ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ПРОЯВЛЕНИЯ ГЕНДЕРНЫХ ХАРАКТЕРИСТИК АНГЛОЯЗЫЧНЫХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТОВ

Страница 5

Использование персонажей в роли фокализаторов встречается в 98% проанализированных текстов, в 2% рассказов ситуация описывается лишь сквозь призму видения внешних неперсонифицированных фокализаторов-повествователей. Рассказы, где роль фокализатора отводится персонажу-женщине, характеризуются значительным количественным превосходством среди проанализированных текстов, что указывает на важность гендерной принадлежности субъекта восприятия и оценки текстовых событий для женщин-писательниц. Так, в 62% текстов основными фокализаторами выступают одна или несколько персонажей-женщин, мужчины-персонажи являются фокализаторами в 25% текстов, в 9% рассказов перспектива подачи текстовых событий варьирует между героем мужчиной, с одной стороны, и женщиной – с другой, в 2% текстов фокализация распределяется между многими персонажами различного пола.

Существенной чертой фокализации в проанализираванных рассказах выступает и тот факт, что в большинстве случаев авторская оценочная модальность – эксплицитно или имплицитно выраженное авторское отношение к изображаемому (М.И.Данилко) – согласуется с аксиологической позицией персонажа-фокализатора женского пола. Конструирование положительного образа женщины-фокализатора, очевидно, позволяет писательницам адекватнее выразить собственное понимание мира, привлекая арсенал приёмов, соответствующих психологии автора-женщины и полноценное воплощение которых возможно при помощи женщины-фокализатора.

Основными тактиками реализации нарратемы фокализации, воплощёнными в образе персонажа-женщины, выступают: а) акцентирование значимости разговора как эквивалента понимания между персонажами; б) интерес фокализатора к личностным особенностям персонажей; в) подчёркивание роли запахов, звуков, прикосновений, визуальных образов и ассоциаций; г) обозначение типично женских чувств; д) подчёркивание специфики женской сексуальности; е) использование женского физиологического опыта для описания ситуации. Как взятые отдельно, так и особенно в их комбинации, приведенные тактики способствуют воплощению стратегии интимизации речи в текстах американских писательниц, придавая их произведениям особенное “женское” звучание.

Например: This silence was the last thing she had expected. For weeks she’d been saving stray bits of gossip, weaving together the family stories she would tell him. There were three hundred people in her family – most of them related to each other in three or four different ways, all leading intricate and scandalous lives she had planned to discuss in detail, but instead she stared sadly out the window. You'd think Hasan would ask. You'd think they could have a better conversation than this, after such a long time. Disappointment made her cross, and now she stubbornly refused to speak (A.Tyler, 320). Конфликт между персонажем-женщиной и её сыном разворачивается вокруг различных представлений женщин и мужчин о проявлении взаимопонимания. Обсуждение подробностей жизни родственников и связанных с ними скандалов (there were three hundred people in her family <…> all leading intricate and scandalous lives she had planned to discuss in detail) служит проявлением “женского” видения эмоциональной близости. Отсутствие у персонажа-мужчины интереса к этим темам рассматривается женщиной-фокализатором как признак отчуждения с его стороны. Поскольку фокализатором является женщина, то ситуация изображается именно с её позиции, а персонаж-мужчина выступает нарушителем “правильных” коммуникативных норм, и, следовательно, виновником недоразумения (you'd think Hasan would ask; you' d think they could have a better conversation than this).

К основным тактикам воплощения нарратемы адресации в исследуемых текстах относятся: использование вопросительных и восклицательных предложений (в 69% текстов); конструирование реакции повествователя на реплику воображаемого адресата (в 11% текстов); вклинивание в речь повествователя парентез (в 60% текстов) и отступлений, в частности для обьяснения личностных характеристик персонажей, особенностей их отношений, деталей окружения; непосредственные обращения к читателю (в 23 % текстов); включение интимных подробностей (в 16% текстов). Как результат использования указанных языковых средств, обобщенный воображаемый адресат проанализированных текстов вырисовывается в образе близкого друга, наделённого способностью к эмоциональному реагированию и сочувствию, с которым/которой можно поговорить “по душам”, поделиться проблемами, обсудить других людей и доверить интимные подробности личной жизни. Указанные тактики воплощения нарратемы адресации выступают средствами реализации коммуникативной стратегии интимизации речи, прослеживающейся также в нарратеме интенциональности и фокализации.

Изучение эмотивного стиля писательниц базируется на количественных и качественных особенностях эмотем. Выделенные нами эмотемы представляют 14 тематических групп как стереотипно “женских”, так и истинно “мужских” эмоций. Количественное сопоставление антонимических групп “женских” и “мужских” эмотем показало достаточно неоднозначную картину. С одной стороны, полученные результаты дают основания сомневаться в оправданности некоторых стереотипов относительно женского эмотивного стиля. Так, эмотемы радости-удовольствия (12%) занимают более высокую ступень в градации эмотивных приоритетов писательниц, по сравнению с эмотемами неудовольствия-печали (10,3%), что указывает на жизнеутверждающий характер женских произведений, ставя под сомнение представления об их мелодраматичности и сентиментальности. Было выявлено и доминирование “мужских” эмотем гордости-достоинства (1,9%) над “женскими” эмотемами покорности-униженности (0,6%). Вместе с тем, находим подтверждение и тому, что в женском эмотивном стиле чувства дружелюбия (18,6%) превалируют над “мужскими” эмотемами враждебности (15,3%), типично “женские” эмоции смущения-беспокойства (20,4%) преобладают над чувствами самообладания и спокойствия (7,3%). Ёмко представлены и эмотемы печали (10,3%), удивления (4,6%), стыда и раскаяния (3%), интереса-любопытства (2,4%), что не противоречит стереотипным убеждениям о женской речи.

Изучение модификаторов эмотем потверждает стереотип о склонности женщин-писательниц к передаче различных оттенков и силы эмоций. Некоторые из стереотипно женских средств модификации эмотем оказались достаточно частотными в исследуемых текстах, например, интенсификатор so (278 прим.; 45,1% от всех интенсификаторов) и гиперболизатор terribly (15 прим.; 2,4% от общего количества гиперболизаторов). Однако анализ показал и наличие черт, присущих типично “мужской” речи: интенсификаторов, выраженных восклицаниями и усилительными конструкциями сниженного характера (damn, hell, blasted, devilish – 23 прим.; 3,3% всех интенсификаторов). Наличие таких языковых средств в исследуемых текстах указывает на размывание грани между мужским и женским в современном обществе.

Глава 3. “Проявления гендерных характеристик художественной речи в индивидуально-авторском аспекте: сопоставительный анализ произведений Ф.С.Фицджеральда и З.Фицджеральд”. Анализ когнитивного стиля писательскойчеты Фицджеральд сосредоточен на тропеике, для образования которой авторы использовали типично “женские” и “мужские” реалии. Исследование выявило доминирование “мужских” тенденций в когнитивном стиле Ф.С.Фицджеральда при некоторой гендерной раздвоенности когнитивного стиля З.Фицджеральд.

Основными показателями “женскости” когнитивного стиля З.Фицджеральд выступают: очевидная склонность писательницы к использованию идеологем и дескрипторов идеологем “домашней сферы”; выраженная детализированность тематических группировок “женских” референтов и коррелятов тропеики как проявление “женской” внимательности к мелким деталям окружения.

К типично “мужским” чертам когнитивного стиля автора романа “Save Me the Waltz” можна отнести: интерес писательницы к стереотипно “мужским” реалиям макромира, как например: смысл жизни, самореализация личности, умственная сфера психики; а также широкое использование в роли коррелятов тропов понятий, связанных с техникой, морским и военным делом, другими “мужскими” занятиями.