Страница 4
4). Давать надо то, чего нет у берущего, то, в чем он нуждается:
5). Оказывать благодеяние надо так, как желали бы сами приниматели: охотно, скоро и без колебаний.
Мне кажется, я в состоянии указать путь наиболее удобный. Будем оказывать благодеяние так, как желали бы сами принимать его: прежде всего — охотно, скоро и без всякого колебания. Когда же, давая какой-нибудь дар, долго удерживают его в своих руках и, по-видимому, с трудом с ним расстаются, а дают его так, как будто отнимают у самих себя, — благодеяние бывает неприятно. Поэтому даже в том случае, если бы пришлось почему-либо замедлить, всевозможными способами будем избегать такого вида, по которому могли бы подумать, будто мы колеблемся. Колебаться — почти то же, что отказывать, и давший с нерешительностью не заслуживает никакой благодарности. Ибо как скоро в благодеянии всего приятнее желание дающего, то заявивший самой медлительностью свое нежелание дать — собственно и не дал, а только оказал слабое сопротивление противоположному влечению. А таких, которых делает щедрыми слабость характера, немало. Всего приятнее такие благодеяния, которые оказаны с готовностью, охотой, предупредительностью и без всякого замедления, — исключая только вызванного стыдливостью принимающего. Самое лучшее — предупреждать желание каждого, но почти так же хорошо и следовать за ним, хотя все-таки лучше предупреждать просьбу, и вот почему: у человека честного смыкаются уста и краска разливается по лицу, когда ему приходится просить; поэтому избавляющий его от этой пытки тем самым умножает свой дар. Недаром получает благодеяние тот, кто получил его после просьбы, ибо, по мнению достойнейших мужей, наших предков, нет предмета дороже того, который куплен ценой просьб. Люди реже воссылали бы прошения, если бы их надобно было воссылать публично, посему даже богам, которым мы поклоняемся с величайшимипочестями, и тем мы предпочитаем возносить молитвы в молчании и внутри самих себя. "Колебаться - почти то же, что отказывать, и давший с нерешительностью не заслуживает никакой благодарности (II. I);
6). Самое лучшее, когда не опаздывают с благодеянием. Человек, просящий помощи, испытывает гнетущее состояние унижения. "Надобно спешить: поздно оказал благодеяние тот, кто оказал его просящим" (II, 2):
7). К добрым делам лучше присоединять добрые слова и сопровождать оказываемое благодеяние любезной благословной беседой с просителем;
8) Не следует напоминать о своем благодеянии. Частое напоминание об услугах терзает и угнетает душу. В подобных случаях так и хочется воскликнуть то, что воскликнул один человек, спасенный кем-то из друзей кесаря от проскрипции триумвиров, когда не был в состоянии выносить надменного обращения своего избавителя. «Выдай меня кесарю. Долго ли ты будешь говорить: «Я спас тебя, я отнял тебя у смерти»? Если я сам по себе вспоминаю об этом избавлении, то оно кажется мне жизнью, если же ты вызываешь у меня это воспоминание,— смертью! Я ничем не обязан тебе, если ты спас меня с той целью, чтобы иметь человека, на которого можно было бы указывать. Долго ли тебе выставлять меня напоказ, долго ли ты не дашь мне забыть о своей участи? Ведь раз меня уже вели в триумфальном шествии!» Не следует говорить о том, что мы дали: кто напоминает, тот требует назад. Не следует твердить об одном и том же, не следует вызывать воспоминания, разве только в том случае, когда, давая новый дар, ты этим самым напомнишь о прежнем. Мы не должны рассказывать даже посторонним. Кто оказал благодеяние, пусть молчит, а кто получил, тот пусть говорит (о нем). (II, 11);
9). Необходимо избегать всякого рода надменности при оказании благодеяния просящему. Если хочешь, чтобы к тебе с благодарностью относились те, кому ты делаешь одолжение, то надобно не только оказывать благодеяния, но и любить. Главным же образом, как я сказал, будем щадить слух. Напоминание вызывает огорчение, а попрек — ненависть.
Ничего так не надобно избегать при благодеяниях, как надменного обращения. К чему этот надменный вид, к чему эти напыщенные речи? Тебя возвышает самое дело. Надобно устранять пустое хвастовство: пусть говорят дела, а мы станем молчать. Благодеяние, оказанное с надменностью,— не только неприятно, но и ненавистно. (II. 11);
10) Надобно обращать внимание не только на начало, но и на исход своих благодеяний и давать то, что доставляет удовольствие не только в самый момент получения, но и после него. "Уступать мольбам тех, кто просит себе на погибель, - пагубная доброта" (II. 14):
11) Нельзя делать то, что может обратиться к нашему бесчестию;
12). Не надо быть безрассудным. Надо предвидеть последствия для просящего и для себя. "Я дам нуждающемуся, но так, чтобы не нуждаться самому; Я прибегну на помощь к человек), подвергающемуся опасности, но так, чтобы самому не погибнуть, - исключая тот случай, когда мне придет желание принести себя в жертву за великого человека, или великое дело" (II, 15);
13). Необходимо обращать внимание на свои способности и силы;
14), Следует принимать во внимание лицо, которому даем, время, когда даем, обстановку, в которой оказываем благодеяние.
Безусловно, все эти советы перекликаются с теми, которые разбросаны в работах Гекатона, Хрисиппа. Цицерона. Перекликаются они и с заповедями христианства, о чем будет сказано ниже.
Закон благодеяния налагает, утверждает Сенека, определенные нравственные требования к тому человеку, который принимает благодеяния. Трактуя эту часть закона. Сенека проявляет еще большую суровость. Он считает, что величайший порок заключается в неблагодарности. Если тот, кто оказал благодеяние, должен скорее забыть о своей благотворительности, то принявший благодеяние обязан помнить о благодетеле. Это его моральный долг. У всех народов, подчеркивает Сенека, осуждается неблагодарность. Обязанные оказывать благодеяния и проявлять в ответ душевную благодарность - это то. что скрепляет людей в здоровое сообщество.
Однако многие люди страдают пороком неблагодарности. "Есть много разрядов людей из неблагодарных, как и воров и убийц; их (неблагодарных) вина в общем одинакова, впрочем, в частностях бывает великое разнообразие. Неблагодарен тот, кто не признает себя получившим благодеяния, которые он на самом деле получил; неблагодарен и тот. кто скрывает, неблагодарен тот, кто не возвращает; всех же более неблагодарен тот. кто забывает" (6. III. 1). Можно разделить всех людей, считает Сенека, на два типа. Первый тип - это те, которые проявляют неблагодарность, но еще не потеряли окончательно стыд и совесть. Когда-нибудь у них этот механизм заработает. Второй тип -это те, у которых начисто вылетели из памяти все принятые благодеяния. Они о них не помнят, и совесть их не гложет. И вылетело у них из памяти не по забывчивости, не по особенностям памяти, а в силу отсутствия самого чувства ответной благодарности, отсутствия совести.
Неблагодарность есть нравственно-психологическое свойство человека. Неблагодарность есть величайший порок людей. Неблагодарность разъединяет людей, разрушает основу общества, приводит сообщество людей к гибели. Общество цементируется благодарностью. Наша безопасность - в обмене благодеяниями (III, 18). В одиночку человек не проживет. Одиночество - гибель человека и общества. Сила общества в его единстве, а единство зиждется на взаимоуважении, благодеянии, обмене благодеяний. Не зло, а добро основа общества. Не порок, а добродетель и украшает и укрепляет общество. Не в разъединении, а в единстве сила общества. Разъедини нас,— чем тогда мы будем? Добычей и жертвой животных, кровью, ничего не стоящей и весьма легко проливаемой. Тогда как у прочих животных есть достаточно сил для своей защиты и все те, которые рождены для блужданий и жизни обособленной, вооружены, человека окружает слабость: ни сила когтей, ни сила зубов не делает его страшным для других; безоружного и бессильного, его ограждает общество. (Природа) дала две силы, которые человека слабою сделали весьма крепким,— разум и общество; благодаря им тот, кто, взятый в отдельности, не может даже ни с кем поравняться, обладает миром. Общество дало ему власть над всеми животными, его, рожденного на земле, общество ввело во владение иной природой и дало ему власть господствовать над всей природой. Оно сдерживает приступы болезней, приготовляет опору старости, дает утешение в скорбях; оно делает нас мужественными, потому что позволяет призывать (себя на помощь) против судьбы. Уничтожь общество, и ты разрушишь единство человеческого рода — единство, которым поддерживается жизнь; а оно уничтожится, если ты будешь утверждать, что человек должен избегать неблагодарности не ради ее самой, а ради того, что ему надобно опасаться чего-то другого. Ибо (в самом деле) как много таких, которым безопасно можно быть неблагодарными? Наконец, я называю неблагодарным всякого, кто благодарен из-за страха (III, 18).
|