КОНЦЕПТ «РАЗВИТИЕ» В РУССКОЙ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА И ОСОБЕННОСТИ ЕГО ВЕРБАЛИЗАЦИИ В ТВОРЧЕСТВЕ В. Г. РАСПУТИНА 1994–2003 гг.

Изучение концептов является одним из актуальных направлений в лингвистике последних лет. Об этом свидетельствуют теоретические исследования концепта ([Алефиренко 2002, 2003], [Воркачёв 1999], [Карасик 2001], [Лихачёв 1993], [Попова, Стернин 2002], [Слышкин 1999] и др.), а также значительное количество работ, посвященных описанию самих концептов («Америка» [Ружицкий 2003], «Воля» [Адамсон 2003], [Балуш 2003], «Время» [Малыгин 2002], «Любовь» [Чурилина 2002], «Оскорбление» [Воркачёв, Кусов 2000], «Отказ» [Бычихина 1999], «Память» [Кубрякова 1991], [Шулежкова 2003а, 2003б], «Престиж» [Белякова 2003], «Причина» [Степанов 1991], [Ященко 2003], «Профессор» [Десюкевич 2003], «Событийность» [Федюнина 2003], «СССР» [Третьякова 2002], «Счастье» [Воркачёв 2002], «Труд» [Токарев 2003], «Я» [Красных 2003] и др.). В 1997 г. был опубликован словарь концептов «Константы: Словарь русской культуры» Ю. С. Степанова [2-е изд. 2001]. Однако, несмотря на интерес лингвистов к анализу концептов, в теории данного мыслительного образования остаётся немало нерешённых вопросов, касающихся соотношения концепта и понятия, включения в состав концепта образного элемента, наименования места нахождения концепта: концептосфера (Д. С. Лихачёв, З. Д. Попова, И. А. Стернин, Г. Г. Слышкин), концептуальная картина мира (С. И. Драчева, Т. А. Голикова), языковая картина мира (О. В. Бычихина, И. А. Федюнина), ментальность (Н. Ф. Алефиренко, В. В. Колесов), языковое сознание (В. И. Карасик).

В данном исследовании в качестве рабочего используется следующее понимание термина концепт. Концепт – это когнитивное (мыслительное) образование полевой структуры, объединяющее понятия, представления, знания, ассоциации, переживания, образы, связанные с каким-либо явлением, часть которых составляет инвариантное коллективно выработанное и понятийно структурированное, оформленное ядро, а остальные – индивидуальную ассоциативно-мерцающую периферию.

Концепт как когнитивная единица является составной частью концептосферы, или концептуальной картины мира, и включает в себя вербализованную (языковой концепт) и невербализованную части. Вербализованная часть концепта может быть описана в ходе анализа различных источников (дающих информацию об инвариантном коллективно выработанном ядре концепта толковых, этимологических, фразеологических, словообразовательных, энциклопедических, ассоциативных словарей и паремиологических справочников), привлечения данных, полученных в результате проведения ассоциативного эксперимента; а также на основе анализа текстов, созданных определённой личностью.

Настоящая работа посвящена концепту «Развитие», который ещё не был исследован лингвистами. Выбор концепта «Развитие» в качестве объекта изучения обусловлен местом этого когнитивного образования в концептуальной картине мира. По словам Л. А. Шестак [2003], существуют исходные, или первичные концепты, из которых затем развиваются все остальные. Развитие как одна из разновидностей изменения играет важную роль в рубрикации концептуального пространства.

Концепт «Развитие» существует в его инвариантной для носителей современного русского языка части, а также индивидуальных вариантах, вербализованных в текстах различных авторов. Данные лингвистических словарей позволяют реконструировать инвариантное ядро концепта, а в результате исследования функционирования вербализаторов концепта в художественных произведениях В. Г. Распутина 1994–2003 гг. можно установить присущие данному автору индивидуальные особенности концепта «Развитие», отразившиеся в его творчестве.

Актуальность предпринятого исследования определяется необходимостью проанализировать средства и особенности вербализации концепта «Развитие», являющегося значимым как для русской концептосферы в целом, так и для индивидуальной концептосферы В. Распутина.

Объектом исследования стали языковые единицы словного и сверхсловного характера как вербализаторы концепта «Развитие» в русской языковой картине мира (на материале лексикографических источников) и в языковой картине мира В. Распутина, отражённой в его творчестве 1994–2003 гг.

Предметом анализа являются состав и структура лексико-фразеологического поля (ЛФП) Развитие в системе русского языка и в творчестве В. Распутина 1994–2003 гг., парадигматические, синтагматические, словообразовательные и ассоциативные связи имени поля как отражение признаков концепта «Развитие», представленного в русской языковой картине мира и в индивидуальной языковой картине мира писателя.

Цель работы – выявить специфику вербализации концепта «Развитие» в творчестве В. Г. Распутина 1994–2003 гг. на основе сравнения средств вербализации данного когнитивного образования в русской языковой картине мира и в индивидуальной картине мира писателя.

Длядостиженияпоставленной цели в диссертации решаются следующие задачи:

1) показать способ передачи языковыми средствами общих, инвариантных составляющих концепта «Развитие» в современном русском языке на материале лингвистических словарей;

2) проанализировать семантические отношения между компонентами ЛФП, вербализующего концепт «Развитие» как элемент русской языковой картины мира;

3) выявить и описать компоненты ЛФП Развитие в произведениях В. Распутина 1994–2003 гг.;

4) рассмотреть особенности вербализации представлений о развитии наиболее значимых в картине мира В. Распутина объектов;

5) охарактеризовать индивидуальный концепт «Развитие» В. Распутина, связи этого когнитивного образования с другими частями концептосферы («Человек», «Жилище», «Общество», «Жизнь»).

Научная новизна диссертационного исследования определяется тем, что в нем впервые рассматриваются средства вербализации и признаки концепта «Развитие», как инвариантные, общие для носителей русского языка, так и специфические, свойственные картине мира В. Распутина, которая отразилась в его творчестве 1994–2003 гг.

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что исследование средств вербализации концепта «Развитие», семантических отношений между ними позволяет представить особенности связи между лексическими и фразеологическими единицами в семантическом пространстве (или языковой картине мира) и соответствующими концептами в русской концептосфере (или концептуальной картине мира). Результаты данного исследования могут быть использованы в лексикографической практике при описании семантической структуры слов, содержащих сему ‘развитие’, в вузовском курсе преподавания русского языка, а также при изучении творчества В. Распутина, в частности при чтении спецкурса, посвящённого языку писателя.

Источниками исследования концепта «Развитие» как фрагмента русской языковой картины мира являются словари современного русского языка (толковые, словообразовательные, частотные, этимологические, словарь синонимов, словарь сочетаемости слов, ассоциативный словарь, словари пословиц и поговорок, словари крылатых единиц); дополнительными источниками служат энциклопедические словари (философские, психологические, педагогические) и результаты проведённого ассоциативного эксперимента. Источниками исследования особенностей вербализации концепта «Развитие» в творчестве В. Распутина являются повесть «Дочь Ивана, мать Ивана» и 12 рассказов, опубликованных в период с 1994 по 2003 гг. в журналах «Наш современник», «Роман-газета», «Москва», а также «Избранные произведения» в 2-х томах [1984], очерк «Вниз по Лене-реке» и статья «Мой манифест», опубликованная в 1997 г. в журнале «Наш современник».

Материалом для анализа послужила картотека, состоящая из нескольких частей: 1) посвящённые слову развитие статьи из различных словарей (лингвистических – толковых, этимологических, частотных, словообразовательных и энциклопедических – философских, психологических, педагогических); 2) лексические и фразеологические единицы, сочетающиеся со словом развитие (171 единица); 3) 76 реакций на слово-стимул развитие, 83 слова-стимула, на которые были даны реакции развитие и однокоренные ему слова (по данным «Русского ассоциативного словаря»), а также 630 реакций на слово развитие (разных реакций – 219), полученных в ходе эксперимента, проведённого в 2003 г.; 4) 97 пословиц и поговорок, составляющих интерпретационное поле концепта «Развитие»; 5) 635 лексических и фразеологических единиц (в 819 употреблениях), являющихся средствами вербализации концепта «Развитие» в произведениях В. Распутина.

Методологической основой диссертационного исследования является принцип системности и основополагающие категории материалистической диалектики о всеобщей взаимосвязи языковых и внеязыковых явлений, о взаимоотношении языка, сознания и действительности. В работе используются метод семантического поля, позволяющий изучать значения языковых единиц в их связях друг с другом; метод дефиниционного анализа для выявления ядра ЛФП Развитие и его связи с другими лексико-семантическими вариантами (ЛСВ) имени концепта; психолингвистический метод при проведении свободного ассоциативного эксперимента и исследовании полученных в ходе эксперимента и зафиксированных в «Русском ассоциативном словаре» ассоциаций на слово-стимул развитие; описательный метод с использованием приёмов наблюдения, интерпретации, сопоставления, обобщения и типологизации при классификации языковых средств вербализации концепта; метод компонентного анализа для установления отнесённости лексических и фразеологических единиц к числу вербализаторов концепта; приём количественных подсчетов для выявления соотношения разных групп вербализаторов концепта; метод контекстуального анализа при исследовании реализации семантики вербализаторов концепта «Развитие» в условиях контекста художественного произведения.

Положения, выносимые на защиту:

1. Развитие в сознании носителей современного русского языка предстаёт как процесс, имеющий не только восходящую линию (прогресс), но и нисходящую (регресс), что должно быть отражено в толковании лексического значения существительного развитие.

2. Фрейм Развитие как схема представления в сознании носителей русского языка знаний о соответствующем процессе состоит из следующих терминальных узлов: 1) участники процесса (объект, субъект и наблюдатель); 2) два качественно отличающихся друг от друга состояния объекта, из которых одно оценивается положительно, другое – отрицательно; 3) процесс перехода объекта из одного состояния в другое; 4) сохранение системного качества развивающихся объектов; 5) протяжённость процесса во времени; 6) средства развития; 7) поэтапность развития; 8) уровень развития, оцениваемый наблюдателем. Соотнося свои представления о каком-либо процессе с данным набором терминальных узлов фрейма, носитель русского языка квалифицирует данный процесс как относящийся или не относящийся к развитию.

3. Фрагменты концепта «Развитие», связанные с человеком, жилищем, обществом и жизнью как объектами данного процесса, являются ключевыми в произведениях В. Распутина 1994–2003 гг.

4. В индивидуальном концепте писателя преобладают представления о нисходящей линии развития применительно к процессам, переживаемым Россией в конце ХХ – начале ХХI вв.

Апробация работы. О результатах исследования докладывалось на Международной научной конференции «Фразеология и миропонимание народа» (Тула, 2002); Международной научно-практической конференции памяти профессора Г. А. Турбина «Русский язык: история и современность» (Челябинск, 2002); Всероссийской научной конференции «Вторые Лазаревские чтения» (Челябинск, 2003); Международной научной конференции «Интертекст в художественном и публицистическом дискурсе» (Магнитогорск, 2003); Международном научном симпозиуме «Словарное наследие В. П. Жукова и пути развития русской и общей лексикографии (Третьи Жуковские чтения)» (Великий Новгород, 2004), а также на внутривузовских научно-практических конференциях (Магнитогорск, 2002–2003) и на заседаниях научно-теоретического семинара молодых преподавателей и аспирантов-лингвистов при кафедре общего языкознания и истории языка Магнитогорского государственного университета (2000–2004). Основные положения диссертации освещены в 7 публикациях, из которых 5 статей и 2 тезисов.

Структура диссертации подчинена решению поставленных задач. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложения, включающего схему иерархии значений слова развитие, перечни ассоциаций на слово-стимул развитие, индекс вербализаторов концепта «Развитие» в произведениях В. Распутина. Выводы даются отдельно по каждой главе. Общий объём работы составляет 219 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы и актуальность исследования, определяются его объект и предмет, формулируются цели и задачи, решаемые в работе, указываются методы и приёмы исследования, раскрывается его научная новизна, определяется теоретическая и практическая значимость работы, называются виды её апробации, характеризуется структура диссертации.

В первой главе «Концепт «Развитие» как элемент русской языковой картины мира (по материалам лексикографических источников)», состоящей из четырёх параграфов, выявляются инвариантные для носителей русского языка признаки концепта «Развитие». В ходе анализа данных различных лексикографических источников определяются основные терминальные узлы и слоты фрейма Развитие, являющегося условной схемой одноимённого концепта и служащего для того, чтобы упорядочить все представления, знания, ассоциации, соответствующие слову развитие в русской языковой картине мира.

Значение слова и концепт, объективируемый данным словом, взаимосвязаны и соотносимы как в содержательном, так и в структурном отношении. Анализ лексического значения имени концепта позволяет выявить важнейшие концептуальные признаки данного мыслительного образования. Представленное в современных толковых словарях значение слова развитие, являющегося именем исследуемого в настоящей работе концепта, нуждается, на наш взгляд, в уточнении. Так как в сознании носителей современного русского языка имеет место представление о развитии как процессе, имеющем два направления (прогрессивное и регрессивное), к зафиксированным в толковых словарях значениям слова развитие нам видится необходимым добавить ещё одно – ‘закономерный переход кого/чего-либо из одного состояния в другое’. Эта семема является основной в структуре эпидигматических связей значений многозначного слова развитие и прямо или опосредованно мотивирует остальные значения слова: 2) ‘ход, протекание’; 3) ‘процесс перехода из одного состояния в другое, более совершенное’; 4) ‘возникновение, появление, образование чего-либо’; 5) ‘действие, направленное на то, чтобы постепенно усилить, укрепить кого/что-либо; сделать обширнее что-либо’; 6) ‘действие, направленное на то, чтобы довести кого/что-либо до определённой степени духовной, умственной зрелости, сознательности, культурности’; 7) ‘действие, направленное на то, чтобы распространить, расширить, углубить содержание или применение чего-либо; последовательно и подробно изложить что-либо’; 8) ‘действие, направленное на то, чтобы довести что-либо до определенной степени силы, мощности, совершенства, поднять уровень чего-либо’; 9) ‘действие, направленное на то, чтобы вырасти, видоизмениться в результате жизненного процесса // достичь физической зрелости // принять законченную форму; сложиться, созреть’; 10) ‘состояние кого/чего-либо как результат усиления, укрепления данного объекта’; 11) ‘степень умственной, духовной зрелости, просвещённости, широта кругозора’; 12) ‘состояние чего-либо как результат доведения объекта до определенной степени силы, мощности, совершенства, поднять уровень чего-либо’; 13) ‘состояние как результат действия, направленного на то, чтобы вырасти, видоизмениться в результате жизненного процесса // достичь физической зрелости // принять законченную форму; сложиться, созреть’.

Структура отношений между данными семемами представляется нам следующей: ЛСВ-1 мотивирует ЛСВ-2, 3, 4; ЛСВ-3 мотивирует ЛСВ-5 , 6, 7, 8, 9; ЛСВ-5 мотивирует ЛСВ-10, ЛСВ-6 мотивирует ЛСВ-11, ЛСВ-8 мотивирует ЛСВ-12, ЛСВ-9 мотивирует ЛСВ-13.

Исходя из анализа соотношения значений слова развитие, мы можем сделать предварительные выводы о модели концепта «Развитие», существующего в сознании обобщённого носителя русского языка, хотя необходимо отметить, что представить чёткую структуру слоёв концепта «Развитие», как и любого другого, практически невозможно. Концепт «Развитие» соотносится со всеми ЛСВ многозначного слова и, кроме этого, в качестве этимологического, «пассивного» признака включает в себя представления о развитии как ‘разделении, распрямлении части чего-либо свитого, свившегося’ (по значению омонимичного глагола). Ядро концепта составляют наиболее обобщённые представления о развитии как процессе закономерного изменения, перехода кого- или чего-либо из одного состояния в другое. Этот слой в одной плоскости (если представлять концепт как трёхмерную модель) соотносится с представлениями о развитии как ходе, протекании чего-либо, в другой – с представлениями о развитии как возникновении чего-либо, в третьей – с представлениями о видах развития, прогрессивном (преобладающем по данным толковых словарей) и регрессивном. Эти группы представлений составляют базовый слой концепта «Развитие».

Представления, соответствующие ЛСВ со значением состояний объекта как результатов действий, относятся, по нашему мнению, к ближней периферии исследуемого концепта, так как не имеют непосредственной связи с ядром.

Помимо имени концепта «Развитие», существующего в русском языке с ХVIII в., вербализаторами концепта являются другие языковые единицы словного и сверхсловного характера. Лексические и фразеологические средства вербализации концепта «Развитие» объединяются в ЛФП, ядром которого является основное значение имени концепта. ЛФП Развитие включает в себя все значения имени концепта, а также родовые, видовые, синонимические, антонимические наименования, связанные с каждым из этих значений. Кроме того, в поле входят единицы, имеющие другие семантические отношения с ядром, что демонстрируется на примере слов, входящих в одно словообразовательное гнездо с именем поля. Компоненты ЛФП в соответствии с глубиной семантических отношений с ядром составляют околоядерную (одношаговые семантические отношения), центральную (двухшаговые семантические отношения) и периферийную (трёхшаговые семантические отношения) зоны поля.

Терминальными узлами фрейма Развитие являются: 1) участники процесса (объект, субъект и наблюдатель, которые могут совпадать или различаться); 2) два качественно отличающихся друг от друга состояния объекта (состояние1 и состояние2), из которых первое оценивается (наблюдателем) положительно, а второе – отрицательно; 3) изменение объекта, заключающееся в его закономерном переходе из состояния1 в состояние2 или наоборот; 4) сохранение системного качества развивающегося объекта; 5) протяжённость процесса во времени; 6) средства развития; 7) поэтапность развития; 8) уровень развития, оцениваемый наблюдателем.

Данные терминальные узлы составляют схему фрейма, сопоставляя с которой то или иное событие, носитель русского языка относит или не относит данное событие к развитию. Возможное наполнение этих узлов вариативно. Конкретные ситуации, представляющие фрейм, многочисленны и разнообразны. Некоторое представление об этих ситуациях даёт анализ сочетаемости, ассоциативных связей слова развитие, а также пословиц и поговорок, объективирующих концепт.

По данным «Учебного словаря сочетаемости слов русского языка» под редакцией П. Н. Денисова и В. В. Морковкина, в русской концептосфере понятие развития прежде всего связано с человеком как типичным объектом данного процесса. В отличие от объекта, субъект развития в перечне слов, сочетающихся с названием данного процесса, не назван, хотя развитие предстает как процесс, на который может влиять некий субъект. Мы предполагаем, что в одних случаях субъект и объект развития совпадают, в других различаются. Это находит отражение в сочетаниях: самостоятельное, естественное, искусственное развитие. Субъект, по данным словаря, может оказывать на процесс развития как позитивное, так и негативное влияние.

Анализ сочетаемости слова развитие доказывает предположение о существовании некоего наблюдателя, который, в свою очередь, может совпадать с объектом и/или субъектом действия, а может быть и «третьим лицом». Развитие предстаёт как процесс, который можно наблюдать и объяснять, описывать.

Анализ ассоциативных связей слова развитие позволяет проследить отношения между значениями лексических единиц в семантическом пространстве русского языка и концептов, объективированных данными словами, в концептосфере, а также эволюцию концептуальных связей. Особенно важными для анализа концепта нам представляются, с одной стороны, зеркальные ассоциации, а с другой – те ассоциации, которые не дублируют семантические отношения, выявленные нами в ходе анализа сочетаемости слова развитие по данным «Учебного словаря сочетаемости слов русского языка», а отражают новое в представлении об анализируемом концепте.

Зеркальные ассоциации свидетельствуют об устойчивой связи между концептами, объективированными данными словами, поэтому они несут наиболее важную информацию о соотношении концептов в концептосфере. Согласно этим ассоциациям, типичными объектами развития являются личность, ум, мышление, мысль, физические свойства человека, наука, плод, страна, капитализм, то есть именно эти реалии воспринимаются носителями русского языка как способные развиваться, а развитие представляется их обязательным свойством. Устойчивыми являются представления о бурном характере развития и двух противоположных его направлениях – прогрессе и регрессе.

Среди слов-стимулов и реакций, входящих в словообразовательное гнездо с вершиной развить, выделяется особая группа, отражающая экстралингвистическую информацию об общественных и политических процессах второй половины 80-х гг. ХХ в. (ассоциативный эксперимент, положенный в основу «Русского ассоциативного словаря» (РАС), проводился с октября 1988 до мая 1990 гг.). Мы восстановили словосочетания, представленные в РАС в «предречевой готовности»: развитая Европа, развивающийся капитализм и развитой капитализм, развитая страна, развивающиеся страны, развивающийся социализм и развитой социализм, ускорение развития, экономика развивается, развивающаяся экономика, развитая экономика, развитая Япония, японский (вариант, путь?) развития. Вторая половина 80-х гг. ХХ в. – время начала бурных общественно-политических реформ в СССР, период, когда произошли резкие изменения в мировоззрении советского человека, были разрушены прежние идеалы и начали формироваться новые, сменились ориентиры в экономике и политике. Это было время, когда наша страна из государства развитого социализма превращалась в развивающуюся страну с развивающейся экономикой, а критикуемый советской пропагандой капиталистический мир стал восприниматься как развитая Европа, развитая Япония, развитой капитализм, развитая экономика. Эти ассоциации отражают частичную трансформацию связей концепта «Развитие» с другими («Страна», «Экономика» и пр.), произошедшую в конце 80-х–начале 90-х гг. ХХ в. под влиянием общественно-политических реформ. Как показали результаты проведённого нами ассоциативного эксперимента, к началу ХХI в. общественно-политические ассоциации в сознании молодых людей перестали быть актуальными, уступив место ассоциациям, отражающим связи между концептами «Развитие» и «Человек».

Периферию поля любого концепта, или его интерпретационное поле, составляют оценки явлений, отраженные в пословицах и поговорках. По данным русских пословиц и поговорок, представления русского народа о развитии прежде всего связаны с человеком: Терпи, казак, атаманом будешь; Женится – переменится. В народном сознании, по свидетельству пословиц и поговорок, существует следующее представление о развитии человека. Народ обращает бóльшее внимание на изменения внутреннего мира, чем на развитие внешнего облика человека. Внутренний мир способен изменяться, причем как в лучшую, так и в худшую стороны. Человек становится мудрым, опытным, только преодолевая неприятности, трудности, лишения (За одного битого двух небитых дают, да и то не берут). В то же время с годами в человеке могут проявиться с большей силой недостатки, свойственные ему в молодости. Процесс развития, как правило, происходит постепенно, в течение всей жизни. И лишь иногда в этом процессе имеют место резкие скачкообразные изменения, связанные со свадьбой или переходом в определенную возрастную категорию. Роль самого человека в его развитии, как правило, пассивна – он должен лишь «терпеть», и все старания развиться самому (преимущественно интеллектуально) ни к чему не приводят (Век живи, век учись, а дураком помрешь). Влияние других людей на развитие кого-либо чаще всего тоже не дает результата (Дурака учить, что мертвого лечить).

Во второй главе «Вербализация концепта «Развитие» в творчестве В. Г. Распутина 1994–2003 гг.», состоящей из пяти параграфов, рассматриваются особенности вербализации представлений о развитии в произведениях писателя. В индивидуальном концепте определяются общие для всех носителей русского языка и специфические для В. Распутина (как автора анализируемых произведений) концептуальные признаки.

В качестве вербализаторов индивидуального варианта концепта «Развитие» анализируются единицы, функционирующие как в речи автора, так и в речи персонажей, на том основании, во-первых, что речь персонажей в художественном произведении создана автором, то есть именно В. Распутин в процессе продуцирования анализируемых текстов выбрал из языкового материала те единицы, которые соответствуют связям между концептами в языковой картине мира писателя. Во-вторых, мы не дифференцируем случаи употребления единиц, вербализующих концепт «Развитие», в речи автора и в речи персонажей потому, что В. Распутину свойственно не только прямо высказывать свою точку зрения в авторских комментариях к описываемым событиям, но и выражать свои мысли через речь персонажей.

Концепт «Развитие» в анализируемых произведениях В. Распутина вербализован 635 лексическими и фразеологическими единицами в 819 употреблениях, которые распределяются по следующим группам: 1) единицы, в значениях которых есть указание на нисходящую линию развития, – 50,9 % от общего числа вербализаторов концепта (46,3 % употреблений); 2) единицы, в значениях которых есть указание на восходящую линию развития, – 24,6 % (22,7 % употреблений); 3) единицы, в значениях которых нет указания на направление развития, – 19,1 % (26,3 % употреблений); 4) периферийные единицы, имеющие ослабленную, контекстуально обусловленную связь с ядерной семемой, – 5,7 % (4,8 % употреблений).

Самую большую группу образуют вербализаторы с семами нисходящего направления развития, которые находятся в видородовых отношениях с ядром анализируемого ЛФП (семемой ‘закономерный переход кого/чего-либо из одного состояния в другое’), обозначая одно из двух возможных направлений развития: выродиться, гибнуть, рушиться, опустившийся, покатившийся, прийти к концу и др. Проявления нисходящей линии развития объектов могут быть различными: утрата внешней привлекательности (ввалившийся, усохший, расплывшийся, расползшийся, распухший, выцветший, облезший и др.); утрата жизненной силы (повянуть, расслабнуть, слабеть, слабнуть, увянуть и др.); изнашивание (дырявиться, изнашиваться, продырявиться, протекать, расшататься, трескаться и др.) и т. д.

Следует отметить, что значительное количество единиц второй группы, в узусе имеющих семы восходящего направления развития, в контексте произведений В. Распутина становятся вербализаторами представлений о регрессе. Это в частности относится к языковым единицам из рассказа «В больнице» цивилизовать и приводить в порядок, функционирующим в речи главного героя, в словах которого звучат интонации самого автора: «Мы дикари, звери, развратники, пьяницы, матерщинники… полный набор… лодыри, покорное стадо, к иконе подходим не иначе как с топором. Надо нас в цивилизованный мир, чтобы привести в порядок. Посмотрите, как цивилизуют. Пьяницы – и заливают дешёвой водкой. Развратники – и весь срам, всё бесстыдство людское со всего мира, всё несусветное уродство – сюда» (В больнице, 26).

Единицы, в значениях которых нет указания на направление развития, функционируют преимущественно в контекстах, характеризующих нисходящее направление развития объекта: «Они [жители ангарских деревень] уже давно не возмущались тем, что нельзя эту воду [из Ангары] пить, что нельзя войти в неё, чтобы окунуться, что так и не нарастила она за тридцать с лишним лет чистых берегов с песочком и камешком, что нельзя на неё помолиться и поутру сбегать к ней за радостью, что превращена она только в дорогу для сплава – ко всему они притерпелись. И упал широкий и яркий отсвет заката на неё, возжёг небесным сиянием – и снова показалась родной и живой. Если уж небо не отказалось от неё и вон как разукрасило – им ли отказываться?! Не её вина, что превратили её в огромный, уродливый и грязный разлив, называемый водохранилищем, что отняли у неё звонкую переливчатую песню, с которой она бежала» (Вечером).

Такое распределение единиц по названным группам свидетельствует, на наш взгляд, о том, что в индивидуальном концепте «Развитие», вербализованном в творчестве В. Распутина, преобладают представления о нисходящей линии развития, тогда как в инварианте данного концепта представления о регрессивном направлении развития находятся на периферии. Писатель в своих произведениях чаще обращает внимание на упадок, регресс, ухудшение общества, окружающей среды, жилищ и жизни в целом, чем на факты, свидетельствующие об улучшении чего-либо. Это, видимо, вызвано свойственным В. Распутину пессимистическим отношением к миру, обусловленным неприятием общественных, политических, культурных процессов, происходящих в современной России.

Лексические и фразеологические единицы, вербализующие представления писателя о восходящем направлении развития, функционируют преимущественно при описании физических (подняться, подрасти, сневестить и др.) и духовных изменений человека (научиться, поумнеть, подковываться, умнеть, учиться, намотать на ус, образование, опытность, образованный; умудрённый и др.). При этом приобретение знаний в концептосфере В. Распутина не всегда оценивается как прогрессивное изменение человека. Знания могут и погубить. Об этом говорит Иван Савельевич: «– Я уж перестал понимать, Толя, хорошо ли это – книги. Говорят: плохому не научат… смотрю я: запутать могут, хорошее с плохим воедино смешать. < .> Николай у нас книжки читал… я радовался, пускай умнеет парень. А он вишь до чего поумнел! Шире головы. Он ещё там, дома, – домом Иван Савельевич до сих пор называл деревню на Ангаре – блажить стал. Задумываться начал. Наманят, наманят книги, посулят с три короба, а жизнь, она другая» (Дочь Ивана, мать Ивана). Гораздо важнее в духовном развитии, по словам старухи Натальи из рассказа «Женский разговор», «взять устою», то есть усвоить нравственные ценности, сформулированные предками, и строго придерживаться их заветов: «Вот поживёшь с моё, и даст тебе Бог такую же ночку поговорить с внучкой. И скажет она тебе: забавная ты, старуха. Не отказывайся: и ты будешь забавная. Куда деться? Ох, Вихтория, жизня – спаси и помилуй… Устою возьми. Без устои так тебяистреплет, что и концов не найдешь» (Женский разговор).

Социальное развитие человека в произведениях В. Распутина 1994–2003 гг. представлено противоречиво: с одной стороны, описывая социальные успехи своих героев, автор использует единицы с позитивной коннотацией (взлететь, встать на ноги, подняться, продвинуться, процветать, пойти далеко, сделать карьеру, уйти вперёд, процветающий, достигавший высоты, набирающий обороты, сделавший шаг вперёд; вознесшись, высота, возвышение и др.); с другой стороны, когда речь идёт о достижении некоторыми персонажами материального благополучия, используются единицы с негативной коннотацией (накачаться, как пауки; заделаться чинодралом; возрасти, как чирей на ровном месте). Осуждение автора вызывают герои, для которых достижение материального благополучия стало главным и единственным делом жизни. Посвятив свою жизнь обогащению, такие персонажи утрачивают человеческий облик – отсюда и сравнение их с пауками, чирьем, шишкой: «Ведь это же они, кормильцы наши, спасители Отечества, труженики киоскового изобилия – коммерсанты! Не те, что успели накачаться, как пауки, и в великосветском обществе друг друга улетели утром, а те, что только избрали стезю и, как приказчики, собственноручно «гоняют товар», вынужденные мириться с обществом прочих» (Россия молодая); «[Зуиха] была баба как баба, пока жизнь не выгнулась на другой бок и не сотворила из неё шишку, бесстыжую, ничего не боящуюся» (Вечером).

Осуждение писателя вызывают и персонажи, «покатившиеся» из-за пьянства, поддавшись которому, человек неминуемо падает с той высоты, которой достиг: «Мать [Лиды] пьющая, взгляд застывающий, невидящий. Пьющая, должно быть, не в последней стадии, есть ещё куда падать. Продолжает обманываться, что устоит» (Дочь Ивана, мать Ивана).

В концептосфере В. Распутина важное место занимают жилища персонажей. В творчестве писателя и деревенские избы, и городские или поселковые дома, и комнаты в общежитиях предстают не как фон, на котором разворачиваются описываемые события, а как участники этих событий, способные развиваться под влиянием происходящей в них жизни, как правило, несчастной: «И дома как не дома было Анатолию – пусто, неуютно, безотрадно. Присели стены, стылостью затянуло окна, как-то вдруг сразу, за месяцы, расшатались и заголосили половицы. И руки не поднимались поправлять. Светка сняла и постирала перед Новым годом шторы, а навесила – то же самое, боль да стынь не отстирываются» (Дочь Ивана, мать Ивана). Жилища в произведениях В. Распутина разрушаются, приходят в запустение, сиротеют, испытывают безысходную тоску, безутешную скорбь: «Въехав сюда два года назад, Алёша и побелил, и покрасил, и наклеил на прокопчённые стены светленькие обои с нежным узором, на котором в ряды пузатеньких ваз заглядывают слева и справа изгибающиеся розовые цветочки, а уже через полгода всё опять потемнело и утонуло в безысходной тоске» (Новая профессия).

Практически все единицы, вербализующие представления о развитии жизни в произведениях В. Распутина 1994–2003 гг., указывают на нисходящую линию развития, регресс: «И стала год от году ужиматься в посёлке жизнь: меньше давала тайга, безрыбней становилась распухшая, замершая в бестечье Ангара, всё реже стучали топоры на новостройках. А потом и вовсе ахнула оземь взнятая ненадёжно жизнь и покалечилась так, как никогда ещё не бывало» (Изба).

В качестве ключевой для вербализации представлений В. Распутина о развитии жизни выступает фраза «всё хуже», которую повторяет Алёша, герой рассказа «Новая профессия». Эти слова, сначала характеризующие ухудшающееся засыпание тысяч, миллионов людей, перерастают в пессимистичное обобщение о направлении развития «всего».

Наиболее наглядными показателями специфики вербализации представлений В. Распутина о развитии являются метафорические наименования, отражающие концептуальные метафоры, или способность думать об одних вещах через призму других. В концептосфере В. Распутина отмечаются связи между следующими областями-мишенями (фрагментами анализируемого концепта) и областями-источниками: «духовное развитие человека – обработка материалов» (впечататься, истрепать, накручиваться, обработанный, отшлифованный, окрепший, труха); «духовное развитие человека – превращение ангела в человека» (повыдергают пёрышки, еще не опали ангельские крылышки); «духовное развитие человека – перемещение» (ахнуть в пропасть, падать, утонуть); «физическое развитие человека – обработка материалов» (врезаться, выкрепиться, выостриться, выткаться, заостриться, затвердеть, источиться, обостриться, заострившийся, истрёпанный, потрёпанный, изношенность, выстрогавшись); «физическое развитие человека – развитие растений» (доспевать, окориться, вызревший, колоситься (морщинами), налиться, налитой, пробивающийся, налитость, спелость); «социальное развитие человека – перемещение» (взлететь, подняться, падать, избрать стезю); «развитие жизни – обработка материалов» (закалиться, уплотниться); «развитие жизни – перемещение» (выдуваться, выкореняться, ахнуть оземь, покатиться, лавина); «развитие жизни – изнашивание» (изнашиваться, продырявиться, течь, вытершийся); «жилище – человек» (дряхлость, заголосить, захиреть, осиротеть, сгорбиться, ссутулиться, стареть).

Крылатые выражения (КВ), занимая преимущественно периферийное положение в ЛФП из-за ослабленной семантической связи с ядром поля, являются, тем не менее, одним из наиболее важных средств вербализации концепта «Развитие» в силу присущей им «генетической памяти об источнике». Наиболее часто В. Распутин использует КВ при характеристике современного этапа развития российского общества. В качестве вербализаторов представлений о развитии общества в произведениях В. Распутина функционируют КВ, восходящие к различным источникам: к Библии (пленение египетское, власть фараонова, тьма египетская, плодородные палестины, земля обетованная (у В. Распутина – обетованная жизнь), сады эдемовы, райские кущи); к событиям российской и мировой истории (великое переселение народов, великое стояние через дорогу, Все ушли на фронт (у В. Распутина – Все ушли на аукцион), каменный век, ледниковый период); к художественным и публицистическим произведениям (дух времени, Россия молодая, Красота спасёт мир (у В. Распутина – Любовь спасёт мир), новые люди, Дурак на дураке сидит и дураком погоняет (у В. Распутина – Новое на новом и новым погоняет), Но есть и божий суд, наперсники разврата! (у В. Распутина – Но есть Божий суд, наперсники разврата!), жить не по лжи (у В. Распутина – жить не во лжи), не участвовать во лжи); к песне (Не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна (у В. Распутина – Позарез стал нужен и берег турецкий, и Африка вместе с Америкой)).

В. Распутин, используя КВ, довольно часто прибегает к трансформации как компонентного состава, так и семантики этих единиц. Однако трансформация не разрывает связи КВ ни с их источниками, ни с исходными, нетрансформированными выражениями.

В значениях анализируемых КВ связь с именем концепта «Развитие» проявляется разными способами. В одних случаях эту связь обеспечивает семантика какого-либо компонента (как, например, в КВ Позарез стал нужен и берег турецкий, и Африка вместе с Америкой эту связь обеспечивает компонент стал, отражающий изменение отношения общества к другим странам), в других – семантическая связь с ядром ЛФП, вербализующего концепт, обусловлена контекстом, в котором функционируют КВ. Используя КВ как средства вербализации представлений о развитии общества, В. Распутин в одних случаях опирается на авторитет источников этих единиц, а в других, трансформируя КВ, демонстрирует своё видение ситуации развития, отличающееся от того, как представлен данный процесс в исходном выражении. КВ, функционирующие в произведениях В. Распутина 1994–2003 гг., являются средствами вербализации представлений писателя о разрушении российского общества, о том, что русская культура, русские ценности вытесняются ценностями чужими, люди перестают понимать друг друга. Один из самых страшных, по мнению писателя, результатов развития общества состоит в том, что нам «позарез стал нужен и берег турецкий, и Африка вместе с Америкой», то есть стали нужны чужая культура, чужой образ жизни, а «родной дом и родной дух» оказались ненужными, забытыми. И В. Распутин всем своим творчеством стремится напомнить читателю о том вечном, истинном, что обеспечивало «удивительную живучесть и странную силу» России.

В целом анализ лексических и фразеологических единиц, функционирующих в качестве вербализаторов концепта «Развитие» в произведениях В. Распутина 1994–2003 гг., даёт основания сделать вывод о том, что в индивидуальной концептосфере писателя преобладают представления о развитии как регрессивном изменении различных объектов.

В Заключении обобщаются теоретические и практические результаты исследования, намечаются перспективы дальнейшего изучения концептов как элементов языковой картины мира В. Распутина. Перспективными направлениями дальнейшего исследования представляются изучение единиц морфемно-словообразовательного и грамматического уровней языковой системы как средств вербализации концепта «Развитие», анализ вербализации данного мыслительного образования в художественных произведениях В. Распутина 1960–1980-х гг. и в его публицистике разных лет, а также анализ иных концептов, являющихся сюжетно значимыми в творчестве В. Распутина (например, «Корни», «Ангара», «Жилище» и пр.). Единицы, вербализующие концепт «Развитие» в произведениях В. Распутина, могут послужить основой для создания словаря языка писателя.

Основные положения диссертации освещены в следующих публикациях:

1. Библейские фразеологические единицы как средство выражения авторской позиции в рассказе В. Распутина «Россия молодая» // «Благословенны первые шаги…»: Сб. работ молодых исследователей. Вып. 4 / Под ред. проф. С. Г. Шулежковой. Магнитогорск: МаГУ, 2001. С. 44–49.

2. Фразеологические единицы, обозначающие чувства, в повести В. Распутина «Последний срок» // Фразеология и миропонимание народа: Матер. Междунар. науч. конф.: В 2-х ч. Ч. 2. Фразеология и межкультурная коммуникация / Сост. В. Т. Бондаренко, Г. В. Токарев. Тула: Тул. гос. пед. ун-т им. Л. Н. Толстого, 2002. С. 259–264.

3. Крылатые выражения, восходящие к художественной литературе и публицистике, в произведениях В. Г. Распутина 1990-х гг. // Русский язык: история и современность. Матер. Междунар. науч.-практ. конф. памяти проф. Г. А. Турбина. Челябинск: Челяб. гос. пед. ун-т, 2002. С. 184–189.

4. Устойчивые словесные комплексы, восходящие к фольклору, в произведениях В. Г. Распутина // Вторые Лазаревские чтения: Матер. Всерос. науч. конф. / Отв. ред. И. А. Голованов. Челябинск: ЧГАКИ, 2003. С. 134–136.

5. Исторический интертекст как характеристика современного развития России (на материале произведений В. Распутина) // Интертекст в художественном и публицистическом дискурсе: Сб. докладов междунар. науч. конф. / Ред.-сост. С. Г. Шулежкова. Магнитогорск: МаГУ, 2003. С. 329–334.

6. Интерпретационное поле концепта «Развитие» по данным русских пословиц и поговорок // «Благословенны первые шаги…»: Сб. работ молодых исследователей. Вып. 5 / Под ред. проф. С. Г. Шулежковой. Магнитогорск: МаГУ, 2004. С. 19–24.

7. Модель ядра и центральной части концепта «Развитие» по данным лингвистических словарей // Словарное наследие В. П. Жукова и пути развития русской и общей лексикографии (Третьи Жуковские чтения): Матер. Междунар. науч. симп. / Отв. ред. В. И. Макаров. Великий Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2004. С. 124–126.