Когнитивная семантика лексических средств репрезентации обвинения в современном английском языке

Страница 2

В заключении обобщаются теоретические и практические результаты проведенного исследования и излагаются основные выводы

Апробация работы. Основные положения исследования были апробированы на заседаниях Центра языковой подготовки БГУЭП (ноябрь 2002, 2003, 2004 гг., январь 2005 г.), а также представлены в форме доклада на IX международной научно-практической конференции «Лингвистические парадигмы и лингводидактика» (18-19 июня 2004г., г. Иркутск).

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В соответствии с когнитивным подходом к изучению языка, в лингвистических исследованиях целью анализа языкового материала все чаще становятся описание и объяснение способов восприятия и категоризации окружающего мира человеком (Rosch 1973, 1975; Jackendoff 1983; Chafe 1987; Кравченко 1996; Булыгина 1997; Арутюнова 1999; Кубрякова 2004а и др.), влияющих на становление и формирование определенных стереотипов поведения, проявляющихся во всех процессах взаимодействия человека с окружающей средой и другими людьми.

Анализ семантики глаголов и глагольных сочетаний, репрезентирующих обвинение в современном английском языке, представляет интерес для лингвистики по ряду причин. Так, в английском языке насчитывается 38 глаголов обвинения (Roget 1999), в то время как в русском языке используются в основном 2 глагола: винить и обвинить/обвинять. Возникает закономерный вопрос: «Почему количество глаголов обвинения в английском языке во много раз превышает количество соответствующих глаголов в русском языке?» Как в русской культуре, так и в английской, существуют понятия «право» и «мораль», в рамках которых и выдвигается обвинение; видимых причин такому существенному различию нет.

По-видимому, обвинение можно рассматривать как значимое для англоязычного социума явление, а большое число глаголов и глагольных сочетаний, репрезентирующих обвинение, указывает на то, что в их значениях отражаются какие-то особенности, присущие самому процессу обвинения. Предположительно, эти специфические элементы воспринимаются носителями английского языка как жизненно важные для успешного существования в социуме. О важной роли обвинения говорит А. Вежбицкая: фразы типа “X accuses Y of Z”, “X blames Y …” кажутся более привычными в качестве заголовков газет. Они вплетены в гигантскую сеть речеактовых глаголов, из которых состоит вся общественная жизнь (Wierzbicka 1987: 3).

Исследование лексических средств репрезентации обвинения в современном английском языке проводилось с учетом постулатов когнитивной семантики (Баранов 1997), которая рассматривает язык как составную часть когнитивной системы, коррелирующей с другими когнитивными образованиями. Соответственно, полная семантическая характеристика того или иного языкового явления предполагает учет того, какую когнитивную структуру или их совокупность объективирует определенный корпус лексических единиц, и какую функцию он при этом реализует (Болдырев 2000; Стернин 2004). Языковое значение рассматривается с точки зрения интерпретационного подхода (Демьянков 1994), целью которого является выявление знаний (опыта) об определенном фрагменте окружающей среды или внутреннего мира человека, вычленение способов его категоризации и представления в языке.

Проанализировав работы зарубежных и отечественных лингвистов, посвященные семантике глаголов обвинения, мы обратили внимание на то, что для анализа исследователи выбирают чаще других лексемы accuse и blame. Этот факт навел нас на мысль, что, в соответствии с теорией прототипов (Rosch 1973, 1975; Taylor 1989), эти языковые единицы должны являться наиболее типичными представителями лексико-семантического класса глаголов обвинения, поскольку выделяются самими носителями языка, т.е. они должны содержать в своей семантике интегральный семантический признак всего класса. В ходе анализа словарных дефиниций мы пришли к выводу, что в качестве таких прототипов лексико-семантического класса глаголов обвинения выступают глаголы accuse, blame и charge. Они содержат в своей семантике интегральные компоненты, которые послужили критериями отбора лексических средств в исследуемый класс глаголов: а) вменение вины за совершение преступления, нарушение закона: to charge with a crime, say that sb. has broken the law (OED); и б) вменение вины за совершение проступка: say that sb. has done wrong (Hornby). Кроме этого, дефиниционный анализ лексических единиц из тезауруса Роже показал, что наряду с глаголами, которые указывают на нарушение правовых и нравственных норм, существуют глаголы и глагольные сочетания, обозначающие безнравственное поведение людей при обвинении. В основе их семантики лежит понятие «лже-обвинение». Ср.: frame – to vise false (as a criminal charge) against the innocent man (WNIDEL 1993: 902). Также нами были выделены глаголы, обозначающие самообвинение, такие как accuse oneself, blame oneself, incriminate oneself и другие, указывающие на направленность обвинения на его субъекта.

В связи с этим, для создания более полной картины лексико-семантического класса глаголов обвинения, мы распределили все глаголы и глагольные сочетания по двум группам в соответствии со сферой их употребления, каждая из которых содержит непосредственно глаголы обвинения, глаголы самообвинения и глаголы лже-обвинения. Для названия групп мы воспользовались термином «норма», поскольку обвинение вызвано нарушением установленных норм правового или нравственного характера. Данная узуальная классификация имеет следующий вид:

1. Глаголы, соотносимые со сферой «правовые нормы»:

а) глаголы обвинения;

б) глаголы лже-обвинения;

в) глаголы самообвинения.

2. Глаголы, соотносимые со сферой «нравственные нормы»:

а) глаголы обвинения;

б) глаголы лже-обвинения;

в) глаголы самообвинения.

Классификация позволила сделать вывод, что глаголы и глагольные сочетания, репрезентирующие обвинение, являются одним из средств объективации концептуальных областей ПРАВО и МОРАЛЬ. Они также «затрагивают» часть концептов ЛОЖЬ и Я.

Однако анализ словарных дефиниций не позволил выявить смысловую и функциональную разницу между лексическими единицами, многие из которых трактуются как абсолютные синонимы. Причиной несостоятельности компонентного анализа при выявлении дифференциальных семантических признаков так называемых синонимов является диффузность языкового значения, которая обусловлена недискретным характером постоянно меняющегося мира. Проблема диффузности в семантике глагола напрямую зависит от того, что «глаголы с точки зрения категоризации мира представляют собой весьма сложные и трудно поддающиеся определению единицы. Тогда как объекты существуют в мире как достаточно четко выделенные самим фактом их физического существования, … то, что концептуализируется в виде события, таких явных границ не имеет» (Croft 1991; цит. по: Кубрякова 2004а: 264). Учитывая данную особенность категоризации событий, мы предприняли попытку анализа причин диффузности значения глаголов обвинения. Проведенный анализ показал, что глаголы обвинения группы «правовые нормы» проявляют диффузность способностью выражать субъект обвинения посредством: 1) собирательного имени лица; и 2) предметным именем.

(1) In some jurisdictions the police file charges directly with the court (Criminology 1995: 341);

(2) A federal lawsuit accuses a public school district in New Mexico of violating the freedom of speech rights of three Navajos (The Farmington Daily Times, Jan. 9, 2004).

Подобная неконкретность обозначения обвинителя обусловлена тем, что язык права стремится избежать использования конкретных обозначений в случае с обвинителем. Это вызвано стремлением создать атмосферу объективности и непредвзятости при отправлении правосудия (Tiersma 1999). Обозначение субъекта обвинения в первом случае указывает на компонент «авторитетность», во втором предметное имя «обезличивает» обвинителя, подчеркивая, что разбирательство вершится законом, которому подвластны все (признак «объективность»).

Глаголы группы «нравственные нормы», наоборот, демонстрирует диффузность тем, что в качестве объекта обвинения могут выступать следующие компоненты.