ОПЫТ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ПАРАДОКСАЛЬНОГО РЕЧЕВОГО АКТА В КОМИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

Страница 2

В заключении обобщаются результаты исследования и намечаются перспективы дальнейшего изучения проблемы.

Основное содержание работы

Исследование феномена комического традиционно находится в центре внимания философов (от Аристотеля до С. Кьеркегора) и литературоведов (Лук 1968; Борев 1970; Дземидок 1974; Пропп 1976; Бороденко 1995; Шкловский 2002).

Переход от структурной парадигмы к когнитивной способствовал тому, что интересы лингвистов стали фокусироваться на феномене, названном Э. Бенвенистом «человеком в языке». Это, в свою очередь, позволило учитывать при анализе комического данные наук, имеющих в качестве одного из объектов исследования человека: социологии (Holdaway 1983; Powell 1988; Mulkay, Howe 1994; Латышев 2003), психологии (Rothbart 1963; Nerhardt 1977; McGhee 1989; Ruch 1998; Veatch 2000; Rosenberg 2003) и лингвокультурологии (Кулинич 2000; Карасик А.В. 2001; Карасик В.И. 2004; Слышкин 2004).

Изучение комического с филологической точки зрения позволило выдвинуть гипотезы относительно природы возникновения комического эффекта, истоки которого усматривали в алогизме высказывания (Артемова 1976; Орлецкая 1994), в противопоставлении стереотипного и обыденного (Почепцов 1981; Панина 1996), в игре со смыслом (Любимова 1990) или в игре слов (Коновалова 2001), в каламбуре (Крюкова 1999; Сковородников 2004).

Признание за дискурсом динамического и диалогического процесса текстообразования (Coulthard 1988; Halliday 1991; Барт 1992; Бенвенист 1998; Арутюнова 1999; Кубрякова 2004 и др.) способствовало не только анализу комического высказывания как данности в совокупности с лексико-семантическими средствами его реализации, но также рассмотрению механизма взаимодействия смыслов, наблюдаемого при возникновении комического эффекта.

В рамках данной работы комический дискурс рассматривается, с одной стороны, как последовательность речевых актов, направленных на реализацию комической иллокуции, с другой стороны, как форма использования языка, которая отражает определённый тип социальной активности человека (агрессивный в иронии, сатире, сарказме и неагрессивный в юморе) и создается в целях конструирования особого (игрового) мира.

Анализ практического и теоретического материала позволил сделать вывод, что возникновение комического эффекта в комическом дискурсе обусловлено двумя факторами:

1) наличием парадокса, заключающегося в столкновении двух контекстов слова, проецируемых в сознании коммуникантов посредством смысловых «когнитивных линий», в терминах Ч. Филлмора (Fillmore 1982), представленных в противоречивых возможных мирах, в рамках одного высказывания,

2) игровым модусом общения, суть которого заключается в нарушении стереотипов восприятия действительности, или «остраннением», если использовать известный термин русских формалистов (Шкловский 2002).

Обратим внимание, что в исследовании коммуникация, основанная на принципах логики, в частности, принципе истинности/ложности высказывания, противопоставляется, вслед за В. Раскиным (Raskin 1998), коммуникации неистинностной, предполагающей «речевое лицедейство» (Карасик 2004). Последнее обусловливает несерьёзный, т.е. пренебрегающий принципами логики, способ общения, который, в свою очередь, формирует особый игровой мир. Этому миру соответствует верификационная система, базирующаяся на «отказе от реальности» (Плотникова 2003).

Примером, иллюстрирующим реализацию комической иллокуции, может служить афоризм “Plan to be spontaneous tomorrow” (J.D. Salinger “Raise High the Roof Beam, Carpenters”), в котором комический эффект становится возможным благодаря парадоксу, возникающему в результате взаимодействия двух противоречивых контекстных реализаций слова “plan”: одна представлена когнитивной линией «plan - tomorrow», что является естественным знанием для наивного носителя языка, в другой - «plan to be spontaneous» - собственно и заключен парадокс, ибо знание, основанное на значении прилагательного «spontaneous» - незапланированный («spontaneous – happening without being planned»), обусловливает интерпретацию контекста слова, расходящегося с конвенциональным по основным семантическим и прагматическим условиям.

Понимание парадокса как кажущегося абсурдным и противоречащего здравому смыслу утверждения, которое расходится с общепринятым, и признание за ним основного механизма создания комического эффекта позволяет выделить его основные инвариантные черты.

1) Наличие в парадоксе алогических связей между понятиями и/или частями высказывания.

В качестве примера приведем фрагмент статьи М. Дюраи “It’s open season on Arabs” (New York Times, May 12, 2005): ASHCROFT: “Mr. President, you'll be glad to know that the FBI database has been improved. It now holds a comprehensive list of groups and individuals that have given us trouble of any sort, including Al Qaeda, Al Jihad and Al Gore.” В данном примере происходит взаимодействие двух когнитивных линий: когнитивная линия «чужой» («враг»), реализуемая концептами Аль-Каеда и Аль-Джихад, сталкивается с представлением о бывшем вице-президенте США (любимом объектом насмешки американцев) Альберте Горе, маркированным в сознании представителей американской лингвокультуры как «свой». В итоге объединение двух разнолокализованных контекстов интерпретации способствует созданию парадокса.

2) Наличие в парадоксе противоречия; причём противоречие может существовать как между общепринятым мнением по рассматриваемому вопросу и его неожиданной реализацией в высказывании, так и между тем, что утверждается в одной части высказывания и тем, что возникает в другой (If at first you don't succeed, skydiving is not for you.) (http://members.aol.com/sdayres2/Funnies/hu127.html).

3) Наличие в парадоксе неожиданной интерпретации известного и/или привычного (например, при модификации фразеологических единиц, паремий) (If you must choose between two evils, pick the one you've never tried before.).

Нетрудно видеть, что семиотическая природа разновидностей парадокса едина и восходит к остраннению как замене означающего, с высокой степенью вероятности предсказывающего определённое означаемое, совершенно иным означающим.

Парадокс, способствующий созданию комического эффекта, можно наблюдать на разных структурных уровнях языка: от графического до синтаксического.

Примером парадоксального взаимоотношения на графическом уровне может служить фрагмент комедийного мультипликационного сериала «The Simpsons», в котором хулиганистый мальчишка Барт Симпсон переставил буквы в меню. Блюдо получило название “cold pet rat”. Таким образом, в результате взаимодействия двух когнитивных линий в одной плоскости коммуникативного пространства (традиционного и обыденного “cod platter” («блюда из трески») и «остраннённого» “cold pet rat” («холодного блюда из домашней крысы»)) возник парадокс, способствующий возникновению комического эффекта.

Фонологический уровень, характеризуемый приёмами «звукосимволической семантизации» (Антонова 1989), может быть проиллюстрирован следующим примером паронимической аттракции: - Knock, knock. - Who’s where? - Ivor. - Ivor who? - Ivor you let me in the door or I’ll climb in the window. (ист. примера: Ливергант 1990). В данном примере в парадоксальные отношения вступают два разнолокализованные означающие: имя собственное «Ivor» и союз «either».

На морфологическом уровне создание парадокса обусловливается аффиксацией, аллитерацией, смысловой трансформацией составных слов: I should have been a country-western singer. After all, I’m older than most western countries. (Ray Price). В приведённом примере парадокс, способствующий возникновению комического эффекта, возникает в результате интенционального столкновения контекстов слова «country»: 1) popular music in the style of the western US и 2) an area of land with its population, political organization, industry.

Возникновение парадокса можно наблюдать на лексическом уровне, в частности, в примере, в котором в отношении противоречия находятся два контекста многозначного слова «quick»: There are only two kinds of pedestrians – the quick and the dead (“quick” - «живой» (уст.) и “quick” - «ловкий, проворный»).