ЯЗЫКОВЫЕ АСПЕКТЫ РЕАЛИЗАЦИИ ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЯ В ПАРЕМИИ

Страница 3

В сегодняшнем языкознании пословицы и поговорки рассматриваются как отражение культурно-специфических взглядов, норм и убеждений говорящих на том или ином языке людей, как культурно-маркированные речения [Киприянова 1999; Мамонтов 2000; Агаркова 2001; Середина 2001]. Интерес лингвокультурологии к паремиологическому фонду естественных языков объясняется, в первую очередь, тем, что в любой лингвокультурологической общности формируются определенные социально значимые точки зрения на предмет и явления объективного мира [Кириллова 1991]; большинство паремий - это вербально выраженные "стереотипы народного сознания" [Маслова 2001].

До сегодняшнего дня остается спорным вопрос о лингвистическом статусе паремий. В этой связи можно указать на существование двух исследовательских подходов - фразеологически ориентированного подхода (включение паремий во фразеологический фонд языка) [Кунин 1970; Виноградов 1977; Гвоздев 1983; Верещагин, Костомаров 1990; Мамонтов 2000] и фразеологически неориентированного подхода (рассмотрение паремий отдельно от фразеологического фонда языка) [Ожегов 1957; Амосова 1963; Бабник 1964; Тарланов 1972; Яколцевич 1990]. Оптимальным представляется понимание паремии как сложного феномена, обладающего и свойствами языка, и свойствами речи (языковой знак, языковой код, высказывание как элемент дискурса).

Расцвет семиотики и структурализма в середине прошлого столетия дал толчок к развитию структурно - ориентированного направления в исследовании паремиологических единиц, предполагающего как структурирование самого паремиологического фонда языка и составление классификаций пословиц и поговорок с перспективой выхода на их международные классификации [Taylor 1930; Пермяков 1970; Кууси 1978], так и изучение структурно-семантических особенностей собственно паремиологических высказываний [Milner 1969; Greimas 1970; Maloux 1977; Дандис 1978; Крикманн 1984; Škara 1998].

В рамках вопросов изучения паремий отстаивается структурно-семантическое своеобразие данных единиц как обладающих особым знаковым характером и целостностью номинации (Ш. Балли, О.С. Ахманова), отдельное внимание уделяется прескриптивной и оценочной функциям паремий в языке и речи.

Что касается другого спорного вопроса, а именно, проблемы разграничения пословиц и поговорок, то эта сторона вопроса не представляется принципиальной, хотя она и не решена до сих пор. Поэтому в настоящей работе предпринята попытка недифференцированного рассмотрения пословиц и поговорок, объединяющего под термином "паремия" как собственно пословицы и поговороки, так и афоризмы нефольклорного происхождения, а также так называемые крылатые выражения и некогда авторские философские изречения, перешедшие в паремиологический фонд языка из текстовых источников нефольклорного происхождения.

Глава 3 носит название "Сопоставительный анализ реализации противопоставления на уровнях языка". С учетом лингвофилософского, лингвопсихологического и собственно лингвистического подходов к изучению явления противопоставления, изложенных в главе 1, в этой главе противопоставление понимается как единство трех взаимосвязанных его сторон: как свойство когнитивного механизма языкового сознания человека, как способ языкового выражения номинируемого паремиологическим высказыванием смысла и как принцип языковой организации высказывания. Данная глава предлагает рассмотрение интересующего нас явления противопоставления на лексико-грамматическом и стилистическом уровнях языковой системы. Поскольку, как показали наши наблюдения, уровни языка очень тесно связаны и непременно взаимодействуют между собой, реализация противопоставления очень часто происходит с привлечением более одного уровня языковой системы.

Основой выражения противопоставления на лексико-грамматическом языковом уровне становится логико - противительная грамматическая структура, а само противопоставление актуализируется в этом случае как за счет противопоставленных грамматических категориальных форм, так и за счет семантически полярных лексических единиц, частным случаем выражения чего на лексическом уровне оказываются антонимические языковые пары.

В соответствии с классификацией Л.А. Новикова [Новиков 1973], были выделены две семантические оппозиции языковых единиц: 1) семантическая оппозиция с потенциально градуальными семантическими отношениями, где между компонентами оппозиции возможны промежуточные звенья, показывающие постепенное изменение признака, ср. франц. L'art est long, la vie est courte; англ. Art is long, life is short; русск. Жизнь коротка, искусство долговечно;

2) комплементарная семантическая оппозиция, члены которой выражают семантические отношения дополнительности, ср. франц. Si tu veux la paix, prépare la guerre; англ. If you want peace, prepare for war; русск. Если хочешь мира, готовься к войне.

Более подробно семантика и семантические связи компонентов высказывания были рассмотрены далее, в следующей главе, здесь же был сделан акцент на характере грамматических оппозиций.

Так, в пределах логико-противительной грамматической структуры были зафиксированны оппозиции глагольных категориальных форм по роду, падежу, времени, залогу, наклонению.

Грамматическая оппозиция по падежу была отмечена для паремий только русского языка, что объясняется особенностями строя русского языка как флективного: русск. Брюхо наживешь, а брюхом не наживешь. Голова - то есть, да в голове - то нет.

Оппозиции по роду, как показало исследование, во всех рассматриваемых языках строились с привлечением гендерного фактора, [Колосова 1996; Кириллина 1999; Хакимова 2003]: ср. франц. A femme hargneuse, mari brutal (досл. Сварливой жене жестокий муж); англ. Men make houses, women make homes (досл. Мужчины строят дома, женщины создают уют); русск. Муж возом не навозит, что жена горшком наносит.

Характерной для всех трех языков оказалась оппозиция "настоящее - будущее время": ср., франц. Qui va doucement, ira sûrement (досл. Кто идет тихонько, дойдет наверняка); англ. As you sow, so you shall reap (досл. Как ты сеешь, так ты и жнешь); русск. Что посеешь, то и пожнешь.

Оппозиция, содержащая категориальную форму прошедшего времени, "прошедшее время - настоящее время" была выявлена только в русском языке: русск. Кто что украл, тот в том ответ дает; Кто что видел, то и сказывает. Это может быть интерпретировано как бóльшая ориентированность русского менталитета по сравнению с французским и английским менталитетами, на результативность, "прошлый опыт", народа; ср. также Кто успел, тот и съел.

Необходимо отметить, что в целом употребление форм прошедшего времени является нетипичным для единиц пословичного жанра, поскольку паремии служат для выражения суждений, носящих характер общей закономерности, формы же прошедшего времени в наибольшей степени связаны с конкретной действительностью и моделируют уникальное, конкретное, а не типичное.

Этим же можно объяснить, по всей видимости, полное смещение акцента для некоторых логико-противительных структур в семантический план языкового выражения и, посредством этого, элиминирвание оппозиции в грамматическом временнóм плане: ср., франц. Qui donne au pauvre, prête au Dieu (досл. Кто дает бедному, одалживает Богу), Sous le chapeau d'un paysan peut se trouver le conseil d'un prince (досл. Под шляпой крестьянина может находиться совет принца); англ. This I like once and that I like always (досл. Это мне нравится один раз, а то - всегда); Better to reign in hell than serve in heaven (досл. Лучше править в аду, чем служить в раю); русск. Лучше синица в руках, чем журавль в небе.

Элиминирование оппозиций во временнóм плане может найти толкование как несоблюдение в формулах предпочтения временны́х рамок, ибо то, что предпочтительно, хорошо во все времена.

Формулы предпочтения обычно основаны на контрасте двух ситуативных смыслов, в них многообразие вариантов семантически поляризовано и сконцентрировано в виде наиболее острой колизии; ср. франц. Mieux vaut glisser du pied que de la lange (досл. Лучше споткнуться, чем запнуться); англ. Better be born lucky than rich (досл. Лучше родиться удачливым, чем богатым); русск. Лучше на бедной жениться, чем с богатой браниться.