникативной диалектологии

Страница 3

Функциональная парадигма диалектологического знания именно в силу своей функциональности включает в себя и разрабатывает значительную часть тех представлений, фактов, понятий, которые в другом теоретическом осмыслении относятся к ядру коммуникативной парадигмы. Например, гигантский объем накопленных в русской диалектологии словарных данных, рассматриваемых с точки зрения проявления в лексике народного видения мира, отражения в ней крестьянского фокуса культуры, свойственных этой культуре традиций в области номинативной детализации явлений действительности и выделения актуальных тематических групп, изучение специфики внутренней формы диалектного слова, особенностей системной организации диалектной лексики, соотношения в ней узуса и новаций, реальных и потенциальных слов и т.п., безусловно, подготавливают структуризацию диалектологического знания на коммуникативной основе (см., например, с этой точки зрения труды томской лексикографической школы, работы лексикографов Санкт-Петербурга, Москвы, Пскова, Вологды, Перми и др.).

Если в структурной парадигме диалект определяется прежде всего извне, через соответственные явления и диалектные различия, то есть через соотнесение с инодиалектной речью, а функциональный подход добавляет к этому взгляду на сельскую народно-разговорную речь в качестве существенного такой внутренний аспект, как изучение стратификации диалектной речи, функционального ее варьирования, и еще один, особый внешний аспект — соотнесенность с другими стратами в составе функциональной парадигмы языка, — то в коммуникативной парадигме диалектологического знания рассматриваются прежде всего общие черты диалектов именно как диалектов. Это не значит, что территориальное варьирование речи не исследуется в рамках коммуникативной парадигмы. Оно исследуется, но как вариативное воплощение общедиалектных явлений.

Общими для диалектов одного языка могут быть структурные признаки), связанные с принадлежностью диалектов к одному и тому же языку (особенности грамматического строя, фонетической системы, лексики, главные тенденции развития). Но такие общие признаки не являются собственно диалектными: в значительной степени они проявляются во всех разновидностях, во всех функционально-социальных стратах данного языка. В обобщающих работах (Р.И. Аванесов, Л.И. Баранникова, К.В. Горшкова, М.В. Панов, Г.А. Хабургаев, Л.Л. Касаткин и др.) подчеркиваются социально-функциональная ограниченность диалектов, их принципиально устный характер, связанное с этим отсутствие конструкций косвенной речи, подчиненность диалекта общеязыковым тенденциям развития, проницаемость, не нагруженная функционально вариативность и некоторые другие особенности. Таким образом, часть общедиалекных признаков, безусловно, выявлена. Однако эти и многие другие общедиалектные черты не выступают главным предметом диалектологического знания в его структурной или функциональной парадигмах. Вместе с тем можно полагать, что сущность диалекта как особого идиома заключается прежде всего не в отличиях одних говоров от других, а именно в признаках, объединяющих диалектную речь любых территорий бытования данного языка и при этом характерных не для всех языковых стратов, — в признаках, отличающих диалектную речь от литературной в первую очередь. Знание этих признаков, несомнено, важно в теоретическом и в практическом отношениях. Они и составляют специфический объект коммуникативной диалектологии. Изучение говоров в коммуникативном аспекте не отменяет и ни в коей мере не заменяет ни структурного, ни функционального подходов, но дополняет их, предлагая собственное понимание предмета исследования, собственное понимание диалекта. Коммуникативная парадигма остается при этом парадигмой диалектологического знания, а не какого-либо иного, так как все проблемы коммуникативной диалектологии рассматриваются и решаются на речевом материале диалектов и служат выявлению их специфики именно как диалектов.

Выделяются следующие стороны обслуживаемого диалектами традиционного сельского речевого общения, в которых в первую очередь обнаруживаются специфические и при этом определяющие общедиалектные признаки [Гольдин 1990, 1991а]:

· информационная структура общения на диалекте (характерный для него набор сложных речевых событий, речевых жанров, специфика реализации универсальных речевых событий и жанров, событийные и жанровые “лакуны”);

· особенности текстовой деятельности на диалекте, фактура диалектной речи, специфика соотношения речи и фоновых знаний, характер общей апперцепционной базы и его влияние на организацию речевых единиц общения, специфика “дейктического поля” (К.Бюлер) диалектного общения;

· социально-ролевая организация традиционного деревенского общения и специфическое отношение структуры коллектива к системе коммуникативных ролей;

· когнитивная сторона общения на диалекте (строение наивной картины мира, фокус традиционной деревенской культуры и зоны преимущественной детализации языковой картины мира, соотношение речи и знания, специфика взаимодействия ситуации-темы и ситуации текущего общения на диалекте и т.д.);

· место речи в составе деятельности и характер рефлексии диалектоносителей над речью;

· особенности сохранения речевой традиции, специфика трансляции ее во времени, характер прецедентных текстов диалектного общения.

Перечисленные сферы преимущественного проявления коммуникативной специфики диалектного общения составляют важную часть традиционной деревенской народно-речевой культуры. “Дело в том, что вся народная культура диалектна, что все ее явления и формы функционируют в виде вариантов, территориальных и внутридиалектных вариантов с неравной степенью различия, ” — писал Н.И. Толстой. И далее: “Диалект (равно как и макро- и микродиалект) представляет собой не исключительно лингвистическую территориальную единицу, а одновременно и этнографическую, и культурологическую, если народную духовную культуру выделять из этнографических рамок” (Толстой 1991).

В трудах Н.И. Толстого и созданной им этнолингвистической школы (ра-боты С.М. Толстой, А.В. Гуры, А.Ф. Журавлева и др.) детально разработана семиотика народных обрядовых текстов в вербальных, реальных и акциональных кодах. В них подробно исследованы многие собственно речевые диалектные явления, обусловленные коммуникативной спецификой общения на диалекте. Диалектологические исследования в аспекте коммуникативной диалектологии, оставаясь собственно диалектологическими, сближаются с работами этого актуального научного направления, и такое сближение не случайно: оно определяется общей антропоцентричностью языкознания II-ой половины XX века.

Специфической формой изучения “человеческого фактора в языке” стали в последние десятилетия работы по изучению “языковой личности”, особенно активизировавшиеся под влиянием монографии Ю.Н.Караулова (1987). К работам этого направления и одновременно к направлению этнолингвистическому близка серия блестящих исследований устной народной культуры старообрядчества и лингвистического моделирования фольклорного мира, выполненных С.Е.Никитиной. В исследованиях С.Е.Никитиной и Р.Ф.Пауфошимы (1989) разработано важное для коммуникативной парадигмы понятие языковой личности носителя традиционной культуры диалектного общения и дано первое конкретное описание ее особенностей.

Коммуникативная парадигма диалектологического знания хорошо вписывается в общетеоретическую модель соотнесения языковых и культурных феноменов (Н.И.Толстой 1995, В.Е.Гольдин, О.Б.Сиротинина 1993, О.Б.Сиротинина 1995 и др.). Существенно, что эта модель охватывает не только область собственно народной устноречевой культуры, но и речевой культуры народа в целом. В соответствии с этим она приобретает значение внутренней типологии русской речевой культуры. Такая типология не может строиться в отрыве от диалектологических исследований в русле коммуникативной парадигмы [Гольдин 1995а].

Не имея возможности указать здесь все истоки коммуникативной парадигмы диалектологического знания, подчеркнем главное: ее становление обусловлено предшествующим развитием диалектологии и других лингвистических дисциплин и природой диалекта, не позволяющей давать объективную интерпретацию народной речи без обращения к ее коммуникативной специфике.