УСЫНОВЛЕНИЕ

Страница 2

Свод Законов Гражданских, впитавший многовековой опыт правовой культуры прошлого, по-прежнему всячески охранял принцип сословности. Это обстоятельство отражалось в кон­кретных правовых предписаниях. Так, усыновление дворяна­ми осуществлял окружной суд, мещанин и сельский обыватель усыновляли ребенка благодаря его приписке к своей семье и т.д. Но кроме разрешения на усыновление существовали оп­ределенные запреты, которые чаще всего связывались с необхо­димостью соблюдения церковных предписаний. Например, за­прещалось усыновление лиц христианского вероисповедания нехристианами и, наоборот. Вместе с тем предпринимались всяческие меры к тому, чтобы не нарушить интересы законных наследников. Поэтому Свод Законов Гражданских не допускал усыновления чужих детей, если у усыновляющего были собст­венные законные или узаконенные дети. Сохранялись и суще­ствовавшие прежде правила по поводу разницы в возрасте усы­новителя и усыновляемого, согласия родителей, опекунов ре­бенка на его усыновление и др.

Кроме общих правовых предписаний, предназначенных для усыновления, существовали специальные правила, предусмат­ривающие усыновление отдельных категорий детей. Так, по Правилам об усыновлении питомцев Санкт-Петербургского и Московского воспитательных домов в возрасте до семи лет на их усыновление требовалось кроме согласия матери разрешение начальства воспитательного дома. Усыновление воспитанника старше семи лет допускалось без согласия его матери. Другой пример: ребенка, принесенного в воспитательный дом с метри­кой о рождении, можно было усыновить только после достиже­ния им трех лет, а при отсутствии такой метрики — по истече­нии шести недель со дня отдачи в воспитательный дом. Что касается процедуры усыновления, существовавшей в России в конце 19 в., то простотой она не отличалась. Определялась она Уставом гражданского судопроизводства в зависимости от сословия усыновителя. Для дворян эта процедура была особен­но сложной и состояла из нескольких этапов: составления акта об усыновлении у нотариуса; представления этого акта на разрешение окружного суда по месту жительства усыновителя; утверждения этого акта судебной палатой. При рассмотрении ходатайства об усыновлении окружным судом опекунское учреждение должно было представить «удос­товерение» , подтверждающее, что усыновление не обратится во вред усыновляемому.

В результате состоявшегося усыновления возникали отно­шения, которые были только приближены к отношениям кров­нородственным, но полностью с ними не совпадали. Существо­вали довольно многочисленные ограничения на этот счет, кото­рые касались разных сфер отношений. Например, усыновитель мог передать свою фамилию усыновленному только при усло­вии, что он не пользуется большими правами состояния. Пере­дача усыновленному фамилии потомственного дворянина до­пускалась только по Высочайшему соизволению. Усыновленный не приобретал после смерти усыновителя права на его пен­сию и т.п. Становясь наследником в «благоприобретенном» имуществе усыновителя, усыновленный вместе с тем не приоб­ретал равного права наследования на имение усыновителя, не имеющего родных сыновей, а имеющего лишь дочерей. Вместе с тем по законам Российской Империи усыновленный сохранял право наследования по закону после своих родителей и их род­ственников.

Таким образом, для конца 19 и начала 20 в. характерно использование усыновления прежде всего для охраны имуще­ственных интересов усыновителя-наследодателя. Одновремен­но благодаря усыновлению осуществлялась защита прав ребен­ка путем его устройства в семью усыновителя. Особое значение это имело для осиротевших детей. В сельской же местности усыновление давало возможность усыновителю приобрести до­полнительные рабочие руки в домашнем сельском хозяйстве. И, что не менее важно, с помощью усыновления хозяйскому сыну можно было избежать воинской службы, так как усынов­ленный мог его заменить в случае призыва. Поэтому существо­вал специальный закон, где говорилось, что для исполнения воинской повинности имеет значение усыновление детей не старше пяти лет. Немаловажным для усыновителя соображе­нием было его желание иметь в преклонном возрасте помощни­ка и кормильца. Но опять-таки далеко не всегда усыновитель руководствовался соображениями материального, делового ха­рактера. Не было редкостью и усыновление как способ удовле­творения естественных чувств любви и привязанности, не нахо­дящих применения за отсутствием собственных детей.

Первый семейный кодекс России послеоктябрьского перио­да не предусматривал усыновления вовсе. Главной причиной невозможности правового регулирования отношений по усы­новлению было стремление устранить всякую попытку эксплу­атации труда малолетних детей. К тому же отпала проблема передачи имущества от усыновителя-наследодателя к усынов­ленному, поскольку перестал существовать институт наследо­вания. Однако потребность в усыновлении не исчезла. Она объ­яснялась, во-первых, соображениями экономическими, глав­ным образом потребностью крестьян иметь в семье еще одного работника, и во-вторых, ростом числа бездомных детей, поте­рявших свою семью, родителей из-за социально-экономических потрясений, затронувших все сферы жизни и все слои насе­ления, особенно детского.

Выходом из положения в первом случае стало предусмотрен­ное Земельным кодексом примачество. Но в отличие от усынов­ления основу примачества составлял договор между совершен­нолетним примаком и крестьянским двором с целью «сугубо трудовой». Что же касается устройства массы осиротевших детей, кочующих по всей России в поисках крова и пищи, то эту ситуацию пытались разрешить с помощью различных детских учреждений. Тем не менее осиротевших детей под разными предлогами продолжали брать в семью, используя главным об­разом правила, касающиеся опеки (попечительства). Но сохра­нение при этом правовой связи ребенка с его родителями не всех устраивало. Вот почему на практике за лицами, принявшими несовершеннолетнего на воспитание, признавалось право при­сваивать своему подопечному фамилию опекуна.

Таким образом, необходимость возрождения института усы­новления становилась все более очевидной. Вот почему неза­долго до принятия нового, второго по счету семейного кодекса появился Декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 1 марта 1926 г. «Об изменении Кодекса законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве», которым вводилась новая глава, посвященная специально усыновлению.

Кодекс законов о браке, семье и опеке 1927 г. уделял усынов­лению сравнительно мало внимания. Его предписания в этой части либо имели общий, традиционный характер, либо содер­жали особенности, продиктованные новыми требованиями вре­мени. По сути дела существовавший веками в России принцип сословности был сохранен и продолжал жить, но только в ином облике. Так, ни при каких обстоятельствах не допускалось усы­новление ребенка лицами, не имеющими права быть опекуна­ми. А это были лица, лишенные избирательных прав, причис­ляемые к «враждебным классам». Считалось, что нельзя допус­тить, чтобы воспитанием усыновленных занимались « враждеб­ные элементы», которых выгоняли, выселяли, раскулачивали как классовых врагов. К тому же считалось, что кулак не может дать своему усыновленному ребенку надлежащее школьное воспитание, поскольку дети кулака принимались в школу при вакантных местах и в последнюю очередь. Подвергался сомне­нию и вопрос о том, может ли какой-нибудь нэпман обеспечить усыновленному им ребенку нормальное общественное, трудо­вое воспитание.

По кодексу 1927 г. правовым основанием усыновления было постановление (решение) органа опеки и попечительства, после вынесения которого усыновление регистрировалось в органах записи актов гражданского состояния. Отменить усыновление можно было двояким путем: с помощью либо органов опеки и попечительства, когда об этом просили родители, без согласия которых состоялось усыновление, либо суда.

Правовые предписания того времени относительно усынов­ления были предельно лаконичными, что порождало множест­во проблем в правоприменительной практике. И по мере накоп­ления опыта становилось ясно, что существующих правовых норм для последовательной защиты усыновленного ребенка явно недостаточно. К числу наиболее острых относился вопрос о возможности усыновления без согласия родителей. Путь к защите прав ребенка в таких случаях был открыт еще в 1934 г. циркуляром Наркомпроса РСФСР, разрешавшим усыновление без согласия родителей, если более года было неизвестно их местопребывание, а также когда они жили отдельно и не участ­вовали в воспитании и содержании несовершеннолетнего.