СРЕДСТВА ОБЪЕКТИВАЦИИ КОНЦЕПТА “ОБМАН”

Страница 2

На защиту выносятся следующие положения:

1. Ложь и обман являются диахронической константой человеческого бытия. Истоки становления значений, обнаруживаемых в древних индоевропейских обозначениях лжи и обмана, кроются в сакральной сфере и оказываются тесно связанными в сознании древних с нанесением вреда/ ущерба, “покрыванием”/сокрытием намерений, “искривлением”/ искажением, нарушением существующего порядка вещей.

2. Содержательные минимумы понятий “ложь” и “обман” различаются: ложь - коммуникативный акт, производимый лингвистически или паралингвистически и имеющий сознательную интенцию введения в заблуждение. В наборе существенных признаков содержательного минимума понятия “обман” выявляется дифференцирующий признак - успешность, эффективность реализации цели.

3. Содержание концепта “обман” объемнее одноименной поверхностной языковой сущности и объективируется в значительном количестве лексико-фразеологических средств, паремиях, прецедентных именах и текстах. Средства объективации концепта “обман”/его фрагментов в английском и русском языках, а также восприятие возможных способов невербального декодирования обманного действия и метафорическое осмысление последнего носителями обыденного англоязычного и русскоязычного менталитета в целом совпадают.

4. Расхождение в средствах объективации концептуального пространства обмана проявляются в количественной экспликации выделяемых фрагментов “клевета”, “лесть”, “пассивная ложь”. Различия в лексико-фразеологической номинации и дескрипции обманного действия также являются следствием проявления индивидуальных черт национального характера языка.

Структура диссертации. Исследование состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, списков художественных произведений и лексикографических источников, послуживших материалом для анализа, приложения.

Во Введении аргументируется выбор темы исследования, методы анализа, определяется объект, цель и конкретные задачи, обосновывается актуальность, теоретическая и практическая значимость исследования.

В 1 главе “Концептологическое описание лжи и обмана” кратко характеризуются основные положения когнитивного подхода к лингвистическим исследованиям с уточнением природы терминов, используемых в диссертации, очерчиваются контуры концептуального исследования с выделением наиболее актуальных аспектов, сравнивается объем содержания понятий “ложь” и “обман”, систематизируются и описываются средства выражения лжи, выявляется фонд вербализованных авербальных маркеров, позволяющих реципиенту/наблюдателю декодировать обман.

В диссертации мы опираемся на положения, сформулированные в работах А.Н.Баранова и Д.О.Добровольского, А.Вежбицкой, В.З.Демьянкова, Е.С.Кубряковой, В.Н.Телии, Р.М.Фрумкиной, В.И.Шаховского, суть которых сводится к следующему:

1. Поверхностная языковая форма/знак представляет собой средство сжатия/компрессии обобщенной информации, активизирующее в сознании говорящего гораздо больший объем информации на основе знания языка и опыта взаимодействия человека с окружающей действительностью.

2. Языковая деятельность, составляя вершину айсберга, в основании которого скрыты когнитивные структуры и способности, признается наиболее простым средством материального доступа к сознанию человека.

3. Значение, изучаемое с позиций когнитивной лингвистики совместно и во взаимодействии со знанием, предстает как определенная структура знания, формируемая в актах номинации в процессе категоризации действительности. Категоризация представляет собой структурирование мира, акт отнесения слова/объекта к той или иной группе, способ установления иерархических отношений типа “класс - член класса”.

4. Прототип определяется как такой центр категории, который лучше всего отражает концептуально существенные свойства нашего представления об объекте.

В диссертации мы придерживаемся разграничения терминов “понятие” и “концепт”, понимая под последним не просто совокупность познанных существенных признаков объекта, а ментальное, национально-специфичное образование, планом содержания которого является вся совокупность знаний о данном объекте, а планом языкового выражения - совокупность лексических, паремических, фразеологических единиц, номинирующих и описывающих данный объект. Знаки (имена) “обман” и “ложь” употребляются как для обозначения соответствующих понятий, так и для концепта/его фрагментов. Но там, где речь идет о наборе/совокупности существенных признаков, позволяющих разграничить ложь и обман, о представленности этих признаков в лексикографии, о семантических мотивировках, мы говорим о лжи и обмане как о понятии. Число же концептуально-значимой лексики ограничено, поскольку не всякое имя-обозначение явления/события действительности есть концепт. В нашем понимании, только то явление (феномен) действительности, которое является актуальным и ценным для данной культуры, и вследствие этого получает языковую фиксацию парадигматически и синтагматически в значительном количестве лексических средств, ставшее темой множества фразеологических произведений (в широком смысле слова), можно считать концептом.

Разграничение терминов “понятие” и “концепт” отнюдь не исключает их совместного изучения. При знакомстве с понятиями “ложь” и “обман” очевидной стала невыясненность их статусов по отношению друг к другу, что обусловило необходимость обращения к дефиниционному исследованию, не запланированному в задачах нашего исследования. В результате анализа 14 англоязычных и 10 русских лексикографических источников обнаружилась национально-культурная специфика семантизации понятий “ложь” и “обман”, которая проявляется в различиях в семантическом представлении лжи и обмана для носителей сопоставляемых языков: существенным для носителей английского языка является указание на мишени и цели воздействия (направленность действия), для русского национального сознания релевантным является интенциональный аспект (намеренность), референтный аспект (искажена ли истина). В англоязычной лексикографии акцентируется каузация, связываемая с агентивностью обмана. Английские лексикографические толкования более дефиниционны в отличие от русских, тяготеющих к интерпретативности. На основании проведенного дефиниционного сопоставления мы пришли к выводу, что содержательные минимумы понятий “ложь” и “обман” различны, ложь - коммуникативный акт, производимый лингвистически или паралингвистически, а смыслодифференцирующим признаком понятия “обман” является успешность, эффективность реализуемого действия.

Выделение философско-этического, социального, психологического и лингвистического аспектов в контексте рассмотрения феноменов лжи и обмана имеет целью разграничить ложь и заблуждение, обозначить свойства и признаки обманного действия. В частности, в социальном аспекте обращается внимание на такие модусы обмана, как тактичность, вежливость, создание имиджа и т.д. В контексте межличностного и социального взаимодействия умение скрывать эмоции, чувства и настроения поощряется и служит отличием цивилизованного человека от дикаря. В рамках этического аспекта можно выделить признаки лжи и обмана, данные в оппозиции: допустимость/недопустимость, безобидность/ вред, корысть/альтруизм. Обман и ложь (как активная, состоящая из заведомо ложного сообщения, так и пассивная - факт умолчания) с позиций жесткой этики квалифицируются как ненормативные и оцениваются отрицательно. Но мотивируемые альтруистическими соображениями, обман во благо и святая ложь (white lie) не противоречат общечеловеческим ценностям и интерпретируются как совпадение интересов агента и реципиента обманного действия. В результате, аксиологические основы утилитаризма допускают моральную легализацию лжи и обмана, маркируя их положительно на аксиологической шкале с точки зрения мягкой этики.

Внутри психологического параметра важными являются причины и цели обмана, синтезированные в мотивах, роль эмоций в генезисе лжи. Несмотря на тот факт, что ложь и обман эмоциями не являются, тем не менее, бесспорно, оказываются тесно связанными с ними. Проанализировав примеры выборки (приняв за 100 % 496 русских и 421 англоязычный пример, мотивы в которых либо эксплицированы, либо легко выводимы из ситуации), мы пришли к выводу, что доминирующими эмоциями, стимулирующими ложь/обман, в обоих языках являются страх, боязнь, малодушие - 43,2 % русских и 41,8 английских примеров, в 24,6 % и 26,3 % случаев (русских и английских соответственно) первопричиной лжи и обмана являются любовь к близким, жалость, сострадание, желание защитить. Помимо перечисленных доминирующих эмоций ложь и обман стимулируются также жадностью, тщеславием, завистью, желанием изобличить обманщика/узнать правду и другими мотивами.