Формально-стилевой компонент в семантике английского глагола

Одной из характеристик коммуникативной ситуации является, как известно, степень формальности (официальности) общения. Это ситуации награждения, выговора, различных церемониальных действий, официального разрешения, запрещения и т.д. Такие ситуации регулярно повторяются в общении, получают в языке наименования и, будучи уточнением поведения (понятия “вести себя определенным образом”), выражаются прежде всего глагольной лексикой. В английском языке выделяется обширный пласт такой лексики, обозначающей ситуацию формального общения. Эти лексические единицы обычно приводятся в качестве иллюстрации формального стиля общения. Вместе с тем в лингвистической литературе еще не проводилось специального исследования английских глаголов данного типа, которые мы предлагаем назвать формальными глаголами и которые являются объектом изучения в данной работе. С содержательной точки зрения, исследуемое глагольное значение включает ряд компонентов (например, обозначение действия или состояния, конкретная характеристика действия или состояния, в том числе — указание на формальность ситуации). Поэтому формальные глаголы именуются в диссертации также глаголами с формально-стилевым компонентом в значении. Формально-стилевой компонент значения английского глагола является предметом изучения в нашей диссертации.

Актуальность выполненного исследования состоит в том, что 1) изучение прагматических характеристик слова, к числу которых относится стилевой регистр, является одним из важнейших направлений современного языкознания, 2) семантические характеристики слов высокого стилевого регистра общения изучены недостаточно (в лингвистической литературе имеются исследования функционально-стилистических особенностей такой лексики), 3) формальные глаголы составляют обширный массив лексических единиц в английском языке и характеризуются рядом особенностей, составляющих специфику именно английского языка, однако эти особенности еще не являлись предметом специального изучения.

В основу данной работы положена гипотеза о том, что 1) в современном английском языке существует класс глаголов, содержащих формально-стилевой компонент в семантике и обладающих рядом ситуационно-семантических, морфологических, этимологических и сочетаемостных особенностей, и 2) этот класс неоднороден. Соответственно, цель предлагаемой диссертации заключается в доказательстве объективности существования формально-стилевого компонента в семантике английских глаголов и описании характеристик таких глаголов.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

— установить содержательные признаки формально-стилевого компонента в значении глагола;

— построить типологию английских глаголов, содержащих формально-стилевой компонент в семантике;

— определить семантико-ситуационные, сочетаемостные и этимолого-морфологические характеристики рассматриваемых английских глаголов.

Мы усматриваем научную новизну данной работы в определении типов английских формальных глаголов и комплексной характеристике одного из таких типов — относительно-формальных глаголов, а именно: в описании их семантико-ситуационных, этимолого-морфологических и сочетаемостных характеристик.

Материалом исследования послужили глагольные словозначения с их дефинициями из толковых словарей английского языка и англо-русских словарей (2000 единиц) и примеры из произведений современной английской литературы (3000 примеров).

В работе используются методы компонентного и контекстуального анализа.

Теоретическая значимость работы состоит в моделировании типов глагольного значения на основе стилистического критерия и в освещении характеристик формально-стилевого компонента в лексической семантике.

Практическая ценность работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в лекционных курсах по лексикологии и стилистике английского языка, спецкурсах по социолингвистике и семасиологии, на занятиях по практике речи на факультетах иностранных языков, а также в курсовом и дипломном проектировании.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В лексической системе английского языка существуют глаголы с маркированным формально-стилевым компонентом значения, противопоставляемые, с одной стороны, глаголам с маркированным разговорно-стилевым компонентом значения и, с другой стороны, глаголам с немаркированным стилевым компонентом значения. Признаками формально-стилевого компонента значения являются небытовая сфера общения, абстрактная тематика, выраженная индикация социального статуса коммуникантов, удлиненная социальная дистанция, ритуализованная манера общения.

2. Глагольные словозначения с формально-стилевым компонентом распадаются на два класса: абсолютно-формальные словозначения, которые функционируют в строго определенной сфере общения (термины, профессионализмы, канцеляризмы, поэтизмы, историзмы и архаизмы), и относительно-формальные словозначения, которые могут функционировать в нескольких сферах коммуникации и примыкают к стилистически нейтральному слою лексики.

3. Относительно-формальные глагольные словозначения выделяются на основании следующих критериев: официальная сфера общения, статусная индикация, территориальная неограниченность, неразвитость семантической структуры, наличие коррелятов в сфере нейтральной лексики, иноязычное (преимущественно латинское) происхождение, сложность морфологического строения.

4. Английские глаголы с формально-стилевым компонентом значения характеризуются определенными семантико-ситуационными, морфологическими, этимологическими и сочетаемостными особенностями. Формально-стилевой компонент значения может присутствовать в структуре семантического субъекта, объекта, предиката и адвербиала.

Теоретико-методологической основой настоящей работы являются следующие положения, доказанные в лингвистической литературе:

1. Язык — явление социально-историческое, он развивается вместе с обществом и служит целям общества, ему присущи внутренние и внешние законы развития (Б.А.Серебренников, 1983; Э.Сепир, 1993; Й.Л.Вайсгербер, 1993; Б.Л.Уорф, 1960; А.Д.Швейцер, 1976; В.П.Конецкая, 1984).

2. Язык преимущественно системен, значение каждой единицы языка определяется ее местом и функцией в системе языка (Ф. де Соссюр, 1977; Д.Лайонз, 1978; В.М.Солнцев, 1971; Г.Гийом, 1992; З.Н.Вердиева, 1986).

3. Семантика глагола определяется его направленностью на характеристику субъекта, объекта и обстоятельства предложения (И.В.Сентенберг, 1984; А.А.Уфимцева, 1986; Ч.Филлмор, 1981).

4. Стиль общения обусловлен обстоятельствами коммуникации и отражается в функциональных, содержательных и структурных характеристиках средств общения (И.Р.Гальперин, 1981; И.В.Арнольд, 1973; К.А.Долинин, 1985; З.В.Тимошенко, 1991; М.Н.Кожина, 1977).

Апробация. Результаты исследования докладывались на научных конференциях “Языковая личность и семантика” (Волгоград, 1994), “Языковая личность: актуальные проблемы лингвистики” (Волгоград, 1996), “Языковая личность: проблемы обозначения и понимания” (Волгоград, 1997), а также на лингвистических семинарах научно-исследовательской лаборатории “Язык и личность” в Волгоградском государственном педагогическом университете (1995 —1997). По теме диссертации опубликовано 7 работ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения, включающего список анализируемых единиц и схемы, характеризующие функционально-ситуационные особенности значения этих единиц.

В первой главе определяется место формально-стилевого компонента в составе глагольного значения и обосновывается выделение класса относительно-формальной лексики в системе английских формальных глаголов. Во второй главе анализируются этимолого-морфологические характеристики английских относительно-формальных глаголов, в третьей главе освещаются их семантико-ситуационные (субъектные, объектные и адвербиальные) и сочетаемостные характеристики.

Основное содержание работы

Коммуникативные ситуации могут быть противопоставлены по степени формальности общения. Высокая степень формальности присуща в основном институциональным, т.е. небытовым видам общения (в сфере политики, религии, бизнеса, светской жизни и т.д.). Формальное общение отличает большая степень конвенциональности и ритуализованности, преобладание социально закрепленной “формы” над содержанием.

Формальное общение происходит в рамках высокого стилевого регистра. В настоящей работе мы пользуемся термином “регистр общения” для обозначения варьирования лингвистических средств в зависимости от их употребления в той или иной ситуации общения. Регистр рассматривается как разновидность стиля, которая коррелирует с разными социальными ролями говорящего и определяется коммуникативной ситуацией (В.Ю.Доро-шенко, 1995: 5).

Формально-стилевой компонент значения слова представляет собой отражение в лексическом значении ситуации формального общения.

Формально-стилевой компонент обладает рядом содержательных признаков, которые могут быть объединены в два семантических блока: денотативно-предметный блок (преимущественно абстрактная, небытовая тема общения) и прагматико-социальный блок (официальные цели и задачи общения, институциональная сфера общения, участники коммуникации, имеющие относительно высокий социальный статус, и удлиненная социальная дистанция между ними, соответствующее время и место общения, форма общения (письменная/устная), тип речи (монолог/диалог), используемые паралингвистические средства, эмоциональное состояние участников коммуникации).

Нами была разработана семантическая процедура вычленения формально-стилевого компонента в составе глагольного значения, которая заключалась: 1) в отборе всех глаголов, против дефиниций которых стоит пометка Formal по данным CCD и НБАРС (например, to appoint “договариваться, условливаться (о месте или времени), назначать (день)” (НБАРС); 2) в отборе глаголов, в словарных дефинициях которых представлен такой адвербиальный компонент, как officially (официально), publicly (публично), legally/illegally (законно/незаконно), solemnly (торжественно), в составе значения которых содержится компонент formally (формально), что доказывается при помощи метода лексической трансформации (например, to announce — “make publicly known” (CCD) — “объявлять, извещать; анонсировать; заявлять” (НБАРС); 3) в проведении процедуры лексической трансформации для выявления формально-стилевого компонента (например, to annul — “аннулировать, отменять; уничтожать” (НБАРС) — имеет следующие скрытые адвербиальные характеристики — openly, formally, legally (открыто, формально, законно), свидетельствующие о формальном характере значения этого глагола); 4) в анализе иллюстрации употребления значения глагола в словаре CCD (например, глагол to confirm — “подкреплять, укреплять” (НБАРС) — имеет следующую иллюстрацию употребления: Throughout the war the party confirmed its position of national dominance, откуда видно, что глагол to confirm используется в окружении политической лексики и на этом основании может быть отнесен к разряду формальных, так как сфера политики принадлежит к формально-официальному типу общения).

Будучи разновидностью прагматического компонента значения (и уточнением стилевого субкомпонента), формально-стилевой компонент соотносится с оценочным, эмоциональным, экспрессивным, социально-статусным компонентами. Например, в структуре значения относительно-формального глагола to venerate — “чтить, почитать; преклоняться (перед кем-либо)” (НБАРС) — выделяются такие эмоционально-оценочные компоненты, как “deep respect and warm approbation” (CCD).

В ином ключе рассматриваемый компонент связан с семантическим компонентом лексического значения — через характеристику предметно-образного (денотативного), абстрактно-описательного (сигнификативного), частеречного (категориально-семантического) субкомпонентов: применительно к семантике глагола формально-стилевой компонент значения пронизывает все четыре категориально-семантические характеристики данного класса слов — семантический субъект, предикат, объект и адвербиал. Например, в структуре значения глагола to authorize — “разрешать, санкционировать” (НБАРС) — нами были выделены следующие семантические компоненты:

семантический субъект — smb., having legal power;

семантический предикат — give permission;

семантический объект — to do smth.; for one’s act;

семантический адвербал — formally, authoritatively.

Отсюда видно, что формально-стилевой компонент представлен в данном случае преимущественно в семантическом субъекте и адвербиале.

В работах ряда авторов указывается на актуальность рассмотрения промежуточных в функционально-стилистическом отношении слоев лексики, представляющих теоретический и практический интерес (Д.Кристал, Д.Дейви, 1980; Ю.М.Скребнев, 1994; В.А.Хомяков, 1974; О.Б.Сиротинина, 1983; Н.Н.Казаева, 1980).

Во всей совокупности формальной глагольной лексики мы выделяем два основных пласта: пласт относительно-формальной лексики и пласт абсолютно-формальной лексики. В предлагаемом исследовании были рассмотрены относительно-формальные глаголы, употребление которых закреплено не за одной конкретной сферой общения (как в случае с абсолютно-формальной лексикой), а за несколькими формальными сферами общения одновременно (например, глагол to terminate — “завершать, класть конец” (НБАРС) — юридическая сфера, сфера политики, религии, бизнеса и т.д.)

В данной работе функционально-стилистические пласты, выделяемые в языковой системе, рассматриваются в виде поля (М.Н.Кожина, 1993; В.И.Шаховский, 1994). В составе такого поля относительно-формальная лексика занимает промежуточное положение между абсолютно-формальной и нейтральной лексикой. В силу этого относительно-формальная глагольная лексика английского языка обладает особенностями абсолютно-формальной глагольной лексики (закрепленность за определенными сферами общения, подчеркнуто выраженный социальный статус между участниками коммуникации др.) и особенностями стилистически нейтральной лексики (некоторая размытость сфер употребления и ситуаций общения).

Материалы исследования показали, что относительно-формальная глагольная лексика английского языка обладает рядом других особенностей, в числе которых следует отметить территориальную неограниченность использования, соответствие норме литературного языка, наличие коррелятов в сфере нейтральной лексики (например, to begin — to commence), неразвитость семантической структуры, слабую представленность эмоционально-оценочных характеристик в семантической структуре и ряд других особенностей, среди которых мы выделяем этимолого-морфологические, семантико-ситуационные и сочетаемостные.

Основная масса (83%) относительно-формальных глаголов является словами иноязычного (в большей степени латинского) происхождения, которые были введены в английский язык преимущественно в среднеанглийский период, то есть в период наиболее интенсивных контактов (религиозных, политических, экономических, научных и культурных) с другими народами (McKnight,1923; J.V.Catano, 1988; The Cambridge history of English language,1992; Th.Vennemann,1993; J.Hughes,1989; V.Kiernan,1991). Например, глагол to externalize — “облекать в конкретную форму; овеществлять, воплощать” (НБАРС) — появился в среднеанглийский период из латинской основы exterus — outside (COD).

Напротив, немногочисленные относительно-формальные глаголы исконного происхождения (17% от общего количества относительно-формальной глагольной лексики) были образованы в староанглийский период из основ индоевропейского и германского происхождения. Например, глагол to cleave — “оставаться верным (кому-либо, чему-либо)” (НБАРС) — появился в английском языке в древний период его развития из основы klibhojan — clay (COD).

При заимствовании английским языком относительно-формальной глагольной лексики из других языков прослеживается общая закономерность семантико-этимологических сдвигов в направлении от конкретного значения иноязычного этимона в сторону большей абстрактности значения соответствующего относительно-формального глагола в современном английском языке. Значение относительно-формальных глаголов исконного происхождения (индоевропейского и германского) подвергалось меньшему количеству семантических изменений (конкретизация, метафоризация и формализация в случае глагольных производящих основ; метафоризация, метонимизация и формализация в случае производящих основ в форме существительных) по сравнению со значением относительно-формальных глаголов с корневыми основами иноязычного происхождения (конкретизация, метафоризация, метонимизация и формализация в случае производящих основ в форме глагола; метафоризация, метонимизация и формализация в случае производящих основ в форме существительных; конкретизация, метафоризация и формализация в случае производящих основ в форме прилагательных; и процессы конкретизации, метафоризации и метонимизации для небольшого количества основ в форме других частей речи). Например, в основе значения глагола to provide — “предусматривать” (НБАРС) — лежит латинский этимон L pro videre (vis — see), значение которого подверглось метонимизации, метафоризации и формализации в ходе развития; значение глагола to rise — “вставать на ноги, подниматься” — имеет этимон германского происхождения reisan, значение которого подверглось лишь конкретизации и последующей формализации).

Основная масса относительно-формальных глаголов характеризуется сложностью морфологического строения, которая, в первую очередь, обусловлена иноязычным происхождением большинства относительно-формальных глаголов. Согласно результатам нашего исследования, относительно-формальные глаголы иноязычного происхождения в 6% случаев являются односложными (to chart), в 32% случаев — двусложными (to command), в 30% случаев — трехсложными (ossify), в 19% случаев — четырехсложными (administer), в 11% случаев — пятисложными (commemorate), в 1,5% случаев — шестисложными (excommunicate), в 0,5% случаев — семисложными (denationalize).

По нашим данным, относительно-формальные глаголы иноязычного происхождения имеют развитую систему аффиксов в морфологической структуре. Однако большинство аффиксов утратило свою продуктивность и слилось с корнем.

Напротив, относительно-формальные глаголы исконного происхождения имеют простое морфологическое строение, в большинстве случаев представленное исключительно корневой основой или корневой основой с послелогом.

Относительно-формальные глаголы исконного происхождения в 52% случаев являются односложными (set), в 40% случаев — двусложными (reckon) и лишь в 8% случаев — трехсложными (betoken).

Корневые основы исконного происхождения имеют тенденцию присоединять аффиксы как индоевропейского и германского происхождения, так и аффиксы иноязычного происхождения, в то время как корневые основы иноязычного происхождения присоединяют исключительно аффиксы иноязычного (в основном латинского) происхождения.

Нами были выделены и рассмотрены типовые ситуации, представленные в семантике относительно-формальных глаголов, а также построены типовые семантические модели этих глаголов, содержащие эти ситуации в структуре значения. В основы классификации типовых ситуаций нами был положен семантико-грамматический признак одушевленности / неодушевленности семантического субъекта в структуре значения относительно-формальных глаголов.

Глаголы с одушевленным семантическим субъектом распадаются на подгруппу адресатно-ориентированных глаголов (to instruct — “инструктировать, давать инструкции, поручать, давать указания, отдавать распоряжения, приказывать” (НБАРС); подгруппу глаголов, ориентированных на неодушевленный семантический объект (to circumvent — “перехитрить, обойти” (НБАРС); и подгруппу глаголов, не имеющих ориентации на семантический объект (to genuflect — “преклонять колена” (НБАРС).

Результаты анализа показали, что другими важными признаками, необходимыми при описании ситуаций относительно-формального общения, являются тип объекта, уровень социального статуса субъекта и объекта, тип отношений между субъектом и адресатом, степень удлиненности социальной ориентации между ними, сфера общения, тема общения, цели и задачи общения и манера общения.

Наибольшее количество статусно-маркированных относительно-формальных глаголов имеет нисходящий вектор статусных субъектно-адресатных отношений (to expel — “выгонять, изгонять, исключать” (НБАРС) — 22,5 % от общего количества относительно-формальных глаголов.

В этой подгруппе адресатно-ориентированных относительно-формальных глаголов наиболее четко представлены все признаки ситуации относительно-формального общения. Как правило, в подобных случаях субъект характеризуется престижным родом занятий (священник, работодатель, судья, лектор, учитель, король, королева и др.), старшим возрастом, мужским родом, главенствующим положением в семье, высоким уровнем дохода и т.д.

Семантический адресат в значении рассматриваемых глаголов характеризуется более низким положением в обществе (более низкий пост, меньший доход) или более низким положением в семье (женский пол и младший возраст).

В семантике глаголов с нисходящим вектором статусно-ролевых субъектно-адресатных отношений наиболее четко представлены все выделенные нами сферы относительно-формального общения (юридическая сфера, сфера религии, военного дела, сфера системы образования, политики, сфера государственного устройства и управления и сфера светской жизни). Семантика таких глаголов характеризуется исключительно абстрактной тематикой, характерной для ситуаций формального общения: назначение на пост (удаление с поста), наказание, арест, обвинение (оправдание) в суде, призыв на военную службу (отзыв с военной службы), приобретение (лишение) права голосовать и др.

В семантике относительно-формальных глаголов рассматриваемой подгруппы наиболее четко представлен набор характеристик формальной манеры общения: официально, открыто, авторитарно, публично, законно (незаконно), торжественно и формальные цели общения: индицировать или изменить социальный статус какого-либо лица.

Глаголы с восходящим (to emulate — “подражать, следовать примеру”) (НБАРС) и равнонаправленным вектором статусно-ролевых субъектно-адресатных отношений (to fancy — “бороться, спорить”) (НБАРС) составляют лишь 6,5% от общего количества выделенных нами относительно-формальных глаголов, и семантика этих глаголов обладает лишь частью выделенного нами набора характеристик относительно-формального общения: статусные признаки субъекта и адресата ситуации общения представлены расплывчато, сферы общения не имеют более или менее четких границ, тематика общения сводится к идее просьб и почитания в случае глаголов с восходящим вектором субъектно-адресатных статусно-ролевых отношений; и к идее объединения и разъединения в случае равнонаправленных субъектно-адресатных статусно-ролевых отношений; формальная манера общения более или менее четко представлена в случае глаголов с восходящим вектором субъектно-адресатных статусно-ролевых отношений: официально, открыто, публично, законно/ незаконно, торжественно; и в случае глаголов с равнонаправленным вектором субъектно-адресатных статусно-ролевых отношений формальная манера общения выражается единственным адвербиалом — законно/ незаконно; формальные цели и задачи общения представлены лишь в случае глаголов с восходящим вектором субъектно-адресатных статусно-ролевых отношений: индицировать или изменить социальный статус какого-либо лица.

В семантике субъектно-адресатных глаголов прослеживается определенный тип статусно-ролевых отношений между семантическим субъектом и адресатом: чем более конкретно представлены статусно-ролевые характеристики семантического субъекта и семантического адресата, тем больше социальная дистанция между ними, тем более формальный характер носит соответствующая ситуация общения.

Например, глагол to christen — “1) крестить; 2) давать имя при крещении; нарекать” (НБАРС) — имеет наибольшую степень конкретной выраженности семантического субъекта — “a clergyman” и адресата — “a baby” (CCD) в структуре значения. В рассматриваемой ситуации социальная дистанция между семантическим субъектом и адресатом очень велика. В данном случае она устанавливается по признаку рода занятий и возраста. Рассматриваемый глагол функционирует, как правило, только в одной сфере общения — религиозной. Следовательно, степень формальности глагола to christen велика.

Наиболее многочисленную группу составляют глаголы с неодушевленным семантическим объектом в структуре значения (to impound — “изымать” (НБАРС) — 40% от общего количества относительно-формальной глагольной лексики.

Однако признаки ситуации формального общения в семантике глаголов этой группы представлены не достаточно ярко. В большинстве случаев семантический субъект имеет весьма расплывчатые статусно-ролевые характеристики, семантический объект может быть как абстрактным (в большинстве случаев), так и конкретным. Для семантики этой группы глаголов чаще характерна абстрактная тематика общения, хотя конкретная тема (написание чего-либо, строительство (улучшение) чего-либо, разрушение (порча) чего-либо, вложение денег куда-либо, трата денег) не исключена из семантики этих глаголов.

В семантике относительно-формальных глаголов, ориентированных на неодушевленный семантический субъект, представлен неполный набор сфер общения характерных для ситуаций относительно-формального общения: сфера политики, государственного устройства и управления, сфера бизнеса, системы образования и светской жизни.

Адвербиальные характеристики формальной манеры общения также представлены неполным набором: публично, формально, открыто, официально.

Цели и задачи общения, представленные в семантике относительно-формальных глаголов рассматриваемой группы, имеют формальный характер: 1) индицировать социальный статус и 2) изменить социальный статус.

Глаголы с одушевленным семантическим субъектом, не имеющие ориентации на семантический объект, составляют 6% от общего количества выделенных нами относительно-формальных глаголов. Глаголы с неодушевленным семантическим субъектом в структуре значения (to officiate — “исполнять обязанности” (НБАРС) составляют 12%.

В случае одушевленного семантического субъекта его статусно-ролевые характеристики представлены нечетко: наблюдается статусно-ролевая дифференциация по двум признакам: признаку пола и по признаку рода занятий.

В случае неодушевленного семантического субъекта последний чаще носит абстрактный характер.

В семантике глаголов с одушевленным семантическим субъектом, не имеющих ориентации на семантический объект, и глаголов с неодушевленным семантическим субъектом преобладает абстрактная тематика общения и представлены все рассмотренные нами выше сферы общения, характерные для ситуаций относительно-формального общения, однако четких границ между этими сферами не наблюдается.

В случае неодушевленного семантического субъекта в семантике относительно-формальных глаголов представлены формальные цели общения: индицировать или изменить социальный статус какого-либо лица и формальная манера общения: официально, открыто, публично, торжественно.

Из вышеизложенных выводов следует, что наибольшей степенью формальности характеризуется семантика относительно-формальных глаголов с нисходящим вектором субъектно-адресатных статусно-ролевых отношений, т.к. признаки ситуаций формального общения представлены наиболее четко именно в этой группе глаголов.

В семантике других рассмотренных в работе групп относительно-формальных глаголов выделенные нами признаки, присущие ситуации относительно-формального общения, представлены неполно. Следовательно, семантике одних относительно-формальных глаголов присуща большая степень формальности, напротив, семантике других относительно-формальных глаголов присуща меньшая степень формальности.

Сочетаемостные свойства относительно-формальных глаголов рассмотрены в данной работе с учетом синтаксического семантического и коммуникативного (глобального) контекстов (С.Г.Бережан, 1973; Ю.Н.Караулов, 1981; Г.Г.Почепцов, 1976; В.Н.Телия, 1976; В.Я.Мыркин, 1994).

На синтаксическом уровне относительно-формальные глаголы имеют субъектную, предикатную, объектную, адъективную и адвербиальную сочетаемость.

На семантико-функциональном уровне нами были выявлены три типа влияния контекстного окружения на формально-стилевые характеристики относительно-формальных глаголов: усиливающее, нейтральное и ослабляющее (нейтрализующее).

My contract stipulated that they were to be between twelve hundred and fifteen words . (S.Maugham:23).

В приведенном примере представлен неодушевленный семантический субъект contract — контракт. Его семантика усиливает относительно-формальные признаки в структуре значения глагола to stipulate — “обусловливать, ставить условием, оговаривать в качестве особого условия” (НБАРС), так как понятие контракта принадлежит к одной из формальных сфер общения — сфере бизнеса.

При ослабляющем влиянии контекста на формально-стилевые характеристики относительно-формальных глаголов, которое имеет место при сочетании относительно-формальных глаголов с неформальной лексикой, как правило, создается юмористический или сатирико-иронический эффект:

Aunt Maria would mildly observe that, next time Uncle Rodger was going to hammer a nail into the wall (J.K.Jerome:32).

В приведенном примере формально-стилевые характеристики глагола to observe — “сделать замечание; высказаться” (НБАРС) нейтрализуются сочетаемостью с субъектом Aunt Maria и словами из группы дополнения Uncle Rodger, to hammer, nail, wall, семантика которых отражает неформальную семейно-бытовую сферу общения.

Семантико-стилистические характеристики элементов контекстного окружения относительно-формальных глаголов могут быть выражены эксплицитно и имплицитно.

The King saluted again and disappeared (R. Aldington:185).

В приведенном примере субъект-подлежащее the King — король, являющееся семантическим субъектом соответствующего относительно-формального глагола to salute — “приветствовать, здороваться” (НБАРС) — обладает формально-стилевыми характеристиками, обозначая лицо высокого социального статуса и наделенное определенными полномочиями:

Well, but do you think the Germans are mobilising?

(R. Aldington:184)

Из приведенного примера видно, что формально-стилевые характеристики субъекта выражены имплицитно, так как субъект подразумевает наличие у читателя элементарных знаний о событиях первой мировой войны.

Сочетаемость относительно-формальных глаголов подтверждает данные анализа семантико-ситуационных характеристик этих глаголов.

Исходя из известного семантического закона о преимущественной, более полной и детальной вербализации наиболее актуальных понятий для носителей языка, мы вправе сделать вывод о том, что если в английском языке удельный вес слов с формально-стилевым компонентом значения весьма высок, то мера ритуализованности, формальности, официальности в жизни английского общества является большей, чем аналогичная мера в жизни других народов. Отсюда следует, в частности, и такой вывод: значимость институционального общения в англоязычной культуре весьма высока, и соответственно в обществе считается престижным поддержание институциональных норм и правил, в частности уважение к закону.

Значительное число и детальная вариативность слов, называющих ситуацию формального общения в английском языке, подтверждают также высказанные в лингвистической литературе наблюдения о том, что для англоязычной культуры приоритетным оказывается высокий уровень самоконтроля в общении.

Основное содержание работы изложено в следующих публикациях:

1. Формальная глагольная лексика современного английского языка // Языковая личность и семантика: Тез. докл. науч. конф. — Волгоград: Перемена, 1994. — С.4—5.

2. К проблеме выявления критериев формального пласта глагольной лексики в современном английском языке // Языковая личность: проблемы значения и смысла: Сб. науч.тр. — Волгоград: Перемена, 1994.— С.162—170.

3. О выделении формально-стилевой лексики // Функционирование языковых единиц в разных речевых сферах: факторы, тенденции, модели: Тез. докл. науч. конф. — Волгоград: Перемена, 1995. — С.36—37.

4. Семантико-ситуационные характеристики относительно-формальных глаголов в современном английском языке // Общество, язык и личность: Материалы Всерос. науч. конф. — М.: Ин-т языкознания РАН, ПГПУ им. В.Г.Белинского, 1996.— Вып.2.— С.42—43.

5. Признаки формального стиля в семантике английских глаголов // Языковая личность: актуальные проблемы лингвистики: Тез. докл. науч. конф. — Волгоград: Перемена, 1996. — С.3.

6. Признаки ситуации формального общения // Языковая личность: культурные концепты: Сб. науч. тр. — Волгоград — Архангельск: Перемена, 1996. — С. 142—148.

7. Сочетаемостные характеристики относительно-формальной глагольной лексики современного английского языка // Языковая личность: проблемы обозначения и понимания.— Тез. докл. науч. конф. — Волгоград: Перемена,1997. — С.4—5.