ИССЛЕДОВАНИЕ СЕМАНТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ СЛОВА НА ОСНОВЕ ПРОТОТИПИЧЕСКОЙ СЕМАНТИКИ
Страница 4
Итак, анализ показывает, что традиционные представления о значении и семантике многозначного слова по бóльшей части «статичны», поскольку представляют собой схемы и связи между ними, изучаемые без учета того, что в действительности их создают и используют коммуниканты в условиях реального времени и пространства. Следует отметить, что построение семантических структур слова, включающих статичный объем семантических компонентов, полученный на основе текстов post factum могут претендовать на объективность, если их использовать в дидактических целях, когда необходимо приблизиться к реальностям функционирования языка. Таким образом, можно предполагать, что семантические структуры слов не являются реальностями сознания языковой личности, но лишь средством, с помощью которого «исследователь хочет сказать что-то о языке» [И. К. Архипов, 2001].
Традиционный подход к проблеме базируется на логико-понятийном, теоретическом моделировании связи языка и познания и не учитывает многих свойств обыденного сознания, связанных с его индивидуальной спецификой. В рамках этого подхода значение слова или грамматической формы представляется как набор семантических признаков, которые и регулируют правильность использования этого слова в словосочетании и предложении [Болдырев, 2004]. Таким образом, традиционный взгляд на значения часто рассматривает их как формирующиеся и взаимодействующие сами по себе, без участия человека. При этом если человеческое сознание и учитывается, то только исходя из того, что при осмыслении того или иного значения формы слов перемещают значения (содержание) из сознания говорящего в сознание воспринимающего.
Традиционный подход находит отражение и в лексикографической практике. Лексикографы ищут пути достижения семантической прозрачности структуры словарной статьи, которая бы демонстрировала мотивированность каждого ЛСВ, его логическую зависимость от предшествующего и в идеале – мотивация каждого последующего ЛСВ предыдущим. Однако лексикографическое употребление метафорических значений нередко наталкивается на сопротивление материала, поскольку основной массив метафорической лексики образуется по другим принципам [Скляревская, 1993: 50]. Происходит это вследствие того, что словари не всегда фиксируют наиболее значимые семантические компоненты, существенные для функционирования лексемы и процессов семиозиса и передают смысл, как правило, не ставя перед собой цели отражения внутренней формы слова и «сохранения» исходного когнитивного образа.
Сказанное выше не означает, что статичный подход следует исключить из лингвистических описаний. Традиционное понимание служит отправной точкой исследований с помощью когнитивных методов, и поэтому многое из предложенного ранее активно используется в современной практике. Понятие семантической структуры, определяемое как иерархически организованная, исторически сложившаяся микросистема, объединяющая значения, связанные отношениями производности, является важным для схематического исследования внутренних связей семантики многозначных слов. Следует отметить, что подходы ряда лингвистов прошлого фактически опирались на основы когнитивной лингвистики, поскольку в их исследованиях прослеживается связь языковых структур с мыслительными, а также учитывается роль человеческого фактора в языке.
Глава 2. Семантика многозначного слова как объект когнитивной лингвистики. В качестве основных теоретических предпосылок появления когнитивного подхода в его современном виде можно считать разработку важнейших положений теорий концептуализации и категоризации, определение концепта как единицы знания, фиксирующей результаты не только теоретического, но и обыденного познания. Такое представление связано с теориями прототипов и естественной категоризацией (E. Rosh, J. Taylor, G. Lakoff), концентрации или фокусировки внимания (Ch. Fillmore, L. Talmy), теорией выделенности (R. Langacker) и др. Когнитивный подход к исследованию языка в его современном понимании в отечественном языкознании стал результатом естественного развития ономасиологической теории (Е. С. Кубрякова и др.), семасиологического подхода (Ю. Д. Апресян, М. В. Никитин и др.), теории логического анализа языка (Н. Д. Арутюнова и др.), семиологической грамматики (Ю. С. Степанов), рече-мыслительной деятельности (Н. И. Жинкин, С. Д. Кацнельсон и др.), функционально-семантических полей (А. В. Бондарко), психолингвистических концепций речевой деятельности (Л. С. Выготский, А. Р. Лурия, А. А. Леонтьев и др). Уже в это время осознавалась потребность в системном изучении работы человеческого сознания и сложилось понимание о том, что единственно надежный доступ к сознанию обеспечивает только язык.
Когнитивная семантика стала новой научной парадигмой благодаря успехам психологии и пониманию того, что мерой всего является не объективный мир, а человек с его видением объективного мира. В современной лингвистике это связывается с развитием и закреплением позиций человеческого фактора в языке. Этот подход был предрешен явной ограниченностью традиционной лингвистики, замыкающейся на изучении языка как системы и, что еще хуже, иногда понимаемой как системы имманентной, саморазвивающейся и противостоящей человеку.
Исторически изучение языка и речи шло неравномерно: в первую очередь, естественно изучалась и изучается речь, т. е. то, что находится в сфере непосредственного опыта носителей языка. При этом подразумевалось, что одновременно идет исследование и «языка, засвидетельствованного в речи» (Б. Косериу). В традиционном языкознании является общепринятым рассматривать язык как полностью представленный и существующий в речи, а речь в качестве «сверхязыкового остатка» (И. А. Смирницкий и др.). Некоторые исследователи под языком понимают языковую компетенцию вообще или его внутримозговые субстраты. Для других язык – это система научных понятий, которые формируются в результате анализа речевых данных и которые отражают его общие существенные признаки (А. Гардинер, С. Д. Кацнельсон, Г. В. Колшанский, И. М. Коржинек, А. А. Ломтев, В. М. Павлов и др.). Часто различие между этими явлениями определяется как различие между общепринятым, закрепленном в узусе и случайным, нераспространенным [Ломтев, 1976]. Часто даже если лингвисты и рассматривают язык и речь в качестве самостоятельных явлений, то только в качестве разных «коммуникативных состояний». Язык определяется авторами как «совокупность и система знаковых единиц общения в отвлечении от языкового материала, в их коммуникативной готовности», а речь как последовательность (взятых из языка) знаковых единиц общения в конкретном языковом материале в их коммуникативном применении [Березин, Головин, 1979]. Такая «последовательность знаковых единиц» напоминает хорошо известный «склад кирпичиков» (т. е. значений), которые по мере необходимости в процессе коммуникации человек забирает со «склада памяти».
Данное исследование основывается на гипотезе о том, что соотношение дихотомии «язык – речь» носит незеркальный характер. Это взаимосвязанные, но не тождественные явления. Языковая система – это вербализованные концепты, хранящиеся в долговременной памяти и актуализирующиеся в процессе говорения и понимания. Языковая система индивида имеет обширную виртуальную часть, общую для всех или большинства носителей языка, и индивидуальную систему языковой личности, зависящую от усвоенных моделей и стереотипов. Язык как система проявляется в индивидуальных произведениях-высказываниях. Представителем многозначного слова на уровне системы языка является его содержательное ядро (лексический прототип) как единство образов формы и содержания лексемы. Различие языка и речи заключается в том, что язык располагает конечным набором единиц, а речь – вариативна в комбинациях и содержит открытые ряды средств выражения. Система языка и ее средства, будучи достаточно консервативными и стабильными, эволюционируют во времени.
Важным для данного исследования является положение о том, что значения слов не «возникают», а создаются человеком. Идеальное содержание не покидает пределов сознания, задуманное значение не выходит в объективный мир в виде готового знания, «прикрепленного» к материальной форме [Мамардашвили, 1999; Залевская, 2000; Никитин, 2003; Архипов, 2004]. Значение как единство образов формы и содержания формируется в сознании говорящего, а потом слушающего. Это единство формируется в соответствии с замыслом высказывания. Поскольку содержание идеально и не выходит за пределы сознания, а задуманное значение так же не выходит в объективный мир в виде готового знания, «прикрепленного» к материальной форме, то у говорящего в прямом смысле нет физических возможностей с помощью языковых средств передать связываемое с ними содержание, т. е. тот смысл, который он в своем сознании связывает с данной формой [Архипов, 2004: 78-79].