ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ МИФОЛОГИЧЕСКОГО КОМПЛЕКСА «ЧЕЛОВЕК – ПРИРОДА» В РУССКОЙ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА

Страница 14

Фактический материал показал, что первоначально у славян пространство антимира как область посмертного пребывания душ/духов ассоциировалось с воздухом, а затем – с морем. Позже у восточных славян пространство антимира, по-видимому, было осмыслено в соответствии с реальными условиями проживания этноса, повлиявшими на изменение похоронной обрядности. Известно, что еще в VIII-IX веках в качестве усыпальниц, своеобразных жилищ для иной, загробной жизни, славянскими племенами использовались деревянные свайные постройки (избушка на курьих ножках). Это был своеобразный дом мертвого, откуда соответствие дом – домовина.

Локус смерти начинает последовательно связываться с лесом (ср. наименования лесного духа: манило, блуд, родств. лит. blãndas – «дрема, сонливость»; а также полесск. хвоина, гай как эвфемистические замены кладбища). Изменение представлений о пространстве антимира повлекло за собой возникновение в русской культурной традиции новых персонификаций смерти, к самым разработанным из которых относится Баба Яга. В результате лингвокультурологической реконструкции мифонима мы пришли к выводу, что номинанта Яга родственна и.-е. корню * angh-, представленным в лат ango, ср. angina – «ангина», лит. engti – «душить, давить, теснить, мучить», нем. Angst – «страх, удушье» и т.п. Предлагаемая нами гипотеза хорошо согласуется с возможной хтонической природой Яги (ср.: лат. anguis – «змея», буквально – «душащая», и рус. уж того же древнего корня). На основании семантических и фонетических соответствий можно полагать, что антропоморфный образ Яги исторически связан с тотемистическим культом Чура-ужа, вырастает из него, а затем, в связи с изменением концепта («Яга – предок» > «Яга – смерть»), вступает в отношения тождества с мифологизированным образом змея. В свою очередь, соотношение Яга – Змей достраивается до понятийной триады «Яга» – «Змей» – «Гроза», проистекающей из общеславянской мифологической концептуализации Змея как грозового символа. Использование в мифониме о.-слав. *baba как табуистического наименования грозы согласуется с семантическим параллелизмом: баба - «предок в его женской ипостаси», бабы (диал.) – «грозовые тучи». Наши рассуждения подтверждают имеющиеся у этнографов и фольклористов свидетельства о взаимосвязи образа Бабы Яги и культа Перуна, с одной стороны, и Рода (Деда) – с другой. Следовательно, МК «Баба Яга» объединяет природное и человеческое и связывает мир живых с миром мертвых и одновременно репрезентирует новое пространство антимира (лес).

Между тем мифологическое восприятие мира характеризуется тем, что пространство и время не образуют противопоставления. Временной цикл «описывает» пространство бытия. За пределами этого круга располагается область, к которой не применимы категории пространства и времени в их бытийном понимании. Иными словами, время (ср. вовремя < во время) противопоставлено безвременью, лишенному пространственности.

Данные представления нашли отражение в МКМ восточных славян, в частности, легли в основу синэйдоса МК1 «Кощей Бессмертный». Большинство этимологов связывают основной концепт и внутреннюю форму данного имени с костью. Согласно нашей гипотезе, выстраивается ряд родственных образований: кость > Кощей и кость > костер, костра > Кострома, где в качестве производящего выступает слово кость.

В то же время собственно языковые и экстралингвистические данные свидетельствуют о наличии концептуальной связи «Кощей» - «Зима». В этом ключе объяснимо устойчивое определение Кощея как Бессмертного. Его бессмертье заключается в способности постоянно возрождаться, повторяться в каждом цикле природного развития. Между тем «Время» задает не только цикличность, но и финитность цикла, ср.: временный – «конечный», откуда концептуальная связь понятий «время» и «жизнь», поскольку безвременье (слово, безусловно, с отрицательной коннотацией) – это некий «вычеркнутый» из жизни (для древнего земледельца – из хозяйственной жизни) период, своего рода «межвременная пропасть», пустота (ср.: праздник - «праздное, то есть порожнее, пустое время»). Безвременье противопоставляется времени как периоду, исполненному смысла, поскольку в МКМ время существует лишь в конкретных событиях, и если ничего не происходит, то времени нет [Cтеблин-Каменский 1976: 58].

Таким образом, анализ вербализованных концептов, репрезентирующих антимир в русской мифологической картине мира, обнаружил, что представления о нем развивались в пределах комплекса «Человек – Природа». при этом мифологическая концептуализация смерти окончательно сформировалась в контексте антропоморфизма.

В целом, теоретические рассуждения и практический анализ фактического материала позволили нам сделать ряд выводов, сформулированных в Заключении.

Миф представляет собой древнейшую когнитивную парадигму. Являясь источником других форм художественного отражения бытия, миф на протяжении всей эволюции этноса продолжает сохранять свою парадигматику, чуждую научному знанию, но составляющую основу наивной картины мира.

Восточнославянская мифопарадигма развивалась в неотторжимом единстве с языком, а потому оказала существенное влияние на формирование русской языковой картины мира. На основании проведенного исследования мы можем утверждать, что в языковой системе (прежде всего – в лексической), рассматриваемой в диахронии, с применением метода лингвокультурологической реконструкции, можно обнаружить гносеологическую систему, синхронную эпохе мифотворчества.

В силу объективных причин основными областями мифологизаций являются концептуальные поля «Человек» и «Природа», образующие единый концептуальный комплекс, так как архаичный носитель конкретного, наглядно-образного мышления воспринимал внешний мир в виде мифических образов, основанных на взаимопринадлежности и взаимопроникновении человека и природы, живого и неживого. Мифологическое осмысление взаимодействия ключевых концептов национальной картины мира – «Человек» и «Природа», организующих вокруг себя целые концептуальные поля, стало источником самых разнообразных мифологем («вода – жизнь», «вода – смерть», «воздух – дух», «огонь – душа» и т.д.), что нашло продолжение в области современной тропеизации и метафорики.

Обращаясь к традиционным для русской культуры художественным образам, мы получили возможность проникнуть в область древних мифологических представлений, шире - мифологического сознания, важнейшей чертой которого является его символизм. Символические наименования раскрывают оценочные эталоны лингвокультурной общности, исходя из чего к анализу привлекались типологические образные параллели, выявлялась семантика символических номинант (дендронимы, Луна и др.) в разных контекстах, что позволило подвести под этимологический анализ дополнительные основания.

В процессе моделирования фрагментов русской мифологической картины мира установлено, что концептуальные поля объединяются (формируются) вокруг архетипов (человек, вода, дерево, воздух). Универсальным когнитивным феноменом является взаимное тяготение концептуальных полей, обусловливающее их пересечения и проекционные совмещения («Человек» - «Вода», «Человек» - «Дерево» и т.д.).

Историческая реконструкция модели народного знания посредством изучения лексической системы языка оказалась результативной, поскольку любое слово, имеющее длительную историю развития, есть одновременно кодирование и декодирование информации культурного характера (род, дом и др.), в том числе символическое кодирование (корабль, лодка и т.д.). При этом мифологическую информацию несли не только и не столько мифонимы, количество которых ограниченно, сколько реалионимы – на уровне семантического архетипа, что нашло отражение в количественной представленности фактического материала настоящей работы (реалионимов – 563, мифонимов – 159).

Метод лингвокультурологической реконструкции языковых единиц доказал свою полезность в процессе реконструкции слов, которые до сегодняшнего дня не имеют очевидной этимологии или их реконструкция остается спорной. В результате нами предложен ряд собственных этимологизаций (всего - 64), основанных на анализе слова как репрезентанта культурного концепта, соотносимого с мифологической когнитивной парадигмой. Представляется, что при помощи этого метода может быть достаточно полно восстановлена система архаичных ментальных установок, рефлексий, мировоззренческая система в целом.