Страница 3
Да, впрочем, и сам Диоген Лаэрций это тройное деление вообще считает универсальным: «Физика, этика и диалектика суть три части философии» (1, 18).
Диалектика и ее разделение. Обратимся к изложению Диогеном стоической логики. Любопытно ее деление. Логика не только включает риторику и диалектику, но диалектика понимается здесь, по крайней мере у некоторых стоиков, и как искусство спорить или рассуждать, н как наука об истинном, ложном и безразличном к истине и лжи.
Минуя разделение риторики, которая в изложении Диогена отличается более или менее техническим характером, обратим внимание на разделение стоической диалектики. Здесь сразу видно, что для Диогена Лаэрция диалектика стоиков представляется по преимуществу как учение о слове на манер многих других греческих философов. Эта стоическая диалектика в глазах Диогена Лаэрция делится на «означаемое» (мы бы сказали -«предмет обозначения») и на «область звука» (мы бы сказали - на «звуковой язык»). Что касается означаемого, то по Диогену Лаэрцию, здесь можно допускать буквально что угодно: и представление, и возможность правильных суждений, и подлежащие, и сказуемые, и вообще тут смесь всего логического и грамматического без всякой ясной классификации. 13 языке же, как его якобы мысля'! стоики, Диоген находит написанные звуки, части речи, вопросы о неправильных оборотах и словах, поэтичность, двусмысленность, благоразумие и т. д. Разница между предметом высказывания и звуковым языком получается у стоиков весьма неясной.
Дальше у Диогена идет указание на общеизвестную стоическую теорию объективно обусловленных и объективно не обусловленных представлений в связи с теорией суждения и умозаключения. По-видимому, тут речь вдет о критерии истины, о чем, однако, ничего не говорилось в предварительном определении диалектики. Но куда же делось здесь то «нейтральное» или «безразличное», о котором выше шла речь при разделении диалектики?
Любопытно, что при описании разных «добродетелей» мышления опять фигурирует диалектика, г. е. она уже не столь словесна (отсутствие опрометчивости, серьезность, осмотрительность, неопровержимость и т. д.). В дальнейшем словесность диалектики не только отстраняется на задний план, но вдруг почему-то на первый план выступает представление, которое на этот раз является даже критерием истинности, причем и здесь дело не обводится без неточности, поскольку оказывается, что бывают представления чувственные, а бывают внечувственные, которые сам Диоген называет бестелесными. По почему же ли бестелесные представления продолжают носить название представлений? Ведь это уже какие-то чисто умственные конструкции. Впрочем, и чувственные представления, по Диогену, излагающему стоиков, тоже не всегда надежны и тоже могут не соответствовать чувственным предметам.
Что же касается представлении ума, то, судя по изображению Диогена, это есть не что иное, как применение тех или иных логических категорий к сопоставлению разных чувственны? восприятии. Но откуда же вдруг взялись у стоиков эти абстрактные категории чистого ума, остается неизвестным. Правда, у Диогена приводится несколько разных стоических мнений о критерии истины и «постигающих представлениях», включая мнение Хрисиппа о «предвосхищении», представляющем собой «врожденное понятие о всеобщем» (VII, 54). Как понимать здесь термин «врожденное понятие», тоже не поясняется. Между тем если речь идет о врождегоюсти всеобщих понятий или об их априорности, то это полное опровержение стоической диалектики, основанной на чувственных восприятиях, на их умственной переработке Возможно, что мы наталкиваемся тут на противоречивость диалектического учения у самих же стоиков. Но тогда ясно, что Диоген в этой противоречивости не разобрался.
Анализ содержания стоической диалектики. В дальнейшем , вплоть до конца изложения стоической логики мы находим у Диогена Лаэрция, и притом для нас неожиданно, довольно систематическое изложение всего ее содержания. Заранее, однако, скажем, ч то изложение это изобилует неясностями, особенно в связи с термином logos. В одних случаях это «речь», в других - «слово», в третьих - «грамматическое предложение», в четвертых - «доказательство», «аргументация». Для переводчиков трактата Диогена Лаэрция и для его комментаторов это обстоятельство доставляет большие трудности, которые можно преодолеть только после значительных логически-философских усилий.
Первую часть стоической диалектики, согласно изложению Диогена Лаэрция, составляет учение о звуках и их комплексах, о значении этих звуков и об их соотнесенности или несоотнесенности с объективно наличной предметностью. Комплексы звуков здесь понимаются широко, начиная от элементарной связности и кончая членораздельной речью человека в связи с построением речи, вплоть до художественного ее оформления.
Вторая часть диалектики, которую можно отметить без особых трудностей, - это все рассуждения о так называемом lecton. Что такое lecton? Это есть «высказываемое», но не в смысле объективно наличных вещей, о которых что-то высказывается, а некоторого рода представление, т. е. это пока еще чисто умственный акт или какою-то рода мыслимая предметность. Диоген так и пишет, что это есть «то, что составлено в соответствии с умственным представлением» (Vn, 63). Диоген, правда, нс видит, что подобного рода стоическая концепция была большой новостью для античной философии. Характерно, что, считая все телесным, стоики как раз именно «предметы высказывания» считали нетелесными. Диоген Лаэрций не разбирается в этой чисто смысловой предметности, но он, несомненно, о ней что-то слышал и даже счел нужным, правда весьма глухо, об этом сказать. И то, что дальше будет говориться о суждениях и умозаключениях, конечно, относится в первую очередь именно к этой чисто смысловой предметности, хотя иной раз в своих примерах Диоген и сбивается на объективно вещественное понимание «предмета высказывания». В этом месте дается прежде всего учение о суждении и о его подразделениях.
Третью часть диалектики у стоиков составляет, по Диогену, учение о предмете высказывания, но уже в смысле учения об умозаключении и доказательстве. Несмотря на некоторого рода неясности в выражениях Диогена Лаэрпия, можно сказать, что этот бестелесный «предмет высказывания» выступает здесь особенно ярко, а там где определяется истинность и ложность, изложение Диогена Лаэрпия подходит весьма близко к определению этих предметов в современной нам математической логике, т. е. истина и ложь определяются характером соотношения в самой же мысли, без ссылки на чувственный опыт. А там, где чувственный опыт как будто бы и привлекается к доказательству, как, например, при обсуждении принципов необходимости и возможности, там требуется также обсуждение эмпирических фактов, т. е. опять-таки не сами факты свидетельствуют для стоиков об истине и лжи, но некоторою рода логическая их обработка.
Насколько Диоген Лаэрций все же убежден в универсальном характере стоическою «предмета высказывания», показывает конец всего изложения диалектики, где говорится о том, что не только в логике, но даже и в этике, и в натурфилософии эта смысловая предметность, оказывается у стоиков на первом плане.
Итак, вся стоическая логика в отличие от обычных методов Диогена Лаэрция изложена у нею, надо сказать, и достаточно подробно, и достаточно систематично.
Этика. Переходя к этической части философии стоиков, Диоген Лаэрций почти не отступает от своей обычной манеры изложения, хотя, несомненно, попытки более иди менее выдержанно!» систематизации здесь все же имеются. Стоическая система дается в цельном и малоисторическом виде. Указания на расхождения между отдельными стоиками кое-где имеются, например в вопросе о разделении добродетелей.
О том, чпо стоицизм претерпел сильные изменения за свое многовековое существование, об этом не говорится ничего, кроме указания на Панэтия и Посидония, рассуждавших о добродетели более мягко, чем первоначальные стоики. Особенно интересно то, что Диоген Лаэрций, не только доживший до начала неоплатонизма, но и в значительной мере его старший современник, ничего не говорит о стоическом платонизме Посидония, т. е. о том этапе стоической философии, который является прямым предшественником неоплатонизма.
|