ОПЫТ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ КОГНИТИВНОГО ДИССОНАНСА В АНГЛИЙСКОМ ДИПЛОМАТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

Страница 6

“We have it on good authority that someone from the Holy See was in the Red Priest’s apartment first thing this morning. And that he left before the police arrived. Would you like to comment on that?”

“What “good authority” are you referring to? Who told you someone from the Vatican was there?”(Adam, 46)

В данном примере средством, позволяющим говорящему частично удовлетворить требования социального и индивидуального аспектов является перемещение фокуса диалога с обсуждения объектов реальной действительности на обсуждение достоверности информации журналиста.

Стратегии молчания и умолчания представляют собой нарушение постулата качества, их использование характеризует ситуации намеренного исключения некоторых событий и/ или объектов из образа ситуации. Наиболее типичными для использования стратегии молчания являются ситуации допроса, пресс-конференции, предписывающие говорящему однозначно, конкретно и искренне отвечать на поставленный вопрос. Так, адвокаты советуют своим подопечным лучше не говорить ничего, чем сказать что-либо, что может быть использовано против них, то есть против их интересов. Ситуация использования стратегии умолчания характеризуется намеренным обрывом говорящим речевой цепи, в результате чего часть сообщения не получает вербального выражения. Несмотря на формальную незавершенность высказывания интециональный смысл сообщения актуализируется в конкретном диалогическом дискурсе полностью, поскольку содержание умолчания представлено в виде импликатов. Имплицирование посредством умолчания предполагает обязательное декодирование адресатом единственно возможного импликата в данном прагмаконтексте с учетом глобальной темы конкретного диалогического дискурса, лингвистического и экстралингвистического параметров общения. Стратегия умолчания может манифестироваться не только недостаточностью данных о референте, но и намеренным предоставлением говорящим нерелевантных данных.

Еще одной стратегией, близкой по характеру к стратегии смены коммуникативного фокуса, способствующей снижению КД, является стратегия ухода от ответа, также свойственная ситуациям диалогического общения. Наличие стереотипизированной социально-ролевой рамки общения в диалоге предписывает определенный коммуникативный вклад каждого из участников общения, при этом каждый из участников, вступая во взаимодействие, признает общую для них обоих цель или направление диалога, что проявляется в соблюдении говорящими требований социального аспекта взаимодействия, например, Принципа Кооперации. В ряде ситуаций предписываемый речевой вклад одного из коммуникантов не согласуется с его коммуникативными намерениями. В таком случае возникает КД между социальным и индивидуальным аспектами коммуникации, мотивирующий говорящего к использованию средств для его снижения. Одной из разновидностей данной стратегии является откладывание ответа. Говорящий испытывает затруднения в выборе подходящих средств, позволяющих частично удовлетворить оба аспекта, например, в связи с фактором отсутствия времени на обдумывание и может предпринять действия, позволяющие ему выиграть время, обдумать позиции, сделать правильный выбор речевых средств. Типичной ситуацией для применения данной стратегии является ситуация пресс-конференции: “I’m sorry, could you repeat the question?” It wouldn’t make any difference, she still couldn’t answer it, but it gave her a moment’s respite (Adam, 46)

Среди рассмотренных стратегий снижения КД наибольшим потенциалом кооперативности обладают стратегии создания двусмысленности, эвфемизации и использования средств политической корректности, в связи с чем их следует отнести к наиболее «институциональным» средствам снижения КД в ДД.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Veber E.A. Intentionality in the discourse of linguistic personality / E.A. Veber, Z.A. Kuznevich // Новые возможности общения: достижения лингвистики, технологии и методики преподавания языков: Сборник материалов международной конференции. – Иркутск: ИрГТУ, 2001. – С.86 – 90.

2. Вебер Е.А. Политический vs дипломатический дискурс / Е.А. Вебер // Филология. История. Межкультурная коммуникация: Тезисы докладов региональной конференции молодых ученых (Иркутск, 19-21 марта 2002 года). – Иркутск: ИГЛУ, 2002. – С. 21 – 23.

3. Вебер Е.А. Об архетипе “свобода” в американской картине мира / Е.А. Вебер, З.А. Кузневич // Русский язык в кругу мировых языков и языковое планирование в XXI веке (Традиции, инновации, перспективы) (Иркутск, 23-25 сентября 2002 г.): Материалы международной конференции. – Иркутск: ИГЛУ, 2002. – С. 140 - 144.

4. Вебер Е.А. О смысле и архетипе / Е.А. Вебер, З.А. Кузневич // Языковые явления в исторической ретроспективе и перспективе: эпистемология, диахрония, типология: Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика. – Иркутск: ИГЛУ, 2002. - № 4. – С. 82 - 90.

5. Вебер Е.А. О понятии “дипломатический дискурс” / Е.А. Вебер // Филология. История. Межкультурная коммуникация: Тезисы докладов Региональной конференции молодых ученых (Иркутск, 26 февраля 2003 г.) – Иркутск: ИГЛУ, 2003. – С. 17 – 19.

6. Вебер Е.А. Дипломатический дискурс и аргументация / Е.А. Вебер // Проблемы речевого воздействия и языковой аргументации: Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика. - Иркутск: ИГЛУ, 2003. – № 2. – С. 19 – 27.

7. Вебер Е.А. Об интердискурсивности дипломатического дискурса / Е.А. Вебер // Современные лингвистические теории: проблемы слова, предложения, текста: Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика. – Иркутск: ИГЛУ, 2003. – № 4. – С. 22 – 30.

8. Вебер Е.А. Когнитивный диссонанс в дипломатическом дискурсе как конфликт социального и индивидуального / Е.А. Вебер // Филология и современное лингвистическое образование: Материалы региональной конференции молодых ученых (Иркутск, 2-4- марта, 2004 г.). – Иркутск: ИГЛУ, 2004. – С. 33 – 34.