ПРЕЗЕНТАЦИОННАЯ ТЕОРИЯ ДИСКУРСА

Страница 6

Освоение реальности посредством театра и игры означает, что реальность должна быть запечатлена в сознании в виде законченного образа (картинки), причем законченность должна выражаться при помощи точной настройки (предельной фокусировки) созданного образа. Чтобы прочно зафиксироваться в памяти и быть готовым для дальнейшего (постоянного) воспроизведения в процессе коммуникации, созданный образ должен быть насыщенно ярким, эмотивно-мотивированным, воспроизводиться вновь и вновь, т.е. обладать рекурсивностью. Необходимо, чтобы образы знаков легко извлекались из памяти по первому требованию. Потребность в извлечении образов действительности в ее семиотическом воплощении связана с категорией информативной насыщенности и категориями точности / приблизительности, которые, в свою очередь, определяют как визуальный, так и вербальный план семиотизации действительности. Эти категории создают основания для семиотической реализации театральности в дискурсе.

Информативная насыщенность и точность / приблизительность номинации единиц языка и речи интересуют нас в связи с тем обстоятельством, что кумуляция информации оказывается важным презентационным фактором, определяющим степень первоочередности / факультативности сведений о мире, фактором, используемым человеком в целях самопрезентации и дескрипции того, что он стремится транслировать по коммуникативным каналам в социум, с тем, чтобы успешно исполнить задачи влияния и воздействия на социум. Представляется, что эти категории, по преимуществу семантические, вполне подходят для описания смысловой наполненности образа, так как образ получает двойное воплощение при его трансляции в социальное сознание: вначале он формируется ментально, и его компоненты приобретают информационную структуру, а затем сформированный информационный кластер вербализуется, т.е. получает языковое выражение (лексика) и реализуется в речи / тексте / дискурсе (словосочетания, предложения, фразы, сверхфразовые единства – коммуникативные ситуации).

Информативная насыщенность семантики слова может быть определена как результат выполнения словом его важнейшей функции – кумулятивной, т.е. способности лексической единицы содержать (концентрировать) в себе целый ряд смысловых компонентов, отражающих тот или иной элемент реальности и к тому же строго иерархизованных, номинирующих специфические актанты действия / состояния / процесса; регистр применения номинируемых действия / состояния / процесса; дескрипторы (характер действия / состояния / процесса); дополнительные конкретизаторы (объект действия, инструмент действия, условия протекания процесса, причины, обусловившие состояние и т.д.).

Информативная насыщенность также определяется способностью лексической единицы к точной или приблизительной номинации действительности, при этом степень точности (информационный потенциал) зависит от типа лексико-семантического варьирования, к которому та или иная лексическая единица принадлежит на шкале неоднозначности (Ю.Д. Апресян). Однако главное, что составляет значимость этой категории для нашей теории, заключается в том, что обладание языковыми единицами как дискурсообразующими элементами разновеликой степенью информативной насыщенности и их способность к точной / приблизительной номинации указывают на когнитивные способности человека к интродукции (презентации) в коммуникации его ментальных отпечатков действительности, которые в зависимости от его прагматических целей и интересов могут быть либо обобщенными (и тогда в дискурс вовлекаются единицы широкой семантики или полисемантичные), либо семантически детализированными, четкими и яркими (в дискурсе в этом случае реализуются моносемантичные – однозначные, или олигосемантичные – малозначные – лексические образования).

Грубое или приблизительное очерчивание реальной ситуации вполне может оказаться достаточным для коммуникативных нужд: можно просто наметить некоторое развитие ситуации, чтобы адресат сообщения оказался способным домыслить детали и дополнительные дескрипции ситуации. Хватит двух-трех жестов для того, чтобы ситуация или послание, предназначаемое для понимания того, кому оно послано, повлияло на его дальнейшее поведение (реакцию). Выставленная вперед ладонь может заставить замолчать многотысячную толпу; ироническая ухмылка председателя собрания во время произнесения речи оратором даст сигнал толпе к освистыванию этого оратора; рука, приставленная к уху, заставит говорящего высказываться громче и т.п. Иными словами, визуализация посылаемого сообщения облегчает понимание этого сообщения коммуникантами, что, однако, не отменяет вербализацию характеристик реальности в коммуникации: модель действительности остается в сознании человека как полнообъемная демонстрационная модель, в которой на равных правах сосуществуют визуальный образ и его вербальный отпечаток. Модель действительности «обрастает» знаками дуалистической природы, знаками вербальными и невербальными, а использование этой модели индивидом или группой индивидов для построения последовательности коммуникативных действий предопределено его сугубо семиотической и лингвосемиотической деятельностью. Развитие и интенсивное эксплуатирование этой модели напрямую связано с вовлечением в коммуникативную деятельность человека лингвосемиотической категории театральности.

Театральность как лингвосемиотический компонент коммуникации достаточно внимательно изучалась как лингвокультурный механизм трансляции смыслов (Ю.М. Лотман, Г.Г. Почепцов, U. Eco, Е. Fischer-Lichte), как специфическое выстраивание индивидом системы кодов для реализации своего воздействия на социум (В. Crvenkovska), как ритуализованная модель коммуникации (G. Sonesson); наконец, как «метафора жизни» (B. States, А.П. Чудинов). Театральность сквозь призму лингвосемиотики рассматривается в тесном соприкосновении с дискурсом. В религиозном дискурсе она проявляется как обряд и ритуал, которые неотделимы от воздейственного слова проповедника. Педагогический дискурс театрален в том смысле, что обучающая ситуация урока или лекции требует театроподобной среды выступления учителя (преподавателя) перед обучающимися, где наличествует сценарий (план урока или лекции), имеется свое семиотизированное пространство (класс), структурированное по театральному типу (кафедра – сцена, пространство у классной доски – сцена, ряды ученических столов или расположенные амфитеатром места студентов – зрительный зал, кулисы – подсобка кабинета химии). В дискурсе глюттоническом (гастрономическом) театральность проявляется в театроподобной семиотической среде кухни как закулисной театральной деятельности и в ресторане как презентационном пространстве сцены для демонстрации результатов творчества (блюда) повара (драматурга и режиссера) и официанта (актера) публике (посетители ресторана).

Театральность – это своеобразный лингвосемиотический инструмент, способствующий точно рассчитанной реализации человеческой потребности в формировании удобной для своего существования среды обитания и коммуникации; инструмент, включающий механизмы презентации и самопрезентации как необходимых элементов коммуникативного воздействия на среду и социум. Базовые характеристики театральности как прагматической категории, обеспечивающей презентационность дискурса, присутствуют во всех типах и жанрах проанализированных нами дискурсов.

Так, театральность дуэльного дискурса – «дискурса самолюбования» (И. Рейфман), складывается из следующих характеристик.

1. Сценарность / ритуальность. Дуэльным кодексом регламентируется начало, ход и финал дуэли. Вот как структурированы сценарные планы дуэли на шпагах в «Дуэльном кодексе» В. Дурасова:

«Перед началом дуэли руководитель указывает каждому секунданту его роль, и, если он избран из числа секундантов, назначает себе помощником одного из секундантов противной стороны. Руководитель определяет по жребию места противников. Если противники употребляют личное оружие, руководитель определяет годность обоих пар шпаг. Младшие секунданты отводят противников на места, доставшиеся им по жребию. Руководитель дуэли становится сбоку от противников на равном расстоянии от каждого из них, в двух шагах от линии, образуемой скрещенными шпагами. Секундант, исполняющий обязанности его помощника, располагается с противоположной стороны, на двойном расстоянии от противников, чтобы не стеснять их действий» (Дурасов, 2002: 90-97).