ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ МЕХАНИЗМЫ И МЕТОДЫ ФОРМИРОВАНИЯ РЕЧИ

Страница 5

Далее отмечается, что долгое время синонимом “психолингвистики” в нашей стране была “теория речевой деятельности”. В сущности, под речевой деятельностью, согласно А.А. Леонтьеву и его последователям, и понимается сам феномен речи. Как не раз отмечалось, с такой трактовкой речи (ни в коей мере полностью не отвергая ее) автор согласна лишь частично. Автор считает деятельность лишь одной внешней и связанной с сознательными действиями гранью этого сложного и многопланового явления. Но у всякой внешней грани есть грань внутренняя, и такой внутренней стороной речи является ее скрытый, часто неосознаваемый, психический характер. В русле расширенного психолингвистического исследования, автор рассматривает речь не только как речевую деятельность и средство общения, но и как высшую психическую функцию человека, его психический и психофизиологический процесс.

Таким образом, выводя речь за пределы понятия “речевая деятельность”, автор выводит и психолингвистику за пределы понятия “теория речевой деятельности”, не отказываясь от этих определений, но расширяя их.

Автор полагает, что методология традиционной лингвистики, имеющая противопоставительный характер (когда языковеды с научными целями пытались все разграничить и противопоставить: язык – речи, языковую способность – речевой деятельности и т.п.), на современном этапе развития данной науки приобретает тенденцию комплексного, интегративного, объединительного подхода. Аналитический этап исследования всегда предполагает последующий этап синтеза, и современный уровень развития лингвистической науки не только допускает, но и настоятельно требует приступить к его осуществлению.

В этой связи автор выдвигает тезис единства семиотической системы, психики, психофизиологии и активности, в том числе деятельности, и пытается охватить единым концептуальным аппаратом по крайней мере четыре аспекта речи. Причем эти речевые аспекты обладают целым рядом подаспектов (так активность может быть как сознательным, так и бессознательным явлением), что представляется значимым и принципиальным.

Автор считает, что с позиций психолингвистики сегодняшнего дня, тезис Ф. де Соссюра о системном (надиндивидуальном) характере языка и ассистемном (индивидуальном) характере речи теряет свою силу, т.к., руководствуясь новейшими данными, необходимо признать, что универсальным и социальным является не только язык, но и огромная доля психического, психофизиологического, деятельностного, чем характеризуется речь. При этом психолингвистику интересует универсальный сплав языкового и психического. Если психолингвистика наука (а это не подвергается сомнению), то и все ее объекты, и речь в том числе, являются понятийными, абстрактными, они не могут быть индивидуальными или субстанциональными. Речь бесспорно принадлежит каждой отдельной личности, но она, как социальный, психофизиологический и психический феномен, принадлежит и всем людям. Поэтому речь является не только индивидуальным объектом исследования, но объектом совокупным, и ее предметом служит целая система абстрактных объектов – языковая и речевая способность, процессы восприятия и порождения речи, которые представляют психолингвистические универсалии. Сущность речи, если рассматривать ее как явление, подлежащее научному обобщению и абстрагированию, т.е. как объект психолингвистического исследования, заключается как раз в единстве того универсального, что имеется в каждой из ее сторон: языковой, психической, психофизиологической, деятельностной. Современная психолингвистика стремится к обнаружению в индивидуальном того типологического общего, что может служить ориентиром для создания обучающих, коррекционных и даже лечебных программ.

Важность этого положения заключается в том, что в первую очередь, автор подходит к явлению речи со стороны практики: ей приходится в кратчайшие сроки обучать взрослых людей иноязычной речи, и делать это нужно наиболее эффективно и результативно. Задача такого уровня сложности подлежит решению в одном единственном случае – если постараться как можно глубже проникнуть в сущность речи как явления и попытаться разгадать замысловатые принципы действия его законов.

Для автора овладение человеком иноязычной речью означает, что она стала неотъемлемой частью его самого, его мыслей и чувств, его сознания и подсознания; что она вошла в психику человека естественно и органично, и он управляет ею не только на уровне осознанности, но и не задумываясь, на уровне “автопилота”. Для овладения подлинным словом необходимо, чтобы оно было не просто выучено, а стало органичной частью, не только памяти человека, но и всей его психики, состоящей как из сознательных, так и бессознательных зон. Все психические процессы (без исключения), как когнитивные, так и эмоциональные, не просто сопряжены с речью и служат помощниками в ее образовании, но и являются непременными речевыми составляющими. Горячо отстаивая данный тезис, т.к. он был сформулирован и проверен в ходе многолетней экспериментальной и практической работы, автор находит подтверждение своим идеям в труде Л.М. Веккера, который также говорит о единой теории всех психических процессов, включая и даже выдвигая на первый план речь, называя эти процессы “сквозными”, в том смысле, что они не только взаимопроникаемы, но и едины.

Назначением психолингвистики и одной из первейших ее задач автор считает помощь людям в овладении иноязычной речью в той степени свободы, о какой говорилось выше. И именно поэтому она старается разобраться не только во внешних, но и во внутренних психических законах речи, которые работают как на уровне сознания, так и подсознания, полагая, что и те и другие должны являться предметом психолингвистического изучения.

Исходя из всего вышесказанного, предлагается следующее определение психолингвистики. Психолингвистика – это наука о человеческой речи, рассматриваемой комплексно – психологически и лингвистически: как средство общения (т.е. языковой код, языковая система), психический и психофизиологический процесс, речевая деятельность. Предметом психолингвистики, соответственно, является речь во всей многогранности ее лингвистических и психических сторон.

Глава 3 “Языковая и речевая способность как краеугольный вопрос психолингвистики и основа овладения человеком речью” начинается с напоминания о том, что под обучением иноязычной речи автор понимает развитие языковой и речевой способности человека, а также процессы восприятия и порождения речи при помощи особых лингво-психологических и психолингвистических методов, имеющих коммуникативную основу, но затрагивающих все психические процессы, свойства и состояния личности. Так как данный тезис, выработанный в ходе многолетнего эксперимента и практики и твердо отстаиваемый в диссертации, не является привычным ни для языкознания, ни для психологии, ни для педагогики, он разбирается в работе подробно.

Языковая способность, по определению А.М. Шахнаровича, представляет собой “многоуровневую иерархически организованную функциональную систему, формирующуюся в психике носителя языка в процессе онтогенетического развития”. На счет природы языковой способности им отмечаются две основные точки зрения. По мнению западной психолингвистики, языковая способность считается биологически заложенной в человеке при рождении и развивается по мере развития ребенка. По мнению отечественной психолингвистики, языковая способность – это по сути своей социальное образование, которое формируется “в процессе развития деятельности общения”.

Автор полагает, однако, что обе эти точки зрения имеют право на существование, поскольку и та и другая обладают крепким рациональным зерном. Более того из их сосуществования логически вытекает третья точка зрения на эту проблему, которой придерживается автор. Согласно ей языковая способность, относясь к речевому явлению, представляет собой не только лингвистическую, но и одну из психических и психофизиологических функций человека, точнее их симбиоз. И как все прочие психические функции она способна к развитию, которое связано как с врожденными задатками, так и с внешними факторами – взаимодействием человека со средой и обучением, причем развитие ее не заканчивается с завершением возрастных изменений, а при благоприятных условиях может продолжаться на протяжении всей жизни. В этом смысле позиция автора является закономерным продолжением идей Л.С. Выготского, А.Р. Лурии, Б.Г. Ананьева и других известных отечественных психологов о природе психических функций и характере их развития. Чтобы придти к предлагаемым выводам, важно лишь осознать, что принадлежа психике человека, языковая способность просто не может быть ничем иным как психической функцией. Кроме того, имея отношение к нейрофизиологии, она, естественно, является и функцией психофизиологической. Отсюда следует заключение, что закладывается эта способность биологически и генетически, однако формируется и развивается она социально. Таким образом, предлагается определить языковую способность как психическую и психофизиологическую функцию человека, заложенную биологически и генетически, но формируемую и развиваемую социально на основе особой анатомо-физиологической и нейрофизиологической организации человека; функцию, обеспечивающую возможность человеческой психике отражать и обобщать внешний языковой материал, переводя его в особые внутренние коды в виде неосознаваемых и осознаваемых правил языка.