Царствование Николая II

Страница 13

«Радость видеть» император редко с кем испытывал. Под воздействием каких чар находился самодержец? Как заметила Вырубова, царь и царица «верили ему, как отцу Иоанну Кронштадтскому, страшно ему верили; и когда у них горе было, когда, например, наследник был болен, обращались к нему с просьбою помолиться».

«Роковой цепью», связавшей, как оказалось, навсегда, семью последнего монарха и Григория явилась болезнь цесаревича Алексея. Именно в конце 1907 года Распутин, оказавшись рядом с заболевшим наследником, «сотворил молитву», и положение малыша улучшилось. Прорицатель-целитель стимулировал выздоровление не только при личном присутствии, но и воздействовал по телефону.

О несомненных психотерапевтических способностях этого сибирского крестьянина сохранилось достаточно свидетельств. Факт существования подобного дарования можно считать исторически установленным.

Общение с царями пьянило крестьянскую натуру. Распутин постепенно начинал мнить себя всемогущим, любил произвести впечатление рассказами о своем влиянии. «Меня не будет – царей не будет, России не будет», - в это мрачное распутинское пророчество уверовала царица, и он об этом знал. Все остальное рядом с таким жизненным предначертанием становилось несущественным. «Образованное общество» начинало роптать. Чиновно-дворянский мир стал ужасаться.

Борьба с Распутиным постепенно приобрела характер общественной добродетели. Страх, возмущение, злорадство, ненависть охватывали в той или иной степени многих. Признаки беспокойства начинали проявлять особо близкие к трону лица. Царь и царица имели к этому времени уже свой взгляд на Распутина и не желали уступать давлению родни и общества, требовавших выдворения «дорого Григория» из Петербурга. В последние годы монархии размышления и предположения о том, кто же действительно стоял, «за этим Гришкой», стали любимой шарадой в различных кругах общества. Но Распутина никто не направлял и никакой заговор за ним не стоял.

Летом 1914 года имя Распутина вырвалось на первые полосы всех распространенных газет России. 29 июня в селе Покровском на него было совершено покушение. Покушение изменило общественный статус крестьянина Тобольской губернии. По высочайшему распоряжению его начали охранять. Вернулся он в столицу в конце августа 1914 года, и сразу же встретился с венценосцами. 22 августа царь записал: «После обеда видели Григория, в первый раз после его ранения». Началась последняя глава жизни этого человека. Разворачивался последний акт монархической драмы.

Почти все говорили одно и то же: в стране творится невесть что, на высшие посты назначаются бездарности и ничтожества по рекомендации проходимца Распутина, который «закабалил царицу» и сделал ее инструментом своей воли, что за ним стоят враги России и агенты Германии.

Царица безоглядно верила, что благополучие ее семьи зависит от молитв «дорогого Григория». Именно царица создала ситуацию, при которой Распутин просто не мог оказаться в стороне от политических дел. Будучи умным и сообразительным мужиком, он, несомненно, понимал, что уклоняться от роли советчика «мамы земли русской» не может, иначе потеряет расположение романовской семьи. Распутин подсказывал императрице имена «аспирантов», она собирала о них сведения, а император назначал их на пост лишь с учетом предыдущей деятельности, принимая в расчет рекомендации и иных лиц. «Царев друг» лишь помогал и содействовал, но никогда не определял выбор. Влияние Распутина на императора всегда оставалось весьма опосредованным и довольно условным и в силу этого не могло стать фатальным.

В ночь с 16-го на 17 декабря в Петрограде, в роскошном родовом дворце князей Юсуповых был убит Распутин.

Самодержавие – это азартная игра, и если в этой игре судьба сдает не того короля, который требуется, то на сцене появляются безответственные влияния…[34]

11. Опустевший трон.

27 февраля 1917 года. Понедельник. Ставка Верховного главнокомандующего в Могилеве. Император Николай II, верховный правитель и глава армии, получил верные сведения из Петрограда о происходивших там серьезных беспорядках, начавшихся еще 23 числа. После полуночи Николай II перебрался из губернаторского дома в свой поезд, отбывший в 5 часов утра 28 февраля из Могилева в Петроград. Царь со всеми был ровен, сдержан и ничем не выдавал своих глубоких внутренних переживаний. Он непрестанно думал о своих близких, о судьбе России и династии. Во имя мира и благополучия следует согласиться с требованиями Думы. Волнения приняли характер бунта, и он не в силах им противодействовать. Будем надеяться, что создание нового правительства приведет к успокоению.

В столице власти царя уже не существовало. Временный комитет Государственной думы был преобразован во Временное правительство, в состав которого вошли давние недоброжелатели Николая II: Милюков, Гучков и откровеннейший враг трона и династии социалист Керенский. Восторги принимали порой характер истерии. Как-то сразу опустели церкви, и быстро входило в моду слово «товарищ». Под напором всеобщей эйфории быстро возобладало убеждение, что «этот деспот», «этот изменник» и «его жена – немка» должны быть отлучены от власти. Им не может быть предоставлено никакой роли в новой, свободной России.

Надо немедленно укреплять власть и, для всеобщего успокоения добиться отречения императора в пользу своего сына. Должна существовать преемственность власти, и, если на престоле окажется чистый и, конечно же, незапятнанный мальчик, то русские сердца смягчаться и можно будет следовать ответственному правительственному курсу. Уже первого марта, вечером, возникла идея ехать на встречу с царем и уговорить его согласиться на отречение.

Рузский призывал Николая II принять формулу: государь царствует, а правительство управляет. Из Ставки были посланы срочные телеграммы командующим фронтами, где говорилось, что для спасения России от анархии необходимо отречение императора в пользу своего сына. И все, все призывали царя принести жертву на алтарь Отечества и отречься.

Пошли последние часы и минуты последнего царствования. Ознакомившись с мнением военачальников, царь пересилил себя, переступил через принципы и принял решение отказаться от короны. Он горячо молился в своем вагоне и просил Бога простить ему этот грех – измену клятве, данной при воцарении. Какая горькая ирония судьбы, какое жестокое испытание! Пусть будет так. Значит это угодно Богу, и надо испить эту горькую чашу до дна!

В 23 часа 40 минут 2 марта 1917 года Николай Александрович – семнадцатый царь из династии Романовых – подписал манифест об отреченье. Отрекшийся император был глубоко потрясен. Однако трагическое событие, перечеркнув судьбу венценосца, не могло перечеркнуть жизнь – этот Дар Божий.

После 2 марта 1917 года Россия стала другой. Казалось, что весь народ, в едином порыве, осуществил свою давнюю мечту – сверг ненавистное «самодержавное иго». Как-то сразу же забылось, что император по доброй воле, в интересах сохранения мира и благополучия в стране, отказался от своих исконных полномочий.

Фактически царя свергли. Монарх делал тот судьбоносный выбор в условиях, когда выбора-то, по существу у него не было. Ну а если бы не отрекся, проявил «твердость», тогда все могло бы быть по другому? Не могло. Случились бы кровавые столкновения, развернулась скоротечная гражданская война, которая неизбежно завершилась бы поражением царя. Дело заключалось совсем не в том, «хороший» или «плохой» царь занимал трон. Монархия пала не потому, что слишком сильны были ее враги, а потому, что слишком слабы были ее защитники. Падению православной монархии предшествовало крушение монархизма как мировоззрения. Предотвратить этот духовно-нравственный процесс был не в силах никакой правитель.

Отношение к бывшим венценосцам все отчетливей приобретало характер человеко-ненавистничества. И уже через несколько недель после крушения монархии трудно было рассчитывать на то, что «в стране победившей свободы» у них есть шанс избежать расправы. 7 марта было принято постановление правительства об аресте Николая II и его семьи. Арестом царской четы дело не исчерпалось. Этот арест неизбежно осложнял возможность выезда Николая II за рубеж. Его уже открыто называли «врагом России» и главным «государственным преступником». Антиромановская истерика являлась исторической очевидностью в России. Речь шла теперь лишь о времени и месте уничтожения бывшего царя. Затем наступит черед и всех остальных. Кровавое колесо истории ХХ века ускоряло свой разбег. Романовы были первыми в ряду обреченных.