ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ НЕОЛОГИИ

Страница 7

Изменения языка как средства коммуникации происходят в результате постоянной вариативности речи отдельных носителей языка, которые интерпретируют в каждом отдельном акте коммуникации существующие единицы номинации по-разному, делают многочисленные “ошибки”. Грань между ошибкой как ощущаемым большинством носителей языка несоответствием норме и вариантами в произношении и форме слова не определена с точки зрения говорящего индивида; эти явления привносят в каждый отдельный акт коммуникации не фиксируемый оттенок личностного смысла. В исследовании “слов-призраков” (слова, образованные по ошибке) [Счетчикова 1998: 21] делается вывод, что в синхронии такие слова являются потенциальными единицами языка, так как способны с течением времени приобретать всеобщее употребление и закрепляться в языке. Процесс смыслотворчества в отдельном акте коммуникации с неизбежностью ведет к формо- и словотворчеству и является их пусковым моментом в речевой деятельности каждого говорящего индивида.

Опора на ощущение носителя языка как для определения “обычности” слова, которое уже вошло в язык и не является новым, так и для выявления качества “новизны” единицы, как следствие должна повлечь за собой обращение к человеку – носителю языка, пользователю и одновременно создателю языка в каждодневной коммуникации. Это связано с тем, что “всякая новация появляется сначала в индивидуальной речи, а затем, уже будучи принятой обществом, становится объективным и социальным явлением” [Якушин 1985: 119-120].

Представляется, что в любом новом слове как результате словотворчества (под таковым понимается факт возникновения слова в определенный временной период, а все слова когда-то “появились на свет”) отражается определенное соотношение творческого начала и стандарта. По словам И.Н. Горелова [1987: 7], “Вполне разумная (человеческая) деятельность может быть творческой, менее творческой и вполне рутинной, причем все эти градации растянуты на весьма протяженной шкале”. Задача изучения индивидуального и типологического (группового) в поведении и мышлении современного человека, выяснения реального соотношения этих факторов столь же сложна, как и исследование сознательного и бессознательного, логического и чувственно-образного в психике и в речемыслительной деятельности человека (см. также [Залевская 1999; Келлер 1997]). Противопоставление индивидуального общему в плане изучения процессов производства речи и словопроизводства не должно носить абсолютизирующего характера. Субъективной в общем смысле слова является всякая психическая, всякая познавательная деятельность — в том числе и та, которая раскрывает человеку объективную реальность и выражается в объективной истине; как следствие, нет никакой несовместимости между субъективностью как общей характеристикой психической, познавательной деятельности человека и объективностью ее содержания, ее результата. “Субъективность в вышеуказанном смысле никак не означает неадекватности объективному” [Рубинштейн 1957: 61]. Другое дело, что поскольку человек познающий является также и человеком чувствующим, переживающим, оценивающим, специфика индивидуального знания “как двойного переживания, т.е. переживания, с одной стороны, непосредственной данности содержания знания, а с другой – отношения к нему” [Залевская 1992: 33] является значимым фактором.

Необходимо учитывать и индивидуальную (т.е. отдельного носителя языка), и коллективную (т.е. социальную) обусловленность динамизма языка как средства коммуникации. Разделение должно пройти между индивидуальной речевой практикой и узусом, который формируется совокупностью “индивидуальных речевых практик” носителей языка, а также между индивидуальным представлением о норме и выработанной в социуме коллективной нормой, изменяющейся, в свою очередь, под влиянием индивидуальной речевой практики. Невозможным становится игнорировать тот факт, что вариативность языка зависит от факторов индивидуального порядка, поскольку человек, овладевая языком, развиваясь как личность, реагируя на воздействие изменяющихся внешних факторов, познавая и создавая “картину мира”, постоянно творит язык как в процессе художественного творчества, так и в ходе повседневной коммуникации. Язык предстает как форма отражения определенного уровня переработки информации и получения выводных и прочих знаний; варьирование языковых единиц — как множественность способов выражения этого отражения, связанная с неисчерпаемостью процесса познания.

Причины, обусловливающие возникновение словотворчества различны: необходимость овладения языком как средством коммуникации в социуме и познания мира в онтогенезе, стремление к познанию самого себя и окружающего мира, к самовыражению в художественном творчестве через создание образной системы посредством языка, интенция воздействия на коммуниканта в общении. Однако, все виды словотворчества (художественное, детское, языковая игра), по-видимому, имеют базовые универсальные схемы, механизмы действия. В этом ряду художественное словотворчество, безусловно, выступает как одно из наиболее ярких проявлений инновационности языковой способности человека в целом.

Мышление как процесс никогда не является изначально заданным и запрограммированным; операции и любые другие компоненты психического, мыслительного процесса не даны заранее в готовом виде, в качестве четко представленных отдельных элементов; не только их последовательность, но и “они сами возникают и формируются в органической взаимосвязи друг с другом в ходе всего этого процесса” [Брушлинский 1979: 111]. Именно в таком ракурсе необходимо рассматривать совокупность всех изменений в речевой практике индивида (сознательных “языковых вывертов” и неосознанных “творений” в виде вариантов и “ошибок” с точки зрения нормы и узуса).

Вариативность разговорной речи следует рассматривать в ракурсе сопоставления с периодом детского словотворчества и периодом освоения иностранного языка, так как и во всех этих случаях, как представляется, происходит построение “маргинальных полей” как своеобразных буферных зон в динамичном переходе развития лексикона от одной фазы к другой. Отметим, однако, что границы такого перехода вряд ли определяемы достаточно четко, поскольку развитие представляет собой непрерывный процесс и одна фаза переходит в другую. В рамках разработанной А.А. Залевской теории лексикона как динамической системы единиц и подхода к слову как средству доступа к базе знаний человека [1990; 1992] развитие, становление индивидуального лексикона трактуется как процесс постоянного обновления его единиц и перестройки связей между ними. Ядро лексикона формируется в раннем детстве, единицы ядра представляются наиболее значимыми в речевой деятельности человека. Через единицы ядра лексикона происходит идентификация большинства слов родного языка [Золотова 1989], они являются опорными для осознания значения новых слов [Тогоева 1988].

Включение новых слов в индивидуальный лексикон происходит на протяжении всей жизни человека в социуме параллельно с усвоением новых знаний. Принципиальной позицией в данном случае необходимо считать рассмотрение непрерывности развития лексикона как его постоянное изменение. Каждая новая единица, вошедшая в лексикон, не просто меняет количественное соотношение единиц, но оказывает разнообразное воздействие на все те многочисленные разноуровневые связи, которые существуют внутри лексикона на конкретный момент времени. Это воздействие затрагивает и содержательную сторону других единиц лексикона. Незначительность таких изменений кажущаяся, действительный смысл каждого слова определяется всем богатством существующих в сознании моментов, относящихся к тому, что выражено тем или иным словом [Выготский 1982]. Каждое новое состояние лексикона – “промежуточное” – это как бы мостик перехода от “незнания” к “знанию”, момент овладения новым, которое становится “неновым”, известным, привычным.

С этой точки зрения можно говорить о постоянстве непостоянства индивидуального лексикона как динамической самоорганизующейся системы, наиболее полно отражающей присущую индивиду “картину мира”, “образ мира” и в то же время гибко реагирующей на любые изменения последнего. С течением времени и развитием индивидуального лексикона происходит ротация единиц по широкой периферии – часть единиц перемещается дальше от ядра лексикона, другие активируются, активизируются и некие другие смыслы единиц лексикона, появляются маргинальные единицы, развиваются различные периферические слои и уровни, часть единиц периферии в зависимости от реальной вербальной и иной деятельности человека, например изучения второго или третьего иностранного языка, может переместиться в направлении ядра лексикона.