Россия и Франция: национальные стереотипы и их метафорическая репрезентация

Страница 5

V. Poutine, meutrier qui tache les mains de sang (М., 18.04.00). [В. Путин, убийца, чьи руки обагрены кровью]; Bien qu'il ait été mis sur orbite par la bandocratie Eltsine-Berezovski, Poutine pourra difficilement conserver tel quel le régime eltsinien, trop discrédité (H., 17.05.00). [Хотя Путин и был поставлен у руля власти бандократией Ельцин-Березовский, ему вряд ли удастся сохранить неизменным слишком уж дискредитировавший себя ельцинский режим]; Le président russe, Vladimir Poutine, a annoncé, lundi 24 décembre, la «liquidation» de la Commission des grâces (M., 26.12.01). [Но в понедельник 24 декабря президент России Владимир Путин объявил о «ликвидации» комиссии по помилованиям].

Сопоставительный анализ используемых в дискурсе масс-медиа Франции и России для характеристики главы российского государства монархических и криминальных метафор выявляет сходство фреймово-слотовой структуры моделей, что позволяет сделать вывод о «заимствованном» характере исследуемых моделей. Результаты сопоставления показывают, что подобные метафоры воспринимаются французами как национально-специфические, как типичные для самих русских, поскольку проанализированные модели не являются универсальным средством концептуального представления главы государства для носителей французской лингвокультуры: обращение к монархической и криминальной источниковым сферам во французской прессе носит системный характер при описании президента России и единично при характеристике президента Франции.

В дискурсе масс-медиа Франции наша страна постоянно метафорически предстаёт как предмет, изменяющий своё положение в пространстве, что отражает глубинную способность человеческого мозга, опираясь на физический опыт, организовывать одно абстрактное понятие (Россия в данном случае) по образцу иного, более конкретного понятия. Метафоры данной подгруппы входят в число базовых ориентационных метафор (Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004) и структурируются в метафорическую модель СОВРЕМЕННАЯ РОССИЯ – это ПЕРЕМЕЩАЮЩИЙСЯ ЛОКУС (модель включает фреймы «Точка отсчета», «Вертикальное изменение», «Горизонтальное изменение»). Центром данной модели являются метафоры, связанные с переосмыслением изменения положения России в пространстве. Ориентационные метафоры, эксплуатируемые французскими газетами, обращаются к прочно закреплённым в когнитивных структурах мозга человека представлениям о том, что движение вверх и вперёд сопряжено с достижением, прогрессом, развитием и, следовательно, оценивается положительно. Ср.:

La Russie sort chaque jour un peu plus de l’anarchie où elle avait sombré sous Boris Eltsine (M., 08.02.01). [День за днём Россия всё больше и больше выходит из той анархии, в которую она погрузилась при Борисе Ельцине]; Emergence d'une "classe moyenne" en Russie (M., 21.02.02). [Появление (досл. выплывание) среднего класса в России]; Où vala Russie de Poutine? (M., 09.09.04). [Куда идёт Россия Путина?].

Метафорическое переосмысление вертикального изменения России, конечной цели и скорости движения нашей страны обладает отрицательными коннотациями, связанными с представлениями об усилении государственной власти в ущерб «человеческому фактору», с представлениями о слабой скорости изменений в российской жизни и с отсутствием у России своей «национальной» позиции. Ср.:

Des experts critiquent l’immobilisme des autorités russe en matière de réformes (L., 15.02.01). [Эксперты критикуют отсутствие у российской власти реформаторского духа (досл. неподвижность власти)]; M. Poutine s'attache-t-il à effacer l'impression donnée d'un pays à la remorque des Occidentaux? (M., 23.11.01). [Сможет ли Путин стереть образ России, которая тащится в хвосте (досл. на буксире) за Европой?]; Poutine peut faire ce qu’il veut avec cette Douma. Il n’y a plus de centres de pouvoir indépendants, il n’y a qu’une pyramide du pouvoir, avec un tsar ou un président au sommet (H., 09.12.03). [С такой Думой Путин может делать всё, что хочет. Больше не осталось независимых центров власти, существует пирамида власти с царём или президентом на вершине].

Военные действия России в Чечне – постоянный источник для полемики во французских СМИ. Непонимание, недоверие, осуждение вмешательства России во внутренние дела Чеченской республики выражается путем использования французскими газетами метафорической аргументации. Наиболее продуктивной и распространённой в дискурсе масс-медиа Франции при характеристике действий РФ в ходе чеченской операции является метафорическая модель ВОЙНА В ЧЕЧНЕ – это МЕХАНИЗМ, представленная фреймами «Создание механизма», «Виды механизмов», «Управление механизмом». Ср.:

Tchétchénie: la machine infernale s'emballe (H., 07.10.99). [Чечня: адская машина понеслась]; La guerre en Tchétchénie, menée tambour battant par Poutine - qui en use comme de son unique instrument pour affirmer son autorité (H., 01.02.00). [Чеченская война, которую победно ведет Путин, используется им как единственный инструмент для утверждения своей власти]; Les autorités moscovites …resserrent encore l'étau qui broie Groznyï (H., 28.10.02). [Московские власти сжимают Грозный в разрушительных тисках]; Tchétchénie: les rouages bien huilés de la machine Poutine (L., 15.03.04). [Чечня: отлаженный (досл. смазанный) механизм избирательной машины Путина набирает обороты].

Данная модель подчеркивает функциональный, искусственный, спланированный «сверху», «бездушный» характер войны в Чечне. Другие характеристики при этом оказываются невостребованными. При описании анализируемой сферы-источника метафорической экспансии такие потенциальные фреймы, как «Поломка механизма», «Ремонт» не имеют актуальности, акцентируя внимание тем самым, что хорошо отлаженный механизм войны работает без сбоя.

Механистическая трактовка войны в Чечне снимает вопрос о законности, справедливости этой войны, так как денотативная сфера понятия «механизм» распространяется на неодушевлённые предметы, к которым неприменимы понятия морали и этики. Тем самым СМИ формируют во французском социуме мысль об отсутствии в России какого-либо морального авторитета, который подсказывал бы, как вести себя на международной арене, не доводя дело до межнациональных конфликтов.

Неотъемлемую часть образа России на страницах французских СМИ составляет внешнеполитическая позиция нашей страны. Французские газеты акцентируют внимание прежде всего на месте России в системе международных отношений, на тех российских геополитических приоритетах, которые представляют интерес для Европы: развитие отношений между Россией и США и между Россией и Европой.

Присущее человеку антропоморфное виденье мира объясняет факт концептуального представления о государстве, как о живом существе, обладающем свойствами и характеристиками, чувствами и мышлением человека. Рассматривая отношения между странами сквозь призму данной метафоры, французские СМИ, тем самым, невольно задают общую установку «повествования» о позиции России на международной арене. Персонификация России обусловливает особую категоризацию данного фрагмента действительности. Носителями французского языка отношения между странами воспринимаются как отношения между людьми. К взаимоотношениям России и Америки, России и Европы французские газеты постоянно применяют концептуальную метафору внутрисемейных, дружественных отношений. Метафорические модели РОССИЯ И ЗАПАД – это ДРУЗЬЯ и РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ – это СЕМЕЙНЫЕ ОТНОШЕНИЯ приходят на смену доминировавшей в предшествующие десятилетия категориальной сетке, в рамках которой отношения США и России, Запада и России метафорически переосмысливались в терминах войны. Ср.:

La «guerre froide» américano-soviétique est oubliée (L., 15.01.04). [Американо-советская «холодная война» забыта]; La crise ukrainienne a ravivé la tension entre Moscou, d'une part, et l'Alliance atlantique et l'UE, de l'autre, plus de dix ans après la fin de la guerre froide (M., 07.12.04). [Десять лет спустя после окончания холодной войны украинский кризис воскресил напряжение между Москвой, с одной стороны, и Атлантическим союзом и ЕС, с другой].