КОНЦЕПТ «PUNISHMENT» В СОВРЕМЕННОМ АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ

Страница 4

‘Okay, we’ve enough to nail Easten on a larceny rap. Let’s say the amount stolen is eight thousand dollars, more or less. What do you think a judge will give him?’

‘For a first offence he’ll draw a suspended sentence ‘, Innes said. ‘The court won’t worry about the money involved. They’ll figure the banks have lots and it’s insured anyway’ (Hailey b, 112).

Интересно проследить градацию нормы в приведенном примере. В профессиональной области банка норма – абсолютная честность, а большая сумма пропавших денег – отягчающее вину обстоятельство. С точки зрения полицейского, кража не является тяжким преступлением, а то, что деньги украдены в банке, не является важным обстоятельством. При таком подходе негативная оценка действий Истена явно ослабляется, а границы нормы очень размыты. Однако по мере развития разговора актуализируются общечеловеческие моральные нормы, и возможные последствия поступка Истена отягчаются. Если будет доказано, что Истен пытался свалить свою вину на девушку-кассира, то его деяния будут рассматриваться так, что он осознанно шел на преступление и пытался уйти от ответственности, подставив невиновного человека. Здесь уже здравый смысл, то есть универсальные нормы общества, требуют реального наказания :

‘But if we can prove he [Easten] took that other cash – the six thousand last Wednesday; if we can show he aimed to throw the blame on the girl, and damn near did… ‘

Innes grunted understanding. ‘If you could show that any reasonable judge would send him straight to jail. But can you?’ (Hailey b, 112)

Когнитивные области наблюдателей совпадают, поэтому совпадают суждения разных людей. Это позволяет сделать вывод об одной консенсуальной области взаимодействий – языковой области, имеющей в своем основании совпадающие ценности различных групп общества, что позволяет индивидам успешно взаимодействовать друг с другом, а именно: наказание достигает своей цели, например, преступник раскаивается в том, что сделал.

Важно подчеркнуть, что невозможно вычленить «чистые» нормы, которые бы встречались только в определенном сообществе, поскольку каждый индивид входит в малые и большие группы, и коллективное пространство в его сознании является «лоскутным» образованием. Нормы сообщества являются тем, к чему «возвращает» наказание. Они играют роль «границ» человеческого поведения, сдерживают его. Следовательно, концептуальный признак наказание – средство сдерживания постоянно имплицирован в языковых репрезентациях концепта «PUNISHMENT». Он лежит в основе утилитаристской теории наказания в философии: в идеале одна лишь мысль о наказании должна удержать человека от правонарушения.

Признак концепта «PUNISHMENT» наказание – возмещение является существенным в представлении концепта. Это отзвук философской концепции ретрибьютивизма. В одних случаях наказание как возмещение воспринимается на основе рациональной оценки и безо всяких эмоций. В других случаях невозмещенная вина ощущается человеком как неудовлетворение, пустота, боль. Возмещение этих ощущений наказанием является важным в психике человека, в его самооценке, в ощущении себя как личности. В приведенной ниже ситуации адвокат убеждает человека, чья семья пострадала от террористического акта, что смертная казнь для террориста не вернет ему родственников, и, следовательно, нецелесообразна. Однако этот человек убежден, что ему будет легче перенести свое горе, если убийцу казнят, его психическое состояние выражено в его ответе:

– But killing Sam will not bring them back.

– No, it won’t. But it’ll make us feel a helluva lot better. It’ll ease a lot of pain. I’ve prayed a million times that I’ll live long enough to see him dead (Grisham, 403).

На основании изложенного можно считать наказание естественной потребностью как общества в целом, так и каждого отдельного индивида как члена этого общества.

Ретрибьютивистский характер наказания требует того, чтобы следствие поступка уравновешивало нанесенный им вред. Это означает, что «PUNISHMENT» – концепт, которому изначально свойственна градация.

Постоянное соседство в языке понятий «преступление» и «наказание» является, по-видимому, отражением объединения этих феноменов в сознании человека:

Crime and punishment <…>are unique social indicators, mirrors of society – distorted mirrors; but even the distortions are symptomatic and systematic (Friedman, 254).

Соответствие наказания преступлению является нормой как в научной, так и в наивной картине мира, и в следующем примере принимается самим осужденным как справедливое и освобождающее от вины искупление:

But I might be further from God than I am from the devil. Which is not a good thing. It seems that I know evil more intimately than I know goodness and that’s not a good thing either. I want to get even, to be made even, whole my debts paid (whatever it may take!) to have no blemish, no reason to feel guilt or fear. I hope this ain’t corny, but I’d like to stand in the sight of God. To know that I’m just and right and clean (Mailer, 305).

Несоответствие наказания преступлению всегда отмечается. Это может быть слишком суровое или слишком мягкое наказание. В приведенной ниже ситуации мужчина оплакивает погибших близких и считает смертную казнь недостаточным наказанием, так как убийца его внуков будет недостаточно страдать и будет морально готов к смерти:

I don’t buy that crap. The death penalty is too good for these people. It’s too clean and sterile. They know they’re about to die, so they have time to say their prayers and say ‘good bye’. What about the victims? How much time did they have to prepare? (Grisham1995, 275)

Языковые репрезентации наказания чаще выделяют качественный признак. Признаки quite enough, grossly disproportionate, even, how high, far past the point в своем прямом значении выражают скорее количество, чем качество. Но в языковых репрезентациях концепта «PUNISHMENT» эти выражения выступают в роли качественных признаков наказания, указывающих, насколько человек удовлетворен / неудовлетворен последствиями некоторого действия. Следовательно, качественные характеристики наказания являются более важными для носителей наивной языковой картины мира, так как они более наглядны и выразительны.

Все метафоры, определяющие наши моральные концепты, базируются на представлении людей о благе. Установка Благо Есть Богатство является основой для метафорической системы, с помощью которой люди понимают свои нравственные взаимоотношения. Значительная часть метафор наказания входит в концептуальную метафору Moral Accounting. Наказание, являясь сложным психическим феноменом, соотносится в сознании с более простым и понятным опытом, встречающемся в обыденной жизни каждый день, независимо от психологического состояния и настроения человека, а именно – со сферой финансовых отношений. Преступление или проступок обозначаются как нечто «взятое в долг» у общества или определенного человека. На преступнике лежит моральное обязательство выплатить долг. То, что он его выплатил, в данном случае отбыл свое наказание в тюрьме, расценивается обществом как положительное деяние:

When she heard that Gary didn’t know how to meet people and could hardly take care of himself, Lu Ann felt ready to befriend him. “Why not”, she said. “He is lonely. He’s paid a terrible debt”. Maybe a friend could explain things that a family couldn’t (Mailer, 38).

Стоит подробнее пояснить ситуацию употребления концептуальной метафоры Moral Accounting в следующем примере. Сэм – человек, осужденный на смертную казнь в газовой камере. Пакер – служащий тюрьмы, где содержатся осужденные на смертную казнь. Среди заключенных и служащих тюрьмы действует негласное соглашение: если заключенный не нарушает дисциплину, ему стараются не говорить ничего, что может напомнить о его казни или о способе ее совершения. Шутка Пакера (Take a deep breath – Вздохни глубже, что означает «успокойся»), принимая во внимание способ грядущей казни Сэма, приобретает зловещий смысл. Поэтому Сэм угрожает ему наказанием – эта шутка будет дорого стоить Пакеру: