СЕМИОТИКА ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА

Страница 3

Во введении дается обзор основных направлений исследования политического дискурса в современной лингвистике и определяются базовые понятия: текст и дискурс.

Политическая лингвистика является одним из новых исследовательских направлений современного языкознания, которое носит междисциплинарный характер: в нем интегрируются достижения социолингвистики, лингвистики текста, когнитивной лингвистики, нарративного анализа, стилистики и риторики. Основная задача лингвистического анализа политического дискурса – вскрыть механизм сложных взаимоотношений между властью, познанием, речью и поведением.

Политический язык и политическая коммуникация стали предметом лингвистических исследований сравнительно недавно. С конца 50-х годов интерес к этой проблематике возник в ФРГ, прежде всего, с изучением языка национал-социализма [Klemperer 1947].

Одним из первых, кто обратился к языку тоталитарных режимов, был английский писатель Дж. Оруэлл, который предвосхитил многие лингвистические идеи, развиваемые в работах, посвященных выявлению заложенных в языке возможностей манипулировать сознанием и осуществлять социальную власть [Bolinger 1980; Sériot 1985; Блакар 1987; Вайнрих 1987 и др.] Политическая перестройка спровоцировала в отечественной лингвистике настоящий исследовательский бум в отношении тоталитарного языка советской эпохи [Купина 1995; Зильберт 1994; Вовк 1995; Ермоленко 1995; Норман 1995; Левин 1998 и др.] и постперестроечных инноваций в русском языке конца ХХ века [Ермакова 1996; Какорина 1996; Баранов, Казакевич 1991; Баранов 1997 и др.].

В современной лингвистике разграничиваются два подхода к анализу политической коммуникации: дескриптивный и критический.

Дескриптивный подход, восходящий к классической методике риторического анализа публичных выступлений, связан с изучением языкового поведения политиков: языковых средств, риторических приемов и манипулятивных стратегий, используемых политиками в целях убеждения [Grieswelle 1978; Bachem 1979; Bergsdorf 1978; Holly 1989; Atkinson 1984; Баранов, Паршин 1986; Николаева 1988; Михальская 1996; сборники материалов «Политический дискурс в России» 1998; 1999; 2000].

Другим направлением дескриптивного подхода, тесно связанным не только с лингвистикой, но и с политологией, является анализ содержательной стороны политических текстов. Методы контент-анализа и когнитивного картирования позволяют выявить когнитивные диспозиции отдельных политиков [Janis 1949; Chilton, Ilyin 1993; Pfau, Kenski 1990; Stuckey, Antczak 1995; Костенко 1993; Кордонский 1994; Дука 1998; Волкова 2000; и др.].

Критический подход нацелен на критическое изучение социального неравенства, выраженного в языке или дискурсе. В работах представителей критической лингвистики [Fairlough 1989; Wodak 1994; ван Дейк 1994 и др.] рассматривается проблема использования языка как средства власти и социального контроля.

Одной из наиболее плодотворных и относительно новых исследовательских парадигм в политической лингвистике является когнитивный подход. Моделирование когнитивной базы политического дискурса осуществляется через анализ фреймов и концептов политического дискурса, метафорических моделей и стереотипов, лежащих в основе политических предубеждений [Quasthoff 1989; Fowler 1991; Gee 1996; van Dijk 1997; Баранов 1990; Баранов, Караулов 1991; Лассан 1995; Чабан 1997; Ильин 1997]. В рамках когнитивного подхода исследуется также взаимосвязь языка и идеологии [Seidel 1985; Nöth 1990; Hodge, Kress 1993; van Dijk 1995, 1996, 1998].

Изложенное в диссертации исследование политического дискурса соединяет в себе элементы дескриптивно-риторического, дескриптивно-содержательного и когнитивного подходов.

Соотношение текста и дискурса в предлагаемой концепции институционального дискурса сводится к формуле «дискурс = подъязык + текст + контекст». Институциональный дискурс при таком подходе оказывается предельно широким понятием, охватывающим как языковую систему (ту ее часть, которая специфически ориентирована на обслуживание данной сферы коммуникации), так и речевую деятельность (в совокупности лингвистических и экстралингвистических факторов) и текст. Компонент «текст» в этой модели конкретизируется как «творимый текст» и «ранее созданные тексты». Компонент «контекст» включает в себя такие разновидности, как «ситуативный контекст» и «культурный контекст».

По аналогии с соссюровской дихотомией «язык « речь», представляющей две ипостаси существования языка, в диссертации предлагается понимание дискурса как системы коммуникации, имеющей реальное и виртуальное (потенциальное) измерения. В реальном измерении – это текущая речевая деятельность в определенном социальном пространстве, обладающая признаком процессности и связанная с реальной жизнью и реальным временем, а также возникающие в результате этой деятельности речевые произведения (тексты), взятые во взаимодействии лингвистических, паралингвистических и экстралингвистических факторов.

Предмет анализа в диссертации составляет виртуальное измерение дискурса, которое рассматривается как семиотическое пространство, включающее вербальные и невербальные знаки, совокупным денотатом которых являются мир политики, и, кроме того, тезаурус прецедентных высказываний, набор моделей речевых действий и жанров, специфических для общения в данной сфере.

В главе I «Общая характеристика политического дискурса» определяются его границы и содержание, системообразующие признаки и функции, описываются базовые концепты.

Интенциональную базу политического дискурса составляет борьба за власть, что предопределяет его основные функции и способы их реализации. К основным функциям политического дискурса относятся: 1) интеграция и дифференциация групповых агентов политики; 2) агональность и гармонизация отношений участников политического процесса; 3) акциональная функция (в политике «говорить» значит«делать»); 4) функция интерпретации (создание «языковой реальности» поля политики); 5) контролирующая и регулятивная функции (манипуляция сознанием и контроль за действиями политиков и электората).

В определении границ политического дискурса мы исходим из его широкого понимания и включаем в него как институциональные, так и неинституциональные формы общения, в которых к сфере политики относится хотя бы одна из трех составляющих: субъект, адресат или содержание общения. Полевый подход к анализу структуры политического дискурса позволил выявить сферы его соприкосновения с другими разновидностями институционального дискурса (научным, педагогическим, юридическим, религиозным и др.), а также с неинституциональными формами общения (художественный и бытовой дискурс). Особую роль в существовании политического дискурса играет дискурс масс-медиа, являющийся в современную эпоху основным каналом осуществления политической коммуникации, в связи с чем правомерно говорить о тенденции к сращиванию политического дискурса с дискурсом масс-медиа.

Системообразующие характеристики политического дискурса сводятся к следующему:

1. Специфика институциональности политического дискурса заключается в преобладании массового адресата; основные векторы коммуникации проходят по линиям институт ® институт; представитель института ® представитель института; представитель института ® граждане; граждане ® институт;

2. Доминирующая роль фактора эмотивности (эмоции способствуют укреплению социальной солидарности и приверженности системе, выступают как мотивационный импульс к речевым действиям, мотивируя как воодушевление, так и вербальную агрессию);

3. Значительный удельный вес фатического общения (в политической коммуникации более важным нередко оказывается не содержание сообщения, а сам факт его произнесения);

4. Смысловая неопределенность, связанная с фантомностью ряда денотатов и фидеистичностью (значимость момента веры как проявление иррациональности политического дискурса);

5. Эзотеричность в политическом дискурсе проявляется не как семантическая, а как прагматическая категория, что обусловливает использование в нем таких стратегий, как эвфемизация и намеренная уклончивость;