Теоретические проблемы коммуникативной диалектологии

Страница 7

(6) а) (Рассказывает об отношении домового к скотине) лошъди были / кос нъплетё / в голъву / кос наплетёт // ах / лукавый слыш ты эдакый / чово ты наделъл // (с. Андреевка Ульяновск. обл.);

б) (Говорит, что коровье масло, обычно желтое, иногда бывает белым, "глухим") бываэт конешнъ / от короф ну . ретко от короф // когда вът называэцъ . у нас . от короф глухоэ . говорят // ой / сёдни масло глухоя // (с. Верховье Вологодск. обл.).

В сопоставлении с приведенными и другими того же плана фактами общий всем диалектам признак отсутствия конструкции косвенной речи предстает не самостоятельным изолированным явлением, а закономерной реализацией выявленного общего принципа совмещения ситуации-темы с ситуацией текущего общения.

В коммуникации постоянно идет превращение говоримого в воспроизводимое, речи — в знание. Косвенная речь — одна из форм и ступеней этого многогранного и многоуровневого процесса. На его полюсах находятся, с одной стороны, воспроизведение речи в форме, аналогичной "протовысказыванию", подобной ему, например передача диалога в виде чередующихся реплик с некоторым "комментарием", закрепляющим часть коммуникативных обстоятельств:

(7) сиделъ у двара / внучик письмо прислал / ъна пъглиделъ /

пайдём читать / взашла в ызбу . //

— Костя / ты де? // этъ муш / мой брат //

а он гъварит /

— Да вот ежли чяво //

— Вот прислал письмо //

— Читай //

— Ну ты будиш слушать? //

— Буду// (с. Щербаковка Волгоградск. обл);

с другой стороны, — воспроизведение полученного через речь знания без явного сохранения прагматических характеристик протовысказываний, часто — и без отсылки к ним.

Между этими полюсами располагаются многочисленные формальные и содержательные трансформации протовысказываний. Как и литературный язык, диалекты обладают средствами обозначать при трансформации тему, направленность, результат высказываний, передавать состав общающихся, отмечать устную или письменную фактуру общения и т.п. без сохранения самой формы прямой речи (например: а я её уговорила). Вместе с тем диалекты используют богатый набор метаэлементов, вводящих воспроизводимые высказывания (говорить, сказать, спросить, расспрашивать, наказывать, просить, уговаривать, приказывать и др.), маркирующих принадлежность речи (например, частицы типа "мол", "де", "дескать", "ска", "мет" [Гольдин 1988] и под.), указывающих на ее достоверность, недостоверность и т.д. В народных говорах используются средства структурного подчинения воспроизводимых высказываний включающей их речи:

(8) дочька-то ругаэцъ и зовёт ф Потпорожье што / мама отстань (т. е. прекрати, — речь идет о работе) / хватит // (д. Ушакова Вологодск. обл.);

(9) он ей атказуить штъ ты мне ни нужна / рас ты изминилъ // (с. Муравлево Курск. обл.);

(10) ну а ана пришла г брату / мъл Алёшъ / дай мне пат хату сажэнь места / штъп хвортъчьку пъставить // (с. Афанасьево Курск. обл.)

и т.п.

Диалектной речи свойственны, таким образом, весьма многообразные, тонкие, функционально дифференцированные и в этом смысле совершенные способы воспроизведения высказываний и их трансформации; при необходимости выражается и подчиненность воспроизводимого высказывания включающему — существенное свойство косвенной речи. Отсутствует, однако, тот развившийся в книжном языке прием преобразования шифтеров (Он сказал: "Я встречу тебя" — Он сказал, что встретит меня / его) которым подчеркивается несовпадение воспроизводимой ситуации с текущей ситуацией общения. Как показывают многочисленные наблюдения, народная речь не заимствует технику таких преобразований из литературного языка: само содержание этого приема противоречит общему принципу создания образа ситуации в диалектной речи — принципу совмещения, — и поэтому он не может быть усвоен.

Принцип совмещения ситуации-темы с ситуацией текущего общения, безусловно, обязан своим происхождением той информационной структуре коллектива, при которой непосредственное устное практическое речевое взаимодействие составляло единственный тип речевой коммуникации, а главным его содержанием были "интересы данного момента, — конечно, в широком смысле этого слова" (А.Б.Шапиро). Это результат принципиальной и наиболее последовательной разговорности традиционного общения на диалекте.

Естественно, что в просторечии и в литературно-разговорной речи должны обнаруживаться и действительно обнаруживаются (Е.А.Земская, М.В.Китайгородская, К.Ф.Седов и др.) сходные явления и даже прямые продолжения действия принципа совмещения ситуации-темы с ситуацией текущего общения в изложенном понимании. В качестве примера можно указать на "предложения с подлежащим-местоимением 1 или 2 л. (обычно в бесподлежащной реализации, но возможно и полные) с о б о б щ е н н о - л и ч н ы м значением, т.е. со значением действия или состояния, приписываемого любому, всякому субъекту" (Русская грамматика 1980). Разговорная окраска высказываний типа "Тише едешь — дальше будешь", "К нему и не подойди", "Чужую беду руками разведу ." и подобных, их структурные и семантические особенности свидетельствуют, на наш взгляд, о развитии данного типа предложений в условиях совмещения ситуации-темы с ситуацией текущего общения. Отсутствие в русском литературном языке известного другим литературным языкам согласования времен в составе сложного предложения, по-видимому, нетрудно объяснить действием того же универсального в своей основе семиотического принципа, наиболее полно и системно сохраненного диалектной речью.

Действие в речи принципа совмещения ситуаций, по-видимому, никогда не могло быть абсолютным. Существовали, как существуют они и сейчас, факторы противоположной направленности, вызывающие отступления от него и условия, в которых следование этому принципу не вполне эффективно: фактор внутритекстовой соотнесенности элементов, противоположность номинации деиксису, неизбежные случаи значительного расхождения между апперцепционными базами говорящего и слушающего и др. Таким образом, этот принцип существует в диалектной речи как тенденция, но тенденция древняя и сильная, непосредственно обусловленная коммуникативной спецификой традиционного деревенского общения на диалекте.

Как это обычно для языка, старые формы создания образа ситуации, соответствующие принципу совмещения ситуации-темы с ситуацией текущего общения, не утрачивются при неполной их адекватности меняющимся условиям коммуникации: происходит транспозиция их функций и значений. По-видимому, прежде всего этим объясняется тот факт, что хотя частотность наречий и прилагательных в современном общении на диалекте невелика, доля в нем местоименных наречий и местоименных прилагательных остается значительно большей, чем в письменном литературном общении; она равна или несколько выше частотности соответствующих единиц РР. Например, "так" и "там" имеют следующую относительную частоту в текстах мегорского говора Вологодской обл. (на материале магнитофонных записей объемом в 22 145 словоупотреблений), в РР и в письменной литературной речи (по литературным данным):

 

Мегорск. говор

РР

Письм. литерат. речь

там

0,0104

0,0105

0,0010

так

0,0093

0,0089

0,0039

Сходным образом обстоит дело с разного рода актуализаторами. Слово "вот" в мегорском говоре занимает по частоте первое место. Одно из первых мест по частоте употребления принадлежит ему и в других говорах. Это прослеживается даже на материале бесед диалектоносителей с исследователями, хотя речь в этих случаях обычно не включается в конкретную практическую деятельность и, следовательно, не дает достаточной опоры для предметно-указательной референции лексем. Черты ситуативности речи проявляются здесь не только и , по-видимому, не столько как результат подчинения актуальным условиям общения, сколько как следование традиционным принципам пользования речью, в том числе — принципу совмещения ситуации-темы с ситуацией текущего общения. При этом на основе исконных коммуникативных функций шифтеров происходит заметная транспозиция их содержания, как, например в (11), где описание не наблюдаемых в текущем общении предметов, признаков, действий (гадание на "Соломоновом круге") в условиях существенной недостаточности знаний адресата об обсуждаемых явлениях и при невозможности воссоздать эти явления невербально в момент общения строится все же с активным использованием ситуативно ориентируемых единиц. Референция значительной части этих единиц остается неопределенной, что ведет к транспозиции их значений. Например, "такой" (Соломон . какой-то такой; черточки такие; человек такой срисованный, такой; такой вот круг; бумага такая) означает в (11) "обладающий свойствами, которые более или менее ясно представляются говорящему и которые он не может или не считает нужным называть слушающему" [Разговорная речь в системе функциональных стилей . 1983].