ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ КАК ОБЩИЙ МЕХАНИЗМ ТЕКСТООБРАЗОВАНИЯ

Страница 6

В зависимости от входящих компонентов заголовки подразделяются на антропоцентрические, содержащие антропоцентр текста, и событийно-центрические, актуализирующие событие или явление художественного произведения.

Среди антропоцентрических заголовков особую группу составляют метонимические заглавия, в которых за маской объектов живой или неживой природы скрыто именование персонажа. В заголовке "The Ant and the Grasshopper" (W.S. Maugham), например, основой метонимического переноса являются именования насекомых, ассоциативно соотносимых у носителей русской культуры с трудолюбивым муравьем и легкомысленной стрекозой, персонажами известной басни И.А. Крылова "Стрекоза и муравей".

Спецификой событийно-центрических заголовков является то, что событие текста может быть обозначено прямо или опосредованно. Заголовок "Let Me Feel the Pulse" (O’Henry) представлен репликой, произнесение которой возможно либо в ситуации визита врача к пациенту, либо посещения врача пациентом. Событием при этом является болезнь пациента. Получается, что заголовок не только указывает на событие, но и вводит действующих лиц произведения. И событие, и действующие лица введены имплицитным способом.

Среди заголовков выделяются заголовки, соотносимые с интерсубъектной прецедентностью. Они расширяют смысл рассказа за счет взаимодействия с семантикой прецедентного текста. Прецедентными текстами могут быть: текст Библии ("Samson and Delilah", "The Gift of the Magi"); тексты древних мифов ("The Nemean Lion"); пословицы, поговорки, крылатые слова ("The Fly in the Ointment"); тексты народных и литературных сказок ("Ice Palace"); литературные произведения ("The Man with the Heart in the Highlands", "War and Peace"); произведения изобразительного искусства ("The Beldonald Holbein"); тексты песен ("Frėre Jacques"); игры ("I’m Going to Asia") и др.

Доказательством того, что заголовок находится в процессе развития по принципу интертекста, служат следующие выявленные нами тенденции: в течение первого и второго периодов развития англо-американского короткого рассказа наиболее распространенными заголовками были антропоцентрические и событийно-центрические, демонстрирующие прямую связь с текстом. В третьем и особенно в четвертом периодах развития рассказа ощутима тенденция усложнения семантики заглавий: характерны метонимические заголовки, заглавия с опосредованной событийностью, а также заголовки, соотносимые с интерсубъектной прецедентностью.

Глава 4 "Интердискурсивная интертекстуальность" посвящена названному виду интертекстуальности.

Как показало наше исследование, важная роль в процессе текстообразования принадлежит разновидности интертекстуальности, обозначенной в работе термином "интердискурсивная интертекстуальность", под которой понимается взаимодействия различных дискурсивных жанров (речевых жанров по М.М. Бахтину) в процессе текстообразования.

Интердискурсивная интертекстуальность соотносима либо с конкретной прецедентностью, либо с прецедентностью обобщающего вида, т.е. с прецедентностью, направленной не к какому-то одному конкретному тексту текстового пространства, а к "обобщенному образу" некоторого множества текстов.

И рассказы, и сказки – это малые эпические формы, что позволяет жанру сказки с легкостью проникать в тексты коротких рассказов. Наглядным примером может служить один из рассказов Ф.С. Фицджеральда (F.S. Fitzgerald. Outside the Cabinet-Maker’s). Начало и конец текста принадлежат возможному миру рассказа. Скрытые за шторами окна незнакомого дома рождают ассоциации, ведущие к порождению сказки. Девушка, выглянувшая из окна, становится прекрасной принцессой; мальчик, рисующий на двери и выкрикивающий непристойные слова, превращается в злого волшебника; проходящие мимо мужчины – в солдат короля; женщина с улицы – в ведьму, подругу злого волшебника и т.д. Одним из действующих лиц сказки является президент США. Необычным для сказки является употребление конкретного топонима (He's looking for the second in Iceland). Благодаря таким приемам грани между сказкой и реальностью стираются.

Если включение текста сказки в этом примере осуществлялось по принципу "текст в тексте", то в рассказе Х. Хадсон "Квартиросъемщик" (H. Hudson. The Tenant) сказка как бы накладывается на текст рассказа в целом.

Художественный текст открыт для таких текстов устного народного творчества, как анекдот. Рассказ У. Сарояна (W. Saroyan. Fable IX) открывается краткой аннотацией анекдотического сюжета: The Tribulations of the Simple Husband Who Wanted Nothing More than to Eat Goose but was Denied this Delight by his Unfaithful Wife and Her Arrogant but Probably Handsome Lover. Остроумный конец, свойственный анекдоту, эксплицируется в завершающей части рассказа в словах, принадлежащих обманутому мужу: "If your lover‘s got to have a goose every day," he said, "you could have told me. Tomorrow I will bring two of them. I get hungry once in a while myself, you know."

Границы между прозаическими и лирическими текстами не менее прозрачны. При анализе прозаических произведений принято различать лирические отступления. Уже само название показывает, что данная часть текста является выходом в лирику. В ткань художественных текстов часто включаются стихотворения, обладающие всеми жанровыми признаками данной литературной формы. При этом имеет место прецедентность, соотносимая с каким-либо конкретным текстом, причем прецедентным может быть текст самого автора, как, например, написанное Э. По стихотворение "Призрачный замок", которое писатель включил в свой рассказ (E. Poe. The Fall of the House of Usher).

Важным дискурсивным жанром является научный текст: After Marsh’s test, Merrowdene heated a substance in a test tube, the metallic residue he dissolved in water and then precipitated it by silver nitrate. That was a test for chlorates. A neat, unassuming little test. But I chanced to read these words in a book that stood on the table. ‘H2SO4 decomposes chlorates with evolution of Cl2O4. If heated, violent explosions occur, the mixture ought therefore to be kept cool and only very small quantities used‘ (A. Christie. Accident). Пример демонстрирует участие "химического" дискурсивного жанра: наличие терминов (chlorates, mixture, substance, metallic residue, silver nitrate) и формул (H2SO4, Cl2O4), а также текста из какого-то пособия по химии.

В качестве дискурсивных жанров часто используются газетные тексты:

He handed me a paper and I read thus:

Caught – In the Bois de Boulonge, early in the morning of the – inst., (the morning of the murder,) a very large, tawny Ourang-Outang of the Bornese species. The owner, (who is ascertained to be a sailor belonging to a Maltese vessel,) may have the animal again, upon identifying it satisfactory, and paying a few charges arising from its capture and keeping. Call at No. –, Rue – Faubourg St. Germain – au troisieme (E. Poe. The Murders in the Rue Morgue). Многие рассказы Э. По строятся как полемика с газетными текстами. В погоне за сенсацией они часто дают необъективную информацию. На фоне критического анализа газетных текстов расследование детективов-непрофессионалов выглядит куда более убедительно.

Прием включения публицистических текстов очень распространен в детективном рассказе. Расположенные внутри художественного текста, они создают эффект "текста в тексте". Они часто графически выделены, демонстрируют композиционные и лексико-грамматические особенности того или иного публицистического жанра.

Дискурсивными жанрами могут быть документы, как, например, в рассказе Г. Мелвилла "Бенито Серено" (H. Melville. Benito Cereno), построенном с опорой на тексты судебных документов, а также письма, телеграммы, играющие важную сюжетную роль в рассказах. Включенные тексты из официально-деловой сферы оформляются в соответствии с принятыми в данном типе текста правилами композиции.