Реформы Петра I и особенности формирования Российского абсолютизма

Реформы Петра I и особенности формирования Российского абсолютизма

Реформы Петра I и особенности формирования Российского абсолютизма

Первая четверть 18 в. - важная эпоха в истории нашей страны, ознаменованная значительными сдвигами в ее жизни, в экономике, развитии производительных сил, государственном строе и культуре. Но особенно поразительным было изменение роли России в междуна­родных отношениях. Именно в этот период Россия вошла в число сильнейших держав Европы. К концу 17 в. обширное Русское государство, территория кото­рого простиралась от Каспийского моря на Юге до Полярного океана на Севере и от Польши на Западе до Тихого океана, Камчатки и Ки­тая на Востоке, занимало в международных отношениях место, не соответствовавшее его действительным силам и возможностям. Конечно, в 17 в. и даже до 18 в., начиная примерно со второйполовины 15 в., Русское государство росло, расширялось, накапли­вало силы и постепенно все более привлекало внимание сначала соседних, а затем и более отдаленных государств.

Но вплоть до начала 18 в., до Петра I, сфера участия России в европейских международных отношениях ограничивалась соседними странами Восточной и ЮгоВосточной Европы - Польшей, Швецией и вассалом Оттоманской империи - Крымским ханством. Участие в за­падноевропейских делах Россия не принимала, а ее политические контакты со странами Западной Европы были эпизодическими. Пра­вильства западноевропейских стран в свою очередь принимали в расчет силы и возможности России только в тех случаях, когда де­ло касалось пограничных с Россией государств - Польша, Швеция и, в конце 18 в.,-Турция. Да и взаимные познания России и стран За­падной Европы друг о друге были весьма ограниченными. Наша стра­на больше интересовала в то время некоторые из этих государств, прежде всего Англию и Голландию, как торговый партнер, источник дешевых товаров и хороший рынок сбыта.

Незавидным было в 17 в. и положение России относительно ее ближайших соседей. Швеция и Польша, воспользовавшись крайним ослаблением России в начале 17 в., рвали на части и ее террито­рию. Польша по Деулинскому перемирию 1618 г. завладела коренными русскими землями, в том числе Смоленском. Под вопросом было само независимое существование России, ибо поляки отказывались приз­нать царем Михаила Федоровича, ссылаясь на "права" на Российский престол королевича Владислава. Только в 1634 г. удалось добиться отказа Владислава от притязаний на Московский престол.

В результате длительной борьбы между Россией и Польшей в 50-60-х годах 17 в. России по Андрусовскому перемирию 1667 г. удалось вернуть Смоленск и овладеть левобережной Украиной; Киев так же перешел к России. Андрусовское перемирие было дополнено в том же году, так называемым, Московским союзным постановлением.

Это был перелом в отношениях между двумя соседями, перелом от

многовековой вражды и войны к миру и союзу, обусловленный нали­чием общей для них опасности со стороны татар и турок.

Но если в отношениях между Россией и Польшей во второй половине 17 в. установилось равновесие, основанное на равенстве сил и из­вестном совпадении интересов, то положение России относительно

другого западного соседа - Швеции было чревато длительными конф­ликтами.

По Столбовскому договору 1617 г., шведы полностью оттеснили Россию от Балтийского моря, захватив исконные русские земли на побережье Финского залива. Русское государство было лишено естественного пути сообщения со странами Западной Европы, обще­ние с которыми было важным условием преодоления отсталости страны. В середине 17 в. правительство России сделало попытку вернуть себе выход к Балтийскому морю. Но Швеция была в то время сильной военной державой, и для успешной борьбы с нею силы России оказа­лись пока еще недостаточными, тем более, что одновременно шла война с Польшей за Украину. Ликвидировать условия Столбовского договора, пробиться к Балтийскому морю в 17 в. не удалось. Это была самая жгучая проблема, важнейшая задача русской внешней по­литики, и, давно уже став традиционной, она никогда не снималась с повестки дня, но решать ее пришлось уже Петру I в первые деся­тилетия 18 в.

Третьим соседом России в Европе было в 17 в. Крымское ханство - вассал и форпост Оттоманской империи. Россия в 17 в. ежегодно

выплачивала крупные суммы крымской феодальной верхушке. Однако это не обеспечивало безопасность ее южных границ. Почти каждый год с наступлением весны татарские орды глубоко проникали в пределы русской земли, жгли, грабили, убивали, угоняли население и скот. Постоянные татарские набеги тормозили развитие производительных сил, мешали вовлечению в хозяйственный оборот наиболее пло­дородных земель, создавали непреодолимые препятствия развитию земледелия и скотоводства на обширных просторах значительной части русского государства.

Правительству приходилось помимо ежегодных "дач" крымским та­тарам, тратить большие средства на создание оборонительных соо­ружений от татарских набегов - засечных черт.

Самые насущные потребности хозяйственного развития требовали от русского правительства все более решительной борьбы с набегами татар, принятия эффективных мер по обеспечению безопас

ности южных границ. Это вело к все более крупным столкновениям с татарами и стоявшей за их спиной Турцией. Однако здесь, на южных границах, в 17 в. добиться изменения положения не удалось. Военные столкновения с Турцией и Крымом в 70-80-х годах 17 в.

не принесли заметных успехов, которые были бы способны улучшить позиции России относительно ее южных соседей.

Стоявшие перед русской внешней политикой неотложные задачи на юге также переходили к Петру I, к 18 в.

Таково было положение России в Европе 17 в. Говорить о ее вы-

дающейся роли в военно-политическом аспекте или хотя бы о значи­тельном месте среди европейских государств для этого времени бы­ло бы искажением истины, ненужным преувеличением. Место России было достаточно скромным, даже в области ее сношений с ближайши­ми соседями, не говоря уже о странах Западной Европы. Полностью отрезанная от Балтийского моря, Россия задыхалась в тисках бло­кады, фактически осуществлявшейся ее западными соседями. Она бы­ла лишена естественных непосредственных связей с передовыми в те времена государствами Западной Европы, что тормозило ее развитие и сохраняло отставание от стран Запада в технике и культуре. Да­же ее внешняя торговля в то время шла либо через соседние стра­ны, оказываясь под контролем Швеции и Польши, либо велась по Бе­лому морю и Ледовитому океану, вокруг Северной Европы, путем трудным, далеким, опасным для тогдашних небольших парусных ко­раблей. Едва ли нужно упоминать, что и те немногочисленные суда, которые приходили в северные порты России, были судами иностран­ными, так как собственного торгового флота у России не было.

Отчетливо представив себе международное положение России к концу 17 в., мы сможем теперь правильнее оценить то новое в этом поло­жении, что появилось в ходе последующего развития событий, в ре­зультате больших жертв, принесенных русским народом, героических усилий русской армии и флота, созданных Петром I в итоге небыва­лого дотоле развития производительных сил страны, ее экономики, связанного с проводившимися Петром I реформами.

Эти реформы проводились в течение всего правления Петра I. Нередко случалось так, что новые соображения и предписания уп­раздняли недавно созданное и не выдержавшее проверки временем.

Военная реформа была первоочередным преобразовательным делом Петра I, наиболее продолжительным и самым тяжелым как для него самого, так и для народа. Она имеет очень важное значение в нашей истории; это не просто вопрос о государственной обороне: Ре­форма оказала глубокое действие и на склад общества, и на даль­йший ход событий.

Война перерабатывала сбродное ополчение вольницы и даточных в настоящую регулярную армию. Среди непрерывной борьбы новоприбор­ные полки, оставаясь много лет на походной службе, сами собой превращались в постоянные. После Нарвы началась неимоверная тра­та людей. Наскоро собираемые полки быстро таяли в боях, от голо­да, болезней, массовых побегов, ускоренных передвижений на ог­ромных расстояниях - от Невы до Полтавы, от Азова и Астрахани до Риги, Калиша и Висмара, а между тем расширение театра военных действий требовало усиления численного состава армии. Для попол­нения убыли и усиления армейского комплекта один за другим сле­довали частичные наборы охотников и даточных их всяких классов общества, из детей боярских, из посадских и дворовых, из стре­лецких детей и даже из безместных детей духовенства; в продолже­ние одного 1703 г. забрано было до тридцати тысяч человек. Армия постепенно становилась всесословной; но в нее поставлялось кое-как на ходу выправленное или совсем не боевое сырье. Отсюда возникла потребность в другом порядке комплектования, который давал бы заранее и правильно подготовленный запас. Случайный и беспорядочный прибор охотников и даточных был заменен периоди­ческими общими рекрутскими наборами, хотя и при них иногда пов­торялись старые приемы вербовки. Рекрутов холостых в возрасте от 15 до 20 лет, а потом и женатых от 20 до 30 лет распределяли по "станциям", сборным пунктам в ближайших городах партиями человекв 500-1000, расквартировывали по постоялым дворам, назначали из них же капралов и ефрейторов, для ежедневного пересмотра и над­зора и отдавали их отставным, за ранами и болезнями, офицерам и солдатам с этих сборных учебных пунктов рекрутов рассылали, куда требовалось, "на упалые места", для пополнения старых полков для сформирования новых. По объяснению самого Петра, цель таких ар­мейских питомников - "когда спросят в дополнку в армию, то всег­да на упалые места были готовы". Это и были "бессмертные" рекру­ты и солдаты, как их тогда прозвали. Указ гласил, что кто их них на учебной станции или уже на службе умирет, будет убит, или сбежит, вместо того брать нового рекрута с тех же людей, с кото­рых взят выбывший. Первый такой общий набор был произведен в 1705 г.; он повторялся ежегодно до конца 1709 г. и все по одной норме: по одному рекруту с 20 тяглых дворов, что должно было да­вать в каждый набор по 30 тыс. рекрутов и даже более. Всего ве­лено было собрать в эти первые пять наборов 168 тыс. рекрутов, но не известен действительный сбор, ибо наборы производились с большими недоимками. С начала шведской войны до первого общего набора считали всех рекрутов вольницей и даточными до 150 тыс. Значит, первые 10 лет войны обошлись примерно 14-миллионному населению более, чем 300 тыс. человек. Так была создана вторая, полтавская регулярная армия, комплект которой к концу 1708 г. только по трем первым наборам был поднят с 40 тыс. в 1701 г. до 113 тыс. Таким же порядком комплектовалась и Усиливалась армия и в дальнейшие годы.