ЯЗЫКОВАЯ МОДЕЛЬ ПОЛИКУЛЬТУРНОГО МИРА: ИНТЕРЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЙ АСПЕКТ

Страница 13

Языки не функционирую т параллельно в языковом сознании осетин би/ полилингвов, даже в условиях искусственного трилингвизма, поскольку речевые механизмы функционируют автономно.

4. Инвариантное ядро культуры, проявляющееся в архетипах «коллективного бессознательного» этносов, является основой этнического мировидения.

В религиозном сознании древних осетин-язычников сложился религиозный дуализм, предполагавший почитание двух противоположных начал — добра и зла, мира естественного и сверхъестественного, реального и загробного. Семантическая триада «жизнь — смерть — жизнь» являлась доминантой мироощущения осетин.

В космологических представлениях осетин прослеживается нерасчленность мировосприятия, отразившаяся в сознании многочисленного пантеона богов. Верховный бог Хуыцау — это поздний образ эпохи средневековья, возникший с появлением тенденции к единобожию.

Древняя структура вертикального членения мира представлена тремя космологическими сферами — верхней, средней и нижней, что отражает религиозно-мифологические представления о трехчленном строении мироздания.

Нерасчленность сфер экономической, политической и духовной жизни была главной характеристикой традиционного горского общества. Единственным «следом» этой нерасчленности в рамках традиционных верований осетин является куывд, выступающий регулятором взаимоотношений людей с окружающей средой.

5. Для нашего исследования существенно различение универсальных концептов, отражающих особое мировидение народа, и этноспецифических концептов, отражающих понятия, явления и предметы, характерные только для определенной культуры, и выражаемые безэквивалентными лексическими единицами.

Ключевые культурные концепты фарн, куывд и .гъдау, покрывая центральную зону языковой картины мира осетин, включают в себя другие базовые концепты этнокультурной модели. Результаты свободного ассоциативного эксперимента по выявлению содержания образов языкового сознания осетин подтвердили, что ключевые этнокультурные концепты, отражая основы мировидения осетин, передают весь комплекс представлений, связанных с традициями, обычаями, обрядами, правовыми и морально-этическими нормами народа. Поликультурная картина мира кристаллизуется вокруг «центральной зоны», содержащей этнические константы, а также ценности и верования данного общества в свернутом виде.

6. Влияние русскоязычной культуры на формирование языковой картины мира осетин обусловлено наличием общего политико-экономического, культурного и научного пространства. Это вызвало усиление коммуникативных взаимодействий, в том числе межкультурных, и привело к общности базовых знаний о мире. Возросла плотность информационных потоков, поступающих по русскоязычному каналу. В результате этих процессов русский язык стал не только средством и способом приобщения к новым зна ниям, но также стимулом внутриязыкового развития.

В языково й картине мира осетин отсутствовали лексемы не связанные с условиями жизни и быта народа. Позднее они были заимствованы из русского языка. В то же время в осетинском языке имеется много слов, обозначающих понятия, не характерные для русского бытования.

Наиболее очевидные изменения в лексике осетинского языка происходят не только за счет заимствований, главным образом из русского языка, но также за счет развертывания собственных потенциальных возможностей — переосмысления значений осетинских слов, создания неологизмов на базе оригинальных лексических и словообразовательных средств.

7. Ядро языкового сознания осетин-би/ полилингвов представлено наиболее частотными словами осетинского языка. Ведущее место в ядре лексикона осетин занимают существительные — 66.7 % (в ядре языкового сознания русских — 70 %, в ядре языкового сознания англичан — 64 %). Понятия, отражаемые этими словами, являются фундаментальными, обыденными понятиями, на которые опирается носитель языка в своей повседневной речедеятельности.

Межъязыковые сравнения ассоциатов, полученных в результате эксперимента, позволили выявить универсальное и этноспецифическое в языковых картинах мира осетин, русских и англичан. Было подтверждено наличие некоторых универсальных моделей связей в лексиконе, а также выявлена национально-культурная специфика их реализации. Ядро языкового сознания осетин отражает этнокультурную картину мира, более традиционную, по сравнению с русскими и англичанами.

Независимо от принадлежности тому или иному этносу, ядро лексикона в различных языках образуют слова, выражающие универсальные понятия.

Полилингвальная модель языковой картины мира осетин включает центральную зону и периферию. Центральная зона представлена этноязыковой картиной мира (ядро ментального лексикона осетин, этнокультурные концепты как ключевые слова языка и культуры и «культурная» лексика, отражающая специфические для данного народа реалии), причем отдельные элементы центральной зоны дублируются, а квази-понятия передаются средствами осетинского и русского языков, но чаще объем понятий, даже заимствованных, не совпадает. Периферия полилингвальной модели языковой картины мира осетин-билингвов состоит из компонентов русской языковой картины мира (основная зона), англоязычной/ иноязычной картины мира (в рамках приобретенной компетенции) и осетинской языковой картины мира (фрагментарно).

Структура компонентов данной полилингвальной модели соотносится с функциональной активностью указанных языков: осетинский язык используется в сфере бытового общения и традиционной культуры (в меньшей степени — русский), а русский и иностранный языки — в официально-деловой, общественно-политической и научной сферах, при межкультурной коммуникации.

Основные положения работы отражены в следующих публикациях:

1. Некоторые вопросы словообразовательной активности иноязычной лексики//Вопросы индоевропейского словообразования и классической филологии. — Томск: ТГУ, 1997. — 0.4 п. л.

2. Культура речи: к вопросу о нормах современного литературного произношения//Информационное общество: культурологические аспекты и проблемы. — Краснодар-Москва: МАИ, РАО, МК РФ и КГИКиИ, 1997. — 0.2 п. л.

3. Аранжировка стилистических нюансов в контексте драматургического произведения//Проблемы грамматической стилистики. Вып. II. — Ростов-на-Дону: РГУ, 1997. — 0.2 п. л.

4. Механизмы речевого действия в аспекте анализа драматургического произведения//Функционирование языка в различных языковых жанрах. Вып. IV. — Ростов-на-Дону: РГУ, 1998. — 0.2 п. л.

5. Неомифология и художественный образ в искусстве ХХ века//Труды ХХ всемирного философского конгресса. Ч. III. — США, Бостон, 1998. — 0.6 п. л.

6. Механизмы речевого действия в свете лингвистических теорий// Семантика языковых единиц. М.: Ин-т языкознания, 1998. — 0.6 п. л.

7. Принципы вербальной коммуникации//Человек — Коммуникация — Текст. Вып. II. Ч. II. — Барнаул: АГУ, 1998. — 0,2 п. л.

8. Проблема точности в художественном переводе//Философия и журналистика в контексте культуры. Вып. IV. — Ростов-на-Дону: РГУ, 1998. — 0.2 п. л.

9. Каналы и механизмы коммуникации//Сборник трудов лингвистического семинара. УФА: БГУ, 1998. — 0.2 п. л.

10. Из истории становления христианства в Осетии//Вестник СОГУ. Вып. II. — Владикавказ: СОГУ, 2000. — 1.0 п. л.

11. Словесное действие в условиях вторичного речевого жанра//Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. Вып. I. — Владикавказ: СОГУ, 2000. — 0.6 п. л.

12. Монолог как экстериоризация внутренней речи//Актуальные проблемы психологии и лингвистики. — Москва-Пенза: Ин-т языкознания РАН, Ин-т психологии РАН, ПГПУ, 2000. — 0.2 п. л.

13. Ритмический образ оригинала и перевод//Филология и педагогика: вопросы взаимодействия. Вып. II. — Владикавказ: СОГУ, 2001. — 0.6 п. л.

14. Мифологические и религиозные верования осетин//История и философия культуры: актуальные проблемы. Вып. V. — Владикавказ: СОГУ, 2001. — 0.8 п. л.

15. Пословицы и поговорки как средстве народного воспитания// Актуальные проблемы истории, культуры, образования. Вып. IV. — Владикавказ: СОГУ, 2001. — 0.6 п. л.