Концепт \"закон\" в английской и русской лингвокультурах

Страница 6

(3) Обратной тенденцией эксплицитности является компрессия, целью которой на уровне синтаксиса является преобразование множества простых предложений, конституирующих правовую норму, в единственное сложное, что ведет к сложной казуистике правовых предложений (нескольких гипотез), сложности восприятия заключаемого в них смысла для носителей наивно языкового сознания. Например, " Суд, прокурор, а также следователь с согласия прокурора в соответствии со статьей 90 УК РФ вправе прекратить дело в отношении несовершеннолетнего (1), впервые совершившего преступление небольшой или средней тяжести (2), если будет признано, что его исправление может быть достигнуто путем применения принудительных мер воспитательного воздействия (3)" (Комментарий к УПК РФ, ст. 8). " If there is no parent or lawful guardian of such party residing in the Colony and capable of consenting (1) or if such party satisfies the Registrar that after diligent inquiry such party is unable to trace any such parent or guardian (2), the Registrar may give his consent in writing to the marriage, if an inquiry the marriage appears to him to be the proper (3), and such consent shall be effectual as if the parent or guardian had consented".

Компрессия иллюстрирует принцип экономии, который в частности проявляется в имплицитном выражении элементов концептуальной схемы правовой нормы. Такая тенденция свойственна правовым документам РФ. Так, например, в виде повествовательных, утвердительных, а не нормативных предложений изложено большинство норм Конституции, нормы Уголовного кодекса РФ, административных, процессуальных кодексах и Twenty-two points, plus triple-word-score, plus fifty points for using all my letters. Game's over. I'm outta here.других актах. Принцип экономии в меньшей мере характерен для английских правовых документов в силу соблюдения четвертого принципа их построения.

(4) Принцип ориентации на традицию, присущий английским правовым текстам, выражается в использовании большого числа латинских (типа mens rea, ab initio, certiorari) и французских (lien, plaintiff, tort) терминов и коллокаций, заимствованных в результате нормандского завоевания и утвердившихся в языке английского права в XVII веке и в настоящее время сопровождаемых церемониальными, выполняющими стилистическую функцию единицами (aforesaid, aforementioned, hereinbefore, whatsoever, it hereby declared that). В результате интерпретация законов не только носителем наивно-языкового сознания, но и специалистом становится во многих случаях проблематичной.

В силу особенностей текстуальной репрезентации норм, регулятивная функция предписаний, выражающаяся в диспозиции, характерна не только для правовых норм, но и для норм, содержащихся в самых разных текстах регламентирующего характера (народных примет, поверий, суеверий, паремий). Из проведенного анализа следует, что тексты правовых документов, паремий и примет подчинены сходным законам построения. В основе данных текстов лежит концептуальная схема нормы. Элементы концептуальной схемы нормы базируются, в свою очередь, на преконструктах, которые строятся в виде определения. Для правовых текстов эквиваленция, лежащая в основе определений, условна. Она симметрична только в праве, а за пределами правовой картины мира распадается. В силу этого правовая дефиниция всегда условна и служит для определения данного правового понятия. В тексте примет определяется целая ситуация. Эквиваленция, лежащая в основе такого определения, для современного человека также условна, однако для суеверного человека является истинной. Вместе с тем, если от такого асимметричного равенства приметы можно отказаться, не принимать его всерьез, то в отношении правовой нормы это невозможно, так как право в современном обществе является доминирующим регулятором отношений между людьми и пренебрежение или нарушение норм права влечет за собой реальные последствия, указанные в санкции той или иной правовой нормы. Текст паремии строится идентичным образом: первый уровень составляют условные определения, репрезентирующие ситуацию, второй уровень составляют предписания. Эти два уровня накладываются на концептуальную схему нормы, представляющую собой преконструкт, общий для любого типа норм поведения.

Концептуальная схема закона проецируется в тексты о законе через схему состава правонарушения, что позволяет сделать вывод о иерархическом строении схем, о возможности их объединения, достраивания до более сложной организации. Реализация концептуальной схемы наиболее наглядно демонстрируется на примере газетных и публицистических текстов информационно-оценочного жанра. Такой выбор обусловлен их социальной ориентированностью, апелляцией к обширной аудитории.

В текстах о нарушении закона норма права проецируется через схему правонарушения, которая предполагает наличие следующих элементов: субъект (S) — инициатор правонарушения; объект (O) — охраняемые законом ценности и блага, которым нанесен ущерб (например, собственность, жизнь, общественный порядок и т.п.); выраженное внешне деяние (А), квалифицируемое с позиции права; интенция правонарушителя (I), сопряженная с понятием вины (умышленность, неосторожность, небрежность, самонадеянность: не задумываясь о последствиях, ср. очертя голову, надеяться на авось да небось, кривая вывезет), мотива и цели правонарушения.

Данная последовательность элементов представляет собой обобщенную схему нарушения правовой нормы. Накладываясь на реальные события, эта схема может дополняться такими составляющими, как жертва, свидетели, спасатели, личная сфера субъектов, обстоятельства правонарушения, соотносимые с обстоятельствами, указанными в гипотезе нормы, ответственность, соотносимая с наказанием, указанным в санкции нормы.

Вместе с тем, в данной работе важно выделение относительно статичных элементов, составляющих концептуальную схему концепта "закон", а не иных когнитивных моделей репрезентации действительности, в состав которых она входит. Анализ проекции концептуальной схемы правовой нормы в тексты показывает, что элементы схемы не всегда точно проецируются в текстах. Такое несовпадение объясняется тем, что концептуальная схема отражает объективное представление о типичной ситуации и ее составляющих, сложившееся в определенной культуре, и не является схемой изложения данной ситуации в тексте. Необходимо иметь в виду, что реализованный набор составляющих типичной ситуации, как в русских, так и английских газетно-публицистических текстах, зависит от вкусов и интересов потенциального адресата, от цензуры, статуса газеты, мастерства автора, от принятой схемы жанра, а также от известных фактов, актуальности описываемых норм и т.п.

Особенностью реализации концептуальной схемы в тексте о законе или его нарушении является оценочное (E) сопровождение, которое позволяет судить об актуальности данной нормы в данной культуре, об отношении к ней с позиции морали, законности и т.п. При этом моральная оценка, сопровождающая описанное в том или ином тексте деяние, формируется в процессе его соотнесения с диспозицией соответствующей нормы права, в которой это поведение расценивается как должное, запретное или дозволенное и влекущее или не влекущее санкции.

Таким образом, на первом этапе неизбежна реализация особого рода оценки — юридической квалификации, характерной для юридического дискурса. Под юридической квалификацией понимается выраженный в суждении результат процесса установления соответствия или несоответствия признаков реального факта и факта, абстрактно очерченного нормой права. Схематично эти суждения могут быть схематично представлены следующим образом: деяние D1 соответствует (не соответствует) признакам деяния D, предусмотренного нормой N; факт F1 соответствует (не соответствует) признакам факта F, очерченного нормой N. Такого рода соотнесение является доминирующим при определении "правильного" и "неправильного" поведения, позволяет провести определенные параллели с моралью, а также осуществить компаративный анализ приемлемых и неприемлемых, дозволенных и недозволенных моделей поведения в рассматриваемых культурах.