ЯЗЫКОВОЕ СОЗНАНИЕ: ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ МАРКИРОВАННОСТЬ

Страница 10

Паремиологический сегмент языковой картины мира уместно сопоставить с набором блоков, в основе каждого из которых лежит аксиологический концепт. Контрастивное исследование аксиологических концептов позволяет раскрыть особенности импликатур паремиологических единиц, включающих значимостную, оценочно-эмотивную и прескрипционную информацию. Анализ паремиологических блоков, образованных вокруг ложно-идентичных концептов «работа/труд» – «work/labor», проведенный с целью выявления общих и различных источников формирования информационных структур, выявил, что фрейм-структура концепта «work» включает слот «справедливое вознаграждение», тогда как во фрейм-структуре концепта «труд» данный слот отсутствует, что влияет на его содержательный минимум. Вследствие этого русский и американский концепты разнятся по таким важным составляющим, как отношение к труду и характеристика выполняемой работы. На языковом уровне концептуальную неидентичность демонстрируют различного рода связи, развиваемые языковой единицей – экспликатором концепта (синонимические, антонимические, синтагматические, парадигматические и т.д. и т.п.).

Конфигурация фразеологического сегмента языковой картины мира конгруэнтна конфигурации аксиологической составляющей этнолингвокультуры. Основываясь на сопоставительных характеристиках определенных аспектов русской и американской культур, разработанных Р.Д. Льюисом [Lewis, 2000], предлагаем примеры идиом и паремий, иллюстрирующие выделенные аксиологические параметры.

В американской этнолингвокультуре наблюдается тенденция к фразеологизации одной, отдельно взятой тематической группы, что маркирует определенный фразеологический блок как не имеющий соответствия в русской этнолингвокультуре, т.е. лакунизированный. В последнее время регистрируется значительное количество фразеологизмов, производящие основы которых входят в состав лексико-семантического поля «Растительный мир». В большинстве своем – это образные выражения, к которым применима стилистическая помета «молодежный слэнг». Например: «to go bananas» (to become crazy); «top banana» (big shot); «to slip on banana skin»; «to be full of beans» (быть полным энергии); «a couch potato» (человек, проводящий много времени у телевизора); «a hot potato» (противоречивая тема). Если в русской этнолингвокультуре в образе несопоставимых понятий объединяются «лед и пламень», то в американской культуре сравниваются одинаковые родо-видовые объекты: apples and oranges: «Jenny and I, we were like peas and carrots» [к/ф Forrest Gump]. Интересно, что американские компаративы, особенно появившиеся в последнее время, также тяготеют к флористической тематике: «to be as cool as a cucumber» (быть очень хладнокровным); «to be two peas in a pod» (быть похожими как две капли воды); «to be as American as an apple pie» (типично американский) и др.

Национально-культурная специфика идиоматических и паремиологических сегментов русской и американской языковых картин мира проявляется в особенностях представления характеристик этнических сообществ. Инкорпорированная в «дальние значения» слова этимология базовой единицы – этнонима обусловливает «ближнее значение» фразеологемы, не выводимое из совокупности составляющих ее компонентов: «an Irish bull» (очевидный абсурд, нелепость); «to build castles in Spain» (строить воздушные замки); понятие чужеродности какой-либо культурной среде и связанные с этим странности в поведении индивида описывает подвергшееся фразеологизации прецедентное высказывание «He is from Barcelona» (from any character on the show Fawlty Towers, used to explain waiter Manuel’s odd behavior).

Связь единиц фразеологического фонда с национальной культурой, историей, обычаями прослеживается на примере фразеологем и паремий, содержащих имена собственные. Выбор имени собственного, вовлеченного в процессы метонимизации и фразеологизации, достаточно часто бывает произвольным, что представляет определенные трудности в воссоздании некоей совокупности знаний о некотором объекте или явлении: «Johnny – come lately» (так называют сотрудников, пришедших в коллектив позже, не с момента его образования); «to rob Peter to pay Paul» – (взять у одного, отдать другому); «every Tom, Dick and Harry» – чернорабочие, неквалифицированные рабочие (иногда значение «всякие там», «сброд»: «every Tom, Dick, and Harry. Also, every mother’s son; every man Jack. Everyone, all ordinary individuals, as in “This model should appeal to every Tom, Dick, and Harry”» [AHDI, 1997 : 191].

В русском и американском фразеологическом фондах отмечаются единицы с именами собственными неясной историко-этимологической интерпретации: «a Jack of all trades» (мастер на все руки); «to be happy as a Larry» (быть очень счастливым); «Федот, да не тот»; «a smart Alec» (всезнайка, человек с высоким самомнением): «smart Alec – an impudent or obnoxiously self-assertive individual, a wise guy…» [AHDI, 1997 : 593]. Метафоризация имени собственного, заключенного во фразеологическую единицу, и выделение одного из его признаков позволяет говорить о нем как о своеобразном вербальном экспликаторе прецедентного феномена: «Murphy’s Law» (закон подлости); «Hobson's choice» (вынужденный выбор); «the real Melroy» (что-то настоящее). Многие русские фразеологемы восходят к фольклору, например: «по Сеньке шапка», «показать Кузькину мать», «наготовить на Маланьину свадьбу», «Куда Макар телят не гонял» [ФРР, 2001 : 389]. Во всех вышеописанных случаях имя собственное, становящееся производящей основой фразеологемы, представляет собой концепт, т.е. информационную структуру, дешифровка которой не представляет труда для носителя языка, но становится непреодолимым препятствием в процессе создания адекватного образа для представителей иной этнолингвокультуры.

В шестом параграфе «Вербальные и вербализуемые прецедентные феномены» рассматриваются данные лингвистические явления как отдельный вид лингвокультурного типа, которые представляют собой продукты познавательной деятельности членов определенной этнолингвокультуры, принадлежащие их национальной когнитивной базе. Отнесение семиотических экспликаторов прецедентного имени к ЭКМЯС лингвокультурного типа правомерно, поскольку имя собственное выступает концентратом культурной информации вследствие своей генетической неразрывности с текстом, ситуацией и/или фиксированным комплексом определенных качеств. При сопоставлении корпуса антропонимов в русской и американской этнолингвокультурах констатируется факт большей связи архетипического характера русских фольклорных собственных имен с национальными мифологическими и былинными образами. При обращении к любому прецедентному имени можно заметить, что метонимический перенос осуществляется с учетом номинации по признакам или атрибутам означаемого прецедентного имени и апеллирование происходит не к денотату, а к дифференциальным признакам и атрибутам: «The new Johnny Appleseed: Ronald McDonald.Trying to overcome its junk food image, McDonald’s is buying more apples than any other U.S. restaurant chain» [The New York Times, 25.03. 2005]. Этимологически структуры прецедентного имени могут быть охарактеризованы как первично-производной и вторично-производной номинации: «The historian R. Arsenault chooses a very interesting approach for his analysis of the «Americanization of Dixie» when he looks at the air conditioner as one of the important factors involved» [Fiedler, Jansen, Norman-Risch, 2004 : 49].

Прецедентное высказывание понимается как феномен собственно лингвистической природы, возникающей в результате текстовой редукции, где текст – продуциент прецедентного высказывания – может быть представлен в анонимно-дискурсивно-ситуативной или авторско-текстовой форме: «There was only one catch and that was catch-22, which specified that a concern for one’s own safety in the face of danger that were real and immediate was the process of a rational mind» [Heller, 1961 : 46]. После появления романа слово – прецедентное высказывание – «Catch-22» было незамедлительно запротоколировано не только в англоязычных словарях (см., например: [ODQ, 1999], [ODPSQ, 2002], [ResQ, 1989]), но и в монолингвальных и билингвальных фразеологических словарях [АРСНУФВ, 2001 : 8].