ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ КОНСТРУКЦИЙ С СИНТАКСИЧЕСКОЙ АППЛИКАЦИЕЙ В ЯЗЫКЕ ФРАНЦУЗСКОЙ И РУССКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПРЕССЫ: СРАВНИТЕЛЬНО-СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АСПЕКТ

Страница 4

Далее предлагаем случаи, при которых допускается отклонение от грамматических или литературных норм языка, и при этом возникают аппликативные структуры.

Одним из таких случаев во французском языке может быть отсутствие артикля у существительного.

Douste, lui, prépare un destin national. Nuance(Le nouvel observateur. 2004. № 2060). – Дуст (политик - Р.Х.) сам готовит национальную судьбу. Нюанс.

Ср.: C’est nuance que Douste lui prépare un destin national. – Нюанс то, что Дуст сам готовит национальную судьбу.

При аппликации во французском и русском примерах появляется уточнение ce que (то, что),также во французском языке появляется вспомогательный глагол être. В АП отсутствие артикля у существительного nuance (нюанс) свидетельствует о том, что оно перестает указывать на субстанцию, но начинает выражать признак, особенно в синтаксическом аспекте.

Как видим, отсутствие артикля может придавать слову или предложению несколько иной характер. Еще одним характерным признаком СА может быть транспозиция частей речи.

К трансформациям относятся изменения морфологической категории слова (например, образование личной формы от инфинитива согласно определенным формулам), перевод слова из одной части речи в другую (такие преобразования также называются транспозициями), изменение синтаксической функции слова или структуры предложения (например, перевод актива в пассив).

Функциональная транспозиция широко исследовалась во французской грамматике (работы Балли, Фрея, Сеше, Теньера, Бенвениста, Гильбера и др.), причем ей давались разные обозначения: транспозиция (Ш. Балли), трансляция (Л. Теньер), трансформация (Ж. Дюбуа).

Различают два типа функциональной транспозиции. Это а)морфологическая, при которой слово (основа) переходит в другую часть речи, так что формируется новое слово; б) синтаксическая, при которой слово выполняет функцию другой части речи, не переходя, однако, морфологически в эту часть речи.

В принципе, слово любой части речи может переходить в любую другую часть речи. Во французском языке реализуются не все теоретически возможные переходы, но лишь некоторые из них.

Например:

Lorent Fabius, numéro deux du gouvernement, a certes la stature réquise. Mais il lui marque le controle du parti. Et, surtout, les rocardojospinistes (Le Point. 2002. № 1540). – Лоран Фабиус, второе лицо в правительстве, безусловно, имеет надлежащую стать. Но ему свойственно контролировать партию. И особенно рокардожоспинистов.

Ср.: Il lui marque le contrôle du parti rocardojospiniste . – Ему свойственно контролировать рокардожоспинистскую партию…

Во французском языке, как и в русском, слово «партия» многозначно. При использовании конструкции с синтаксической аппликацией, благодаря второму предложению, значение слова «партия» суживается и обозначает политическую партию. В русском языке при наложении АП на ОК существительное рокардожоспинисты переходит в прилагательное рокардожоспинистскую, а во французском нет.

Еще пример:

Dans le Doubs, près de Monthbéliard puis à Besançon, la semaine dernière, le premier secrétaire défend sa ligne et se thèses devant les militants . On l’interroge, on l’interpelle, on le conteste rudement. C’est la règle du jeu. Mais pas seulement(L’Express. 2001. № 2595). – В Дубсе около Монбелиара, затем в Безансоне за последнюю неделю первый секретарь защищал свою позицию и свой доклад перед военными… Его опрашивали, задавали вопросы, жестко с ним спорили. Таковы правила игры. Но не только.

Ср.: – La régle du jeu ce n’est pas seulement l’interroge, l’interpelle et les contestes rudement .– Правила игры это не только опросы, вопросы и жесткие споры…

При наложении АП на ОК как во французском, так и в русском языке некоторые глаголы переходят в существительные. Во французском языке также добавляются указательное местоимение ce и глагол-связка être. В русском тоже появляется указательное местоимение это.

Итак, во французском языке одни части речи могут переходить в другие, и смысл предложения может полностью зависеть от этого, особенно в аппликативных структурах. Одним из признаков образования этих структур может быть и языковая игра.

Языковая игра позволяет выразить отношение к тому, о чем говорят, и к тому с кем говорят, с ее помощью передается эмоционально-оценочная информация.

Как отмечает Е.Ф. Болдарева, существование языковой игры обусловлено одним из фундаментальных свойств языка – его вариативностью, которая позволяет бесконечно разнообразить средства языка для выражения тончайших оттенков мыслей, эмоций, состояний, переживаний, оценок (Болдарева, 2002, с.4).

В.З. Санников полагает, что языковая игра реализуется в речи с учетом особенностей ситуации и особенностей собеседника (в частности, с учетом его желания и способности понимать и поддержать игру); эффект, результат игры окказионален, единичен.

Создатели произведений также часто используют смех персонажей, как полагает Е.Н. Рядчикова, «не только для отражения комической ситуации, но и для проявления личностных (в этих случаях – отрицательных) характеристик героев. Предмет смеха персонажа может выявить его глупость, скудность, ограниченность, самовлюбленность, пустоту внутреннего мира» (Рядчикова, 1996, с. 222).

С целью повышения экспрессивности текста в языке также используется каламбур. Разные авторы по-своему выражают важность и степень эффективности каламбура (Степанова, 1998; Серебряков, 1971; Лемешевская 1975; Фридрих 1992).

Факт совмещения в каламбуре различных контекстов свидетельствует в пользу того, что данный прием можно рассматривать как своеобразную модель создания композиционно завершенного текста: для такого рода текстов завершенность можно определить как минимум текста, необходимый и достаточный для двоякого прочтения омонима.

Мы полагаем также, что каламбур является воплощением принципа случайности сочетания несовместимых понятий, поскольку в нем совмещены контексты, фактически по-разному актуализующие различные по значению слова, случайно объединенные общим планом.

Языковая игра может быть использована в качестве одного из способов, способствующих возникновению аппликативных предложений. Рассмотрим один из примеров испльзования языковой игры в аппликативных структурах.

R. Mebray, icône intellectuelle, et J. Lang, ministre socialist, font entrer Dieu dans l’école publique. Diable! (Le Point. 2002. № 1539). – Р. Дебре, интеллектуальная икона, и Ж. Ланг, министр-социалист, ввели Бога в обычную школу. Черт!

Ср.: A quel diable R. Mebray, icône intellectuelle, et J. Lang, ministre socialist, font entrer Dieu dans l’école publique. – Какого черта Р. Дебре, интеллектуальная икона и Ж. Ланг, министр-социалист, ввели Бога в обычную школу.

В данном примере прослеживается использование антонимов. При наложении АП на ИП автор умело применяет игру слов, сопоставляемых по значению. В ИП он употребляет такие ценностные для людей слова: икона, Бог, а в АП черт, которое всегда имеет крайне отрицательный характер. Такие крайне противоположные понятия производят эффект на читателя. При достраивании значение слова черт и во французском и в русском предложениях переосмысливается à quel diable (какого черта), т.е., исходя из контекста, мы уже воспринимаем как для чего?/зачем?

Еще одним из маркером образования аппликативных структур могут быть междометия.

Природа междометий как части речи вызывает различные суждения в лингвистике. Нередко отмечается, что междометия, в отличие от других слов, лишены номинативной функции, лексического значения и не несут никаких синтаксических функций. Некоторые лингвисты (Теньер, Дамурет и Пишон) видят в них элементы, свойственные первобытному состоянию языка. Однако междометия представляют собой языковую универсалию, они присутствуют во всех языках, с развитием языка они не только не исчезают, но слова других частей речи постоянно переходят в разряд междометий (Теньер, 1978; Дамурет и Пиншон, 1968-1971).