Страница 10
Самые скромные оценки показывают, что структурно-технологическая рационализация экономики может позволить высвободить 20-30 процентов используемых сейчас неэффективно природных ресурсов при увеличении конечных результатов. В стране наблюдается гигантское структурное перепотребление природных ресурсов, что создает мнимые дефициты в энергетике, сельском и лесном хозяйствах и т. д.
К сожалению, несмотря на широкомасштабные экономические реформы в России, тенденции техногенного и природоемкого развития экономики страны сохраняются. Это отражается в ухудшении, "утяжелении" экономики с экологических позиций.
Отражением этой ситуации стало ухудшение одного из важнейших показателей устойчивого и эколого-ориентированного развития — рост энергоемкости экономических показателей. По некоторым оценкам, этот показатель для валового национального продукта вырос за последнее время примерно на треть. Это означает, что для достижения конечных результатов в экономике приходится удельно затрачивать значительно больше нефти, газа, угля, электроэнергии, что безусловно ведет к росту нагрузки на природный фундамент, исчерпанию невозобновимых природных ресурсов.
Одной из важных причин увеличения природоемкости экономики стал превышающий все допустимые нормативы износ оборудования. В базовых отраслях промышленности, транспорта износ оборудования, в том числе очистного, достигает 80—90 процентов. В условиях продолжающейся эксплуатации такого оборудования резко увеличивается вероятность экологических катастроф.
Типичной в этом отношении стала авария нефтепровода в арктическом районе Коми около Усинска. В результате на хрупкие экосистемы Севера вылилось — по различным оценкам — до 100 тыс. т нефти. Эта экологическая катастрофа стала одной из крупнейших в мире в 90-х гг., и она была вызвана крайней изношенностью трубопровода. Авария получила мировую огласку, хотя по оценкам некоторых российских специалистов она является одной из многих — просто другие удалось скрыть. Например, в том же регионе Коми в 1992 г., по данным межведомственной комиссии по экологической безопасности, произошло 890 аварий.
Колоссален экономический ущерб экологических катастроф. На основе мировых цен прямые потери нефти только от одной Усинской аварии доходят до 10 млн. долларов. А в целом по России, по данным А.В. Яблокова, ежегодно в результате аварий разливается 1,2 процента добытой нефти или около 3 млн.т. Суммарная оценка прямых потерь составляет около 300 млн. долларов. Однако, безусловно, экологический ущерб от таких инцидентов многократно превосходит прямые потери. Так, по данным Усинской Горком природы сумма экологического ущерба от аварии нефтепровода составляет 1,5 трлн.руб., что равняется примерно 500 млн.долл. (курс доллара осени 1994).
Ситуация в нефтедобыче довольно характерна для техногенного развития экономики России с ее огромными потерями и нерациональным использованием природных ресурсов. На сэкономленные в результате предотвращения аварий средства в течение нескольких лет можно было бы реконструировать топливно-энергетический комплекс страны, существенно снизить энергоемкость всей экономики.
Между тем, правительственные структуры, Дума в ходе дальнейших реформ явно ориентируются на дальнейшую поддержку экстенсивного развития энергетики, объясняя такой курс энергетическим кризисом. Однако очевидно, что при сложившихся энергоемких структурах, огромных потерях и нерациональном использовании энергоресурсов в России не удастся преодолеть дефицит нефти, газа, угля для поддержки природоемкого развития. Начинать нужно с причин энергодефицита, проводить структурные изменения в экономике, поддерживать развитие энергосберегающего бизнеса, а не бороться со следствиями и ориентироваться на экстенсивный рост топливно-энергетического комплекса.
Важнейшее значение для развития эколого-ориентированного бизнеса имеет радикальное изменение инвестиционной политики в направлении природоохранных приоритетов. Современная структура государственных, частных, иностранных инвестиций закрепляет природоемкий тип развития на перспективу, т. к. значительная и более высокая — по сравнению с 80-ми гг. — часть капитальных вложений направляется в природоэксплуатирующие комплексы, прежде всего топливно-энергетический и агропромышленный. Тем самым существенно тормозится рост бизнеса, связанного с экологизацией экономики.
В этой направленности капитальных вложений можно выделить три аспекта. Во-первых, отсутствие сколь-нибудь хорошо проработанной концепции долгосрочного развития экономики страны. Надежды на то, что "невидимая рука" рынка сама создаст эффективную структуру экономики, несостоятельны в силу отмеченных выше причин. В результате происходит довольно хаотическое распределение капитальных вложений, закрепляющее природоемкий тип развития.
Во-вторых, природные ресурсы России, прежде всего нефть, газ, лес, руды, являются конкурентным товаром на мировом рынке и дают огромную валютную прибыль экспортеру. Если выгоды от развития ресурсосберегающих структур и перехода к устойчивому развитию придется ожидать далеко не сразу, то быстрота "конвертируемости" в топливно-энергетическом комплексе делают очевидным сиюминутные выгоды от его развития. А то, что следующие поколения лишаются сырьевой базы, будут вынуждены тратить огромные средства на ликвидацию последствий, вызванных современными загрязнениями, не принимается во внимание лицами, принимающими решения. Здесь происходит игнорирование проблемы экстерналий, внешних эффектов между поколениями, что чрезвычайно важно в концепции устойчивого развития.
Прирордоемкую структуру инвестиций поддерживают и иностранные займы и капитальные вложения. Подавляющее большинство кредитов Мирового Банка, инвестиции ведущих западных компаний направляются прежде всего в увеличение добычи энергоресурсов, в основном, нефти и газа. Сейчас подавляющая часть иностранных инвестиций — почти 80 процентов — направляется в топливно-энергетический комплекс. На идущие на втором месте отрасли торговли и общественного питания затрачено в 12 раз меньше.
И, в-третьих, недооцениваются эффекты от перехода на устойчивое ресурсосберегающее развитие. Уже приводилась оценка в сотни миллионов долларов от теряемой ежегодно нефти. В многие миллиарды долларов можно оценить и ежегодные потери деградировавшей земли, леса, полезных ископаемых и пр. При адекватном экономическом учете экологического фактора эффективность ресурсосбережения оказывается гораздо выше наращивания природоемкости экономики, что доказало экономическое развитие развитых стран в последние два десятилетия.
Облегчить эколого-экономический переход к рыночной экономике возможно с помощью эколого-сбалансированных экологических реформ и создания соответствующей экономической среды на макроуровне, благоприятствующих развитию эколого-ориентированного бизнеса. Здесь можно выделить два типа экономических механизмов и инструментов в зависимости от степени отраслевого охвата. Во-первых, механизмы и инструменты, действующие в рамках всей экономики, ее отраслей и комплексов. И, во-вторых, — более специальные механизмы и инструменты, ориентированные прежде всего на природоэксплуатирующие отрасли, первичный сектор экономики, а также на регулирование природоохранной деятельности в других отраслях.
В рамках всей экономики можно выделить механизмы приватизации, реформу прав собственности, демонополизацию, создание эколого-непротиворечивых систем налогов, кредитов, субсидий, торговых тарифов и пошлин и пр. Все эти механизмы и реформы неизбежно в той или иной степени сказываются на экологической ситуации, на развитии природоемкой или природосберегающей деловой активности в России.
Для России чрезвычайно остро стоит проблема монополизма. Огромные монополии в условиях отсутствия конкуренции, наличия действенных лобби в законодательных и исполнительных структурах власти могут уделять экологическим факторам минимальное внимание. Ситуация монополизма особенно характерна для добывающих отраслей, прежде всего газовой и нефтяной. Экологическая деградация, огромные потери природных ресурсов из-за отсталых технологий добычи и транспортировки, многочисленные аварии слабо влияют на положение этих промышленных гигантов.
|