НЕОФИЦИАЛЬНЫЕ ИМЕНОВАНИЯ ЛИЦА В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ

Страница 17

Молодежный субъязык – это самая крупная социолингвистическая и социокультурная конгломерация в немецкоязычном этническом пространстве, значительная часть субстандарта немецкой разговорной речи. Доминирующее положение молодежного социолекта в немецком социально обусловленном языковом пространстве способствует его проникновению в литературный речевой оборот. Лексика данного социолекта все активнее используется в устно-разговорной разновидности литературного языка, в языке средств массовой информации. По нашим наблюдениям, именно молодежный язык является основой общенационального просторечья как составной части современного немецкого языка.

Субстандарты социально-профессиональных сообществ отражают специфику соответствующих социумов. Наличие таких субъязыков обусловлено существованием разных сфер коммуникаций, влекущих за собой дифференциацию знакового продукта. Основу таких социолектов составляет «производственное ядро», получающее в речевом обиходе уточняющую семантическую спецификацию и коннотативное приращение. Манифестация «выделяющего речевого поведения» определяется ценностными стереотипами социума.

Наиболее ярко выраженными социально обусловленными языковыми подсистемами являются язык криминального мира и армейский жаргон. Социолект деклассированных элементов (преступников, бродяг, беспризорников, проституток и т.д.) обусловлен социальными условиями бытования его носителей и идеализацией идей маргинальной культуры и ее нравственных ценностей. Словопроизводство в нем базируется на субкультуре данного социума, морали, обычаях, привычках и увлечениях его членов, онтологических (бытийных) основах. Стилистическая маркированность и социальная императивность данного социолекта ощущается в большей степени, чем в других социально-детерминированных языковых сообществах. Близок к языку криминального мира армейский жаргон: как и первый, он характеризуется достаточно жесткой структурной иерархией, межличностной субординацией.

Стихийно образующимся социумом, в котором начинается и заканчивается жизнь человека, является семья с присущим ей социолектом. Элемент рекреативности, имеющий место в семейном субъязыке, приобретает, как правило, сугубо индивидуализирующий характер, которому чужды какие-либо штампы.

Объективно присутствует в смысловой структуре исследуемых именований гендерная дифференциация, подтверждающая наличие в объединенном сознании представлений о мужском и женском как базовых категориях социального порядка. Применение гендерного подхода позволяет одновременно точнее и четче учитывать антропоцентричность в языке.

Не имея возможности войти в гендерную специфику неофициальных именований лица с многих открытых для исследования сторон, нами определено в качестве одного из направлений отражение «женскости» в немецких паремиях и фразеологизмах (гендерный признак «образ женщины в этнокультурном представлении»).

В обыденном сознании немецкой, как и многих других культур, женщине приписывают такие качества, как болтливость, хитрость, сварливость, коварство, сексуальную распущенность, что подтверждается многими выражениями гендерной стереотипности лица женского пола, которые имеют хождение в обиходном дискурсе в форме: а) сложных слов (Klatschweib, Giftspritze, Kratzbürste, Faseltrine); б) устойчивых сравнений (schlau wie ein Fuchs – хитрая как лиса, heimtuekisch wie eine Schlange – коварная как змея); в) связанных значений (leichtes Tuch – легкомысленная девчонка), корреспондирующих с бытующими в народе паремиями, в которых манифестируются аналогичные качества женщин. Причем, большинство из них несет негативную оценочность. Не в пользу женщины нередко представляются и такие онтологические качества человека, как его умственные способности: выражение weiblicher Verstand воспринимается как ум слабый, не способный подняться до глубоких обобщений. Такое же восприятие женского ума прослеживается и в выражении weibliche Logik, которое воспринимается как образец нелогичности мышления. Обращает на себя внимание наличие в обиходном дискурсе значительного пласта именований, релевантных понятию проститутка: Mädchen auf Anruf, Mädchen vom Dienst, Mädchen fürs Geld, Mädchen für alle, Mädchen der Liebe, Mädchen von der leichten Tugend, horizontales Mädchen.

Сопоставление отрицательно коннотируемых именований женщин и мужчин в немецких фразеологизмах позволяет говорить об определенных гендерных асимметриях, проявляющихся в преобладании негативных оценок по отношению к женщине. Отчасти это обстоятельство можно объяснить взаимосвязью с патриархальной картиной мировидения и несколько упрощенном мнении о социальной роли женщины, на что обращает внимание А.В. Кирилина.

Одним из наиболее ярких национально-окрашенных факторов, эксплицируемых в языке и проявляющимся в рамках антропоцентрической лингвистики, является эмоциональность. Как отмечает В.Н. Телия, эмотивная коннотация – это не только след эмоциональной реакции на образ, лежащий в основе значения, который сам по себе вызывает психологическое напряжение, но еще и результат интерпретации образного основания, установок культуры и ее идеалов. Гармония с этими установками выражается в спектре положительных чувств-отношений, в диапазоне одобрения, дисгармония – в диапазоне неодобрения. Учет отражения эмоций в языке с точки зрения принадлежности к различным культурам – одно из необходимых условий правильного прочтения эмотивов.

В заключении подводятся основные итоги предпринятого исследования, суммирующий вывод которых кратко можно сформулировать следующим образом: номинация лица в немецкоязычном обиходном дискурсе характеризуется рядом особенностей коммуникативного, ономасиологического, словообразовательного, семасиологического, эмотивно-оценочного и экстралингвистического характера. Установление закономерностей возникновения и функционирования таких номинативных единиц влечет за собой более глубокое понимание идеографического поля «лицо», а также роли человеческого фактора в языке, раскрытие функционального взаимодействия всех элементов гносеологического процесса: именующего субъекта, именуемого объекта и языкового знака как формы именования. Полученные данные могут послужить базой для лексикографического описания неофициальных именований лица и открывают пути для их дальнейшего фундаментального исследования на контрастивной основе.

Основные положения диссертационного исследования нашли отражение в следующих публикациях:

Монография и учебно-методические работы:

1. Потапова С.Ю. Номинация лица в обиходном дискурсе. – Ярославль: МУБиНТ, 2003. – 276 с. – 17,25 п.л.

2. Потапова С.Ю. Словосложение с компонентом «имя собственное» в современном немецком языке (на материале стилистически сниженной лексики): Учебное пособие – Ярославль: ЯВВФУ, 1989. – 51 с. – 4,25 п.л.

Научные статьи, доклады, тезисы:

3. Потапова С.Ю. Статус неофициальных именований лица // Известия Самарского научного центра РАН. Специальный выпуск «Гуманитарные исследования». – Самара, 2004. – С. 127–137. – 1 п.л.

4. Потапова С.Ю. Социальная детерминированность неофициальных именований лица в современном немецком языке // Известия Тульского государственного университета. – Вып. 3. – Гуманитарные науки. – Тула, 2003. – С.125–135. – 1 п.л.

5. Потапова С.Ю. Национально-культурная специфика неофициальных именований лица // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. Специальный выпуск (41). – Кострома, 2003. – С. 64–67. – 0,8 п.л.

6. Потапова С.Ю. Неофициальные личные имена в немецком и русском языках: психологический аспект // Ярославский психологический вестник. – Вып. 4. – Москва-Ярославль: Издательство «Российское психологичес-кое общество», 2001. – С. 43–47. – 0,5 п.л.

7. Потапова С.Ю. Неофициальные именования лица как компонент текста: ономасиологический аспект// Текст в фокусе литературоведения, лингвистики и культурологии: Межвузовский сборник научных трудов. – Ярославль, 2002. – С. 197–210. – 0, 25 п.л.