ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОЕ ПОЛЕ КОНЦЕПТА «ПУСТОТА»

ОБЩЕЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Развитие исследований в области лингвокультурологии (Воробьев, 1994, 1998; Маковский, 1996, 1997; Телия, 1996; Маслова, 1997; Снитко, 1999 и др.) во многом объясняется актуализацией проблемы «язык и культура» в рамках новой парадигмы. Разработка вопросов лингвокультурологии ведется в нескольких направлениях. Одним из них, на наш взгляд, продуктивным и важным, является логико-философский подход к изучению соотношения языкового значения и культурного смысла, выраженного в поэтических текстах.

Исследование сущности языкового значения как результата специфического отражения объективного мира связано с изучением природы отражаемых объектов, существа самого отражения как феномена мышления, сознания, языка, а также способов существования и механизмов функционирования значения в пространстве культуры.

Главный интерес в границах нашего исследования представляет способность языка отражать достаточно широкие абстракции (в нашем случае – пустоту), наделяя их статусами феномена и понятия. В языке происходит также объективация концепта «пустота».

Понятие «пустота», несмотря на свою кажущуюся ненаучность и противоречивость, продолжает играть все более важную роль в современных лингвофилософских и лингвокультурологических теориях (Лотман, 1992; Топоров, 1995; Эпштейн, 1993; Хайдеггер, 1993; Яковлева, 1994 и др.). На данный момент существует достаточное число философских трудов, в которых решается вопрос бытия небытия, немалое количество работ, посвященных онтологическим и феноменологическим проблемам русского языка конца ХХ столетия и эстетическому своеобразию московской концептуальной поэзии. В том числе многие лингвисты обращают внимание на феномен «русского пустого пространства» (Яковлева,1994), опустошенность современных языковых и культурных форм (Русский язык конца ХХ столетия, 1996).

Однако остается без внимания описание вербального выражения понятия «пустота» в современных поэтических текстах, с одной стороны, и имманентной пустоты русского новояза - с другой, что позволяет констатировать актуальность нашего исследования.

Исследование и дескрипция механизма конкретизации пустоты в символах и образах, а также ее концептуализации находятся на стыке целого ряда актуальных для общего языкознания проблем. Включение экстралингвистических элементов смысла в область языковой семантики вносит в языкознание комплекс философских, логических, психологических ассоциаций и традиций.

В границах исследования внутренней структуры концепта «пустота» и окружающего его смыслового поля важным является восприятие языковым сознанием носителей русского языка кризисных процессов, происходящих в культуре второй половины ХХ столетия. Исчезновение чувства уверенности и надежности, которое в свое время придавал «культурный канон», выражается в современной культуре прежде всего в возникновении чувства внутренней опустошенности. И тем не менее, для нашего исследования важнее не социологическое, а лингвокультурологическое освещение феномена пустоты. В работе уделяется пристальное внимание отражению сложного феномена пустоты в русском языковом сознании.

Участившиеся обращения поэтического творчества и обыденной речи к мотиву пустоты и теме опустошения вызывают предположение, что концептуализация пустоты в современной русской лингвокультуре – процесс живой и неоконченный.

По нашему мнению, перенос акцента с исследования самодовлеющей «языковой системы» на анализ концептуальной системы, осуществляемый в лингвокультурологических работах последних лет (Степанов, 1997; Вежбицкая, 1996, 1999 и др.), не приводит к утрате объективности и общности лингвистических теорий. Более того, это создает методологически обоснованную и теоретически перспективную программу концептологических исследований, направленную на раскрытие роли как языковых, так и неязыковых факторов в концептуальном освоении мира.

Структура мышления, отображаясь в языковых формах, наиболее адекватно и полно воплощается в речи, то есть в структуре тех видов и разновидностей словесных произведений, которые создаются с помощью языка. В первую очередь имеются в виду поэтические тексты. Словесный материал поэзии, вобравший в себя особенности менталитета, национальную специфику и индивидуальные авторские интенции, становится благодатной почвой для лингвокультурологических изысканий.

Поэтический язык, с одной стороны, субъективен и синхронен, с другой - объективирует проблемы и образы массового сознания и реальности. Поэтому способ редуцирования взгляда на явление, уже ставшее явлением сознания, эффективно работает на материале поэтического концептуализированного языка, а лингвистические методы дают возможность подтвердить наши выводы научным исследованием.

Объектом изучения являются поэтические представления о пустоте в текстах московских концептуалистов: Д.А.Пригова, Л.С.Рубинштейна, Т.Кибирова. Выбор объекта диктовался необходимостью изучать лингвокультурологическую концептуализацию понятия «пустота» и особенностями поэтики московского концептуализма: философичностью и рефлексивностью. Концептуальная поэзия отражает русский менталитет и работает с языковыми выражениями этой ментальности.

Предметом изучения являются лингвистические средства выражения представлений о пустоте в поэтических текстах русской современной поэзии (концептуализма).

Цель работы состоит в системном описании лингвокультурологической специфики понятия «пустота», особенностей его отражения в поэтических текстах русской концептуальной поэзии.

Для достижения поставленной цели решались конкретные задачи:

- определение содержательного минимума и объема понятия «пустота», аккумулируемых языком и эксплицируемых в поэтических текстах;

- формулирование условий и способов концептуализации пустоты в русской лингвокультуре;

- разработка модели лингвокультурологического структурирования концепта «пустота»;

- описание парадигматических связей концепта «пустота» в границах лингвокультурологического поля.

Научная новизна диссертации состоит в том, что в работе определены характеристики концепта пустота в поэтическом тексте; впервые произведена попытка моделирования структуры лингвокультурологического поля, ядром которого является концепт; выявлены и описаны ассоциативные связи концепта «пустота» с другими концептами в границах лингвокультурологического поля.

Теоретическая значимость исследования заключается в концептологическом моделировании лингвокультурологического поля и уточнении понятий лингвокультурологии и лингвистики поэтического текста.

Практическая значимость работы состоит в том, что полученные результаты могут представлять интерес для разработки лингводидактических основ различных типов учебных пособий по теме «Язык, культура, философия», учебных словарей и справочников этого профиля, и, наконец, - непосредственно для практического преподавания курсов языкознания (раздела «Лингвокультурология») и стилистики.

Теоретико-методологической базой исследования явились следующие принципы и методы познания феноменов языка и культуры:

1) Концептуальный анализ, представляющий собой целый арсенал исследовательских приемов, используемый для описания процесса концептуализации феномена пустоты, становится в нашей работе техникой экспликации концепта «пустота». Объектом анализа является сложное ментальное образование, именуемое словом «пустота». В качестве исходного материала берутся контексты из философско-поэтических сочинений русских концептуалистов. Для интерпретации смыслов привлекается внутренний опыт, присутствует обращение к апперцепционному фону носителя русского языка. В процессе описания концептуализации понятия «пустота» внимание заостряется на языковом чутье и на лингвистической эрудиции поэтов-концептуалистов. Концептуализацией в данной работе мы называем осознанную фиксацию в знаково-символьной форме интуитивно-медитативного постижения сути объекта исследования (Кузнецов, 1992).