ОСКОРБЛЕНИЕ КАК ИЛЛОКУТИВНЫЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЙ КОНЦЕПТ

Страница 7

ИК «оскорбление» имеет следующие социально значимые признаки, влияющие на семантический статут правовой нормы: 1) социальная направленность речевого акта; 2) табуированность используемой лексемы; 3) умышленное взламывание табу; 4) персональная адресность речевого высказывания; 5) направленность на понижение социального статуса адресата; 6) предпочтительное использование приемов скрытого воздействия; 7) публичность; 8) психологическая готовность перейти порог оскорбительности (табу); 9) ожидание правовой ответственности или морального осуждения.

Юридические свойства ИК «оскорбление» заключаются в его способности представлять некий объем правовой информации, символизм которой отражен в языковых формулах в виде понятийной, семантической и аксиологической составляющей.

В речи ИК «оскорбление» приводит к этической дисфункции вежливости, что делает высказывание социально конфликтным. Но если в обыденном сознании детекция оскорбления строится на анализе намерений адресанта как оценке справедливости, то в праве диагностика оскорбления должна иметь процессуальное соответствие обоснования, т. к. она служит процессуальным средством доказывания.

Расхождение в интерпретации оскорбления в праве и в обыденном сознании – это следствие меняющейся парадигмы общественных отношений, когда при совершении преступлений с формальным составом (оскорбление, клевета) предметом намерений виновного являются действия, которые по своим объективным свойствам уже обладают признаком противоправности и общественной опасности независимо от факта наступления/ненаступления вредных последствий или желения/нежелания их наступления. Поэтому для правовой квалификации «оскорбления» существенным является определение способа нанесения вреда общественным социальным отношениям, а не психическое отношение виновного к речевому событию в виде коммуникативного намерения причинить вред/не причинять вреда.

Для характеристики юридических свойств ИК «оскорбление» в настоящей работе был принят термин коммуникативной перверсии, который означает речевое решение, подчиненное выбору речевых тактических ходов, приводящих к нарушению социокультурной нормы и наносящих вред социальной привлекательности языковой личности путем использования маркеров такой речевой модели социальной стратификации, с которой лицо не может согласиться ввиду потери прежнего авторитета или самоуважения (lat. рerverto – губить, портить). Использование в речи перверсивных единиц означает, что выражение отношения или вынесение оценки лицу в вербальной части высказывания прямо или косвенно влияет на общую картину его социальной репрезентативности как личности. Например, подчеркивание в речи физических или умственных недостатков личности снижает ее социальную привлекательность для окружающих и, следовательно, наносит урон ее социальному статусу (ср., «клевета как уголь – не обожжет, так измажет»).

Для выявления коммуникативной перверсии в конфликтном высказывании предназначена судебная лингвистическая экспертиза, задачи которой сводятся к следующим функциям: 1) констатация события достоверности коммуникативной перверсии конфликтного высказывания, преподносимого в виде мнения или утверждения; 2) установление факта нарушения правила легитимности (Муравьева 2002) в коммуникативном взаимодействии: соответствует ли способ и канал коммуникативной трансляции языкового кода уровню порога стилистической оправданности; 3) установление юридического события перверсивной достаточности: а) уголовно-правовая норма – неприличная форма, гражданско-правовая норма – порочащий характер сведений (правовой критерий); б) определение степени коммуникативной прозрачности речевого портрета языковой личности (лингвистический критерий), т. е. способности информации влиять на искажение социальной привлекательности лица, подвергшегося вербальной агрессии.

Коммуникативная прозрачность речевого портрета языковой личности – это вывод из прагматики содержания текста, выражающего речевое намерение автора высказывания создать восприятие образа лица на основе системы вербализованных субъективных социальных оценок.

При анализе коммуникативной прозрачности речевого портрета языковой личности мотивы речевого намерения автора высказывания не имеют значения, т. к. влияние на социальную привлекательность оказывает степень коммуникативной прозрачности речевого портрета языковой личности (т. е. степень «коммуникативной нечистоты» текста). Так, русским глаголам «пожурить», «упрекнуть», отражающим семантические признаки вербальной перверсии без цели нанесения вреда имиджу человека, соответствует более высокая степень коммуникативной прозрачности в плане причинения/непричинения вреда социальной привлекательности, чем глаголам «осрамить», «опорочить», «опозорить», «оклеветать».

Определение лингвистической экспертизой степени (шкалы) коммуникативной прозрачности речевого портрета языковой личности позволит обосновать юридические доводы доказывания по конфликтному высказыванию и, тем самым, установить чистоту «коммуникативных помыслов» речи, степень ее агрессивности, соблюдение принципов уважения и основных коммуникативных правил общения. Эксперт должен лишь показать, какими приемами, с использованием каких языковых и речевых средств было достигнуто оскорбление, как были задеты честь и достоинство личности, а не подменять юридическую квалификацию правовой нормы.

Коммуникативная перверсия имеет следующие основные типы стратегий речевого поведения: 1) диффамация – публичное распространение сведений, порочащих кого-либо; 2) вербальная дискриминация – выражение в речи своего отличия и превосходства по расовым, национальным, имущественным или иным признакам; 3) вербальная дискредитация – подрыв авторитета, умаление значения кого-либо, подрыв доверия; 4) вербальная инсинуация – создание предпосылок негативного восприятия социального имиджа кого-либо.

Развитие терминологического аппарата коммуникативной перверсии и коммуникативной прозрачности речевого портрета языковой личности в рамках теории судебной лингвистической экспертизы позволяет равномерно учитывать баланс интересов как уровня развития права, связанного с необходимостью принятия решений по спорам о квалификации вреда, причиненного оскорблениями или распространением порочащих сведений, так и состояния научного поиска в современной лингвистической прагматике и лингвокогнитологии.

В заключении подводятся итоги проведенных наблюдений и делается вывод о том, что оскорбление является иллокутивным лингвокультурным концептом, прагматика которого проявляется как в семантическом содержании средств его объективации в лингвокультуре, так и в специфике проявления дискурсной активности. Правовая норма «оскорбление» отображает лингвокультурные атрибуты концепта не зеркально, возводя его аксиологические ценности в ранг закона, а лишь фрагментарно в соответствии с нормами коммуникативного кодекса, отвечающими за сохранение социальной стабильности в обществе и ограничивающими использование коммуникативной перверсии в общении.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Кусов Г.В. Использование семантических характеристик «клеветы» и «оскорбления» как языковых категорий юридической ответственности // Инновационные процессы в высшей школе / Материалы V Всероссийской научно-практической конференции: В 2-х ч. Ч. 2. – Краснодар: Кубан. гос. технол. ун-т, 1999. – С. 126. (0,1 п.л.).

2. Кусов Г.В. Суггестивная функция языка судебного разбирательства // Единство системного и функционального анализа языковых единиц / Материалы международной научной конференции. – Белгород: БГУ, 1999. – С. 47. (0,1 п.л.).

3. Кусов Г.В. Мифоэпическая языковая картина мира как этнокультурная основа современного инвективного словоупотребления // Языковые и культурные контакты различных народов / Материалы Всероссийской научно-методической конференции. – Пенза: Пензенский гос. пед. ун-т, Приволжский Дом знаний, 2000. – С. 69–72. (0,3 п.л.).

4. Воркачев С.Г., Кусов Г.В. Концепт «Оскорбление» и его этимологическая память // Теоретическая и прикладная лингвистика / Вып. 2. Язык и социальная среда. – Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000. – С. 90–102. (0,8 п.л.).