ОНТОЛОГИЗАЦИЯ КОНЦЕПТА «РИСК» В АНГЛИЙСКОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ

Осознание того, что анализ языка не может быть ограничен исследованием идеальной языковой системы, существующей автономно, привело к выдвижению на первый план когнитивных подходов в языкознании как гуманитарной науке. Человеческая когниция, понимаемая как взаимодействие систем восприятия, репрезентации и продуцирования информации, предстала в качестве эмпирического объекта лингвистических изысканий.

Когнитивная лингвистика обращается к “ментальным основам понимания и продуцирования речи с точки зрения того, как структуры языкового знания представляются (репрезентируются) и участвуют в переработке информации” (Демьянков 1994:19).

Актуальность работы во многом определяется непреходящей значимостью избранного концепта, принадлежащего Миру Ценности и выявляется на фоне современных тенденций в гуманитарных науках. Значимость концепта “риска” в обобщенной языковой картине мира современного носителя англо-американской культуры подтверждает актуальность проблемы, находящейся в русле приоритетных лингвистических исследований последнего времени – изучения языковых закономерностей во взаимодействии с когнитивными механизмами.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что аппарат когнитивного моделирования впервые применен к описанию закономерностей онтологизации концепта “риск” в английской фразеологии с помощью разработанной автором идеализированной когнитивной модели, включающей фрагмент структуры знаний и совокупность когнитивных операций, лежащих в основе активизации взаимосвязей между их элементами и смещения фокуса интенциональности. Впервые предпринята попытка описания идиом риска как носителей определенной иллокуции с учетом дискурсивных особенностей контекста употребления.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что интеграция ряда теоретических разработок, основу которых составляют прежде всего исследования Т.А. ван Дейка и В. Кинча, А.Н. Баранова и Д.О. Добровольского, позволила автору предложить усовершенствованный подход к когнитивному моделированию, в результате которого становится возможным построение динамичной ситуационной модели. Применение теории интенциональных состояний, теории дискурса, теории речевых актов и ряда положений теорий когнитивного моделирования к исследованию фразеологического материала вносит определенный вклад в развитие фразеологии в свете когнитивных подходов.

Обоснование возможности систематизации идиом по принципу принадлежности к субфреймам единой идеализированной когнитивной модели представляет собой вклад во фразеографию и обусловливает практическую ценность исследования. Разработанная идеализированная когнитивная модель ситуации риска представляет собой схематическое отображение онтологизации концепта «риск» в английской фразеологии; являясь организованной концептуальной структурой, она открывает новые возможности категоризации идиом риска. Практическая ценность работы также определяется возможностью использования её положений в курсах по общим проблемам современного английского языка и фразеологии, лингвострановедения и перевода, а также в спецкурсах по теории интерпретации, в подготовке курсовых и дипломных работ.

По материалам диссертации составлены методические указания по лингвострановедению и переводу для студентов старших курсов лингвистического университета.

Предметом исследования явилась совокупность современных английских идиом со значением риска. Объектом исследования послужили тексты художественных произведений английских и американских писателей XX века, а также данные опроса носителей современного английского языка, приведенные в Приложениях к диссертационному исследованию.

Привлечение к работе над исследованием носителей современного английского языка позволило автору полнее раскрыть основные особенности концептуализации риска в рамках современной культурной парадигмы запада, а также осуществить систематизацию исследуемых идиом по принадлежности к ключевым метафорам.

Комплексный подход к исследованию определяет его основной метод - интерпретативный, в рамках которого использованы частные методы – метод опроса информантов, метод сплошной выборки из оригинальных источников и метод сопоставительного анализа.

Целью настоящего исследования является доказательство того, что идиомы риска выступают как средства онтологизации концепта “риск”, а также разработка критериев систематизации идиом риска. Поставленная цель определяет специфические задачи исследования:

- дать характеристику концепту “риск” с точки зрения аксиологии;

- отследить истоки идиоматического выражения риска;

- систематизировать идиомы риска по принадлежности к базовым метафорам;

- разработать идеализированную когнитивную модель ситуации риска как схематическое отображение онтологизации концепта “риск”;

- систематизировать идиомы риска по принадлежности к субфреймам модели.

На защиту выносятся следующие положения диссертационного исследования:

- избранные для исследования идиомы не являются случайным набором, а представляют собой части структурированного целого, представляемого в виде идеализированной когнитивной модели ситуации риска;

- каждая из исследуемых идиом может быть средством онтологизации концепта “риск” в зависимости от фокусировки фрейма;

- интенциональность автора высказывания определяет фокусировку фрейма “риск” в контексте конкретной ситуации.

Апробация исследования проходила в ходе аспирантских семинаров при кафедре лексикологии и стилистики английского языка ИГЛУ (1997 г.) и кафедре теории и практики перевода (1998 - 1999 гг.), на конференциях молодых ученых (1998, 1999 гг.), на IV международной научно-практической конференции “Лингвистические парадигмы и лингводидактика” (Иркутск, 21-24 июня 1999 г.). По теме исследования имеется 3 публикации, включая тезисы докладов и сообщений, материалы межвузовской конференции, статью в Межвузовском сборнике научных трудов “Проблемы структурно-семантической организации текста” (Иркутск, 1999 г.) и методические указания по лингвострановедению и переводу для студентов 3-4 курсов лингвистического университета.

Структура и объем работы. Настоящее диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и четырех приложений. Приводятся список использованной литературы из 135 наименований, списки словарей и литературных источников, сведения об информантах. Общий объем диссертации - 169 страниц.

Введение посвящено обоснованию актуальности выбора темы исследования, указанию ее места в современной лингвистике, формулировке его цели и основных задач во взаимосвязи со смежными задачами, решаемыми с использованием указанных подходов.

Первая глава посвящена раскрытию понятия и концепта “риск” в свете интерпретативного подхода, теории интенциональных состояний и семантики прототипов. Прототипическая ситуация риска, представленная в заключительном разделе первой главы, является первым шагом на пути разработки идеализированной когнитивной модели.

Во второй главе выдвигается базовая метафора риска - игра, выделяются пять ключевых метафор, лежащих в основе исследуемых идиом, и разрабатывается идеализированная когнитивная модель ситуации риска, на основе которой осуществляется анализ каждого из пяти классов.

В заключении подведены основные итоги работы и намечены перспективы дальнейших исследований.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Центральная посылка настоящего исследования распадается на два взаимосвязанных аспекта: во-первых, знание критериев и моделей онтологизации концепта позволяет вывести ряд принципов категоризации объектов и явлений (в том числе и языковых), так или иначе с ним связанных (индукция); во-вторых, языковые явления, в нашем случае - фразеологические единицы со значением риска, объединенные в группы на основе наличия наборов повторяющихся признаков, могут быть использованы в процессе когнитивного моделирования (дедукция).

Термин “онтологизация знания”, допускающий весьма широкую трактовку, используется в данной работе в значении “регистрация знания в языковой структуре” (Баранов, Добровольский 1996:410). Концепт есть специфическая репрезентация индивидуального представления о предмете или явлении, в отличие от понятия – обобщенной характеристики предметов и явлений действительности и связей между ними. В фокусе исследования находится концепт “риска”, лежащий в основе идиом, входящих во фразеологический фонд современного английского языка и послуживших объектом настоящего исследования.

В рамках гуманитарных наук исследование любого предмета или явления, как правило, идет в двух непересекающихся направлениях. Одно из них диахронично, то есть призвано ответить на вопрос о возникновении, структуре и эволюции изучаемого понятия в человеческом восприятии. Цель второго – синхронического - направления состоит в составлении суждений о сущности предмета, о ценности, приписываемой ему человеком.

В первой главе разделы о мифологии и архетипах представляют собой попытку ответить на первый из поставленных вопросов.

Разделы о словарных дефинициях и концептуализации риска современными носителями английского языка посвящены значению и смыслу исследуемого явления. В фокусе внимания первого из них находится понятие как элемент картины мира, поддающийся определению, тогда как второй обращен к концепту, понимаемому как результат индивидуального процесса осмысления понятия и потому более удачно характеризуемому в терминах дескрипции, нежели дефиниции.

Согласно А. Вежбицкой (Вежбицка 1990), информация энциклопедического порядка не может претендовать на исчерпывающее толкование понятия и, бесспорно, не в состоянии описать способы его концептуализации. Наивная картина мира строится на определенных, именно ей свойственных, логических принципах - в терминах Аристотеля - “особой логике практических рассуждений” (Фил. словарь 1983), имеющих аксиологическую направленность, что и отличает ее от формальной логики. Аксиологический компонент логики практических рассуждений есть обобщенное знание о критериях оценки ситуации, которая является определяющим фактором при выборе практического решения.

Не претендуя на исчерпывающее определение, мы интерпретируем риск как вид деятельности в ситуации неопределенности и необходимости выбора, результат которого не полностью предсказуем. Такой подход подводит к необходимости выявления критериев, позволяющих охарактеризовать конкретную ситуацию как ситуацию риска и описания закономерностей, обусловливающих выбор тех или иных практических действий.

Итогом аксиологической деятельности является заключение о наличии у предмета некоего признака, позволяющего дать ему определенную оценку на основе накопленных о нем знаний и прототипической модели исследуемой ситуации, и осуществление действий в соответствии с ним.

При исследовании ситуации риска представляется уместным говорить о решении субъекта принять или не принять ситуацию риска: acceptance or rejection of risk (4), want to take a maximum risk (5), a personal assessment of danger . upon which we you may or may not act to achieve some reward.

Концептуализация понятия информантами ориентирована на принятие ситуации риска – своего рода согласие оказаться в ней. Такое положение как нельзя лучше иллюстрируется примером, приведенным в эссе 6 (Приложение 1), где речь идет о прыжке с парашютом - субъект находится буквально в подвешенном состоянии, превратившись из агенса в пациенса.

Reward is the other side of the coin from risk. This is the reason we might tend to put ourselves in harm’s way. As we assess our understanding of the risk involved in any particular action we also weigh the reward of undertaking a “risky” action. So the following matrix evolves which underlies the importance of the human factors of risk

Another example using the matrix:

I went and jumped from an aeroplane a few years ago, these were the decision points as I remember them.

Thoughts I had against jumping:

1. Parachute might not open

2. I might land on a Cactus or in a lake

3. My shoes might fall off (ha ha)

4. I could break my leg when I land

5. The plane might crash

6. Another plane might run into me

7. It cost 80$ which was a lot for me then

Thoughts I had for jumping:

1. It might be fun.

2. It might be fun.

3. It might be fun.

4. I didn’t have anything else to do.

In theory my assessment of risk here would suggest that I don’t jump from any plane because I risk killing myself for amusement purposes only. But my personality (not experience in this example) dictated that I would do it anyway.

Приведенное эссе представляет собой фрагмент опроса информантов, предшествующий эксперименту с носителями языка, посвященному непосредственной интерпретации идиом риска. Такая последовательность, на наш взгляд, оправдана идеей Эдмунда Гуссерля о том, что при любом исследовании далекой от нас культуры необходимо прежде всего реконструировать “горизонт”, “жизненный мир этой культуры, в соответствии с которым мы только и можем понять смысл ее отдельных памятников” (Фил. словарь 1983:719).

Основополагающей посылкой теории интенциональности стало представление о том, что сознание не есть абстрактный механизм, перерабатывающий сырые данные, его внутренняя структура коррелирует с воспринимаемыми объектами и явлениями и потому зависит от них. Это подтверждает невозможность описания сознания отдельно от воспринимаемых феноменов.

Э. Гуссерль интерпретировал интенциональность как способ существования явлений в сознании, полагая, что акт придания феномену смысла не есть осознанное действие, равно как интенциональность не есть желание, “поскольку мы уже помещены внутри сознания в момент его анализа” (Гуссерль 1991:19).

Для нашего исследования очень важно то положение, что интенциональность исследует явления в центре сознания, в его фокусе. На периферии сознания в этом момент находится то, что Э. Гуссерль назвал горизонтом, фоном, создающим условия для понимания явлений. И горизонт, и само интенциональное состояние постепенно меняются, и феномен из области горизонта может быть легко перемещен в фокус сознания. Явления же в фокусе интенциональности одной области образуют часть горизонта интенциональности другой области. Таким образом, каждое явление (в том числе и языковое) в каждый момент времени может быть в фокусе одной области и на периферии другой в зависимости от направленности сознания.

Прослеживается глубокая аналогия между положением о пересечении и наложении областей интенциональности и соотнесенности фреймов, имеющих общие терминалы. Например, такие идиомы как to ride for a fall, to lead a losing battle можно представить как находящиеся на периферии базового фрейма ситуации риска, но в центре фрейма поражения.

Признание метафоричности всей концептуальной системы привело к отказу от рассмотрения метафоры только как стилистической фигуры или тропа: очевидно, она существует не только и даже не столько в области языка, сколько в области мысли и действия.

Идиомообразование можно рассматривать как специфическое средство концептуализации объектов действительности на глубинном семантическом уровне и как особый тип номинации на поверхностном уровне. В.Н. Телия предлагает рассматривать идиомы как микротексты, “в номинативное основание которых, связанное с ситуативным характером обозначаемого, втягиваются при его концептуализации все виды информации, характерной для отображения ситуации в тексте, но представленной во фразеологизмах в виде “свертки”, готовой к употреблению как текст в тексте” (Телия 1996:125).

В основе идиомообразования лежит процесс метафоризации, в ходе которого субъект речи (в более широком смысле - субъект мыслительной деятельности) устанавливает отношения подобия между сущностью, уже имеющей имя в языке, и сущностью, на которую направлен его номинативный замысел.

Предлагаемая нами систематизация идиом риска по ключевым метафорам иллюстрирует положение Лакоффа и Джонсона о том, что избранный метафорический концепт обеспечивает лишь частичное понимание рассматриваемой сущности и сам выбор одной из метафор в качестве центральной для конкретной идиомы высвечивает один из ее аспектов, отодвигая остальные на периферию области исследования. Иными словами, для удобства анализа лишь часть концепта представляется метафорически. Если бы метафорическое структурирование было полным, правомерно было бы говорить о тождестве, а не подобии. Как бы глубоко ни укоренились метафорические концепты “время - деньги” и “спор - война”, первый компонент каждой пары может интерпретироваться и через другой метафорический концепт. То же можно сказать и об интересующих нас ключевых метафорах. Например, выбор метафоры “риск - борьба со стихией” в целях интерпретации конкретной идиомы не постулирует этот концепт как единственно возможный.

Восприятие метафорического образа происходит в пределах некоего ситуативного фрейма как совокупного объема знаний о ситуации, которое в сочетании с представлением о буквальном значении образа порождает фрейм контекстного употребления метафоры. Так происходит реализация прагматического замысла говорящего.

Употребление метафоры вместо использования непереосмысленных выражений указывает на наличие у субъекта речи особой номинативно-прагматической интенции. Идиомообразование как частный случай метафоризации есть средство достижения определенной иллокутивной цели, на которую направлена интенция говорящего.

В зависимости от типов последней варьируют способы реализации модуса фиктивности и проявление антропометричности, что позволило В.Н. Телия положить типы интенций говорящего в основу функционально-номинативной классификации метафор. Отмечая свойство метафоры адаптироваться к различным способам представления знаний, В.Н. Телия подчеркивает возможность выделения сфер доминации одной из функций.

Идентифицирующая (индикативная) метафора порождает идиомы, в основе которых лежит подобие именуемых сущностей предметам материального мира и артефактам. На наш взгляд, к этому классу относятся следующие идиомы риска: with one’s back to the wall, behind the eight ball, be at bay, be on one’s beam ends, stand in the breach, see breakers ahead, throw the helve after the hatchet, skate on thin ice, swim against the stream, stick one’s neck out. Эти идиомы были предложены для интерпретации носителям языка (Приложение 2).

Интенционально данные идиомы направлены на наименование уже существующей реалии, а не на создание нового объекта в мире идеального. Разумеется, значение идиом риска этого типа не сводится к сумме переосмысленных значений их составляющих.

В основе второго базового класса - концептуальных метафор - лежит создание нового идеального объекта, формирование абстрактного значения, носители которого “заполняют лакуны в номинативном инвентаре”. Различие между двумя классами во многом определяется аспектом проявления модуса фиктивности: в идентифицирующих метафорах он присутствует неизменно, то есть постоянно прослеживается отсылка к предмету подобия; в концептуальной метафоре эта референция исчезает, реализовав функцию сравнения двух концептов на образно-ассоциативном уровне. Еще одна характерная черта идиом этого класса - образная насыщенность: “образ мешает формированию абстрактного значения, затемняет его”. Действительно, наличием идиом риска библейского происхождения английский язык обязан подчеркнуто религиозной ориентации традиционного западного мировоззрения с акцентом на энциклопедическое знание ветхозаветных сюжетов. В русском языке их идиоматические эквиваленты практически не встречаются. С другой стороны, идиомы, восходящие к древнегреческой мифологии, с полным правом могут быть признаны интернациональными: under the sword of Damocles, between Scylla and Charybdis, Procrustean bed.

Постулируя метафоричность всей концептуальной системы, следует учитывать, что все метафоры находятся в отношениях систематической корреляции с опытом, который может быть представлен в виде идеализированных когнитивных моделей.

Три направления когнитивного моделирования - теория ментальных пространств Фоконье, семантика фреймов Филлмора, семантика прототипов Лакоффа и Джонсона, общей лингвофилософской основой которых является теория интенциональных состояний, - объединены общим подходом к категоризации: границы их центральных понятий размыты, что позволяет категориям пресекаться и проникать друг в друга.

Положение о размытости границ категорий крайне важно для нашего исследования: оно позволяет установить механизмы когнитивных связей, благодаря которым человеческий разум осуществляет категоризацию явлений. В нашем случае это критерии отнесения конкретных идиом к группе идиом риска.

Критерием принадлежности сущности к определенной категории является ее соотнесенность с прототипом - та или иная степень корреляции между ними.

Идиомы отражают действительность в рамках общей фразеологической картины мира, причем их значение является результатом акта номинации, имеющего основу в некоторой реальной ситуации, зафиксированной в сознании носителей языка в виде сцены и играющей роль связующего звена между двумя картинами мира - актуальной языковой картиной мира и картиной мира говорящего.

Очевидно, ситуация риска предполагает отсутствие четко программируемой развязки, а также полного контроля над происходящим со стороны субъекта, и, однако, допускает возможность разрешения ситуации в его пользу, либо благодаря его собственным своевременным действиям, либо в результате вмешательства некоей внешней силы. В любом случае, ситуация риска всегда характеризуется некоей ограниченностью во времени, критичностью, необходимостью по возможности скорейшего разрешения в ту или иную сторону.

Основываясь на положении о том, что риск не является объективным понятием, а обретает традиционно приписываемое ему значение только в человеческом восприятии (наивная картина мира), попробуем осуществить толкование концепта “риск” в терминах лексических универсалий, предложенных А. Вежбицкой (Вежбицка 1996):

- Х находится в некоей ситуации;

- Люди обычно считают такие ситуации плохими;

- Люди считают, что Х должен что-то сделать;

- Х что-то делает, чтобы сделать ситуацию хорошей.

Наивная картина мира представляет ситуацию риска как ситуацию потенциальной угрозы субъекту, что дает основание говорить о наиболее общих метафорах риска:

- риск - война (be up in arms, to have the chink in one’s armour, stand in the breach, throw the helve after the hatchet);

- риск - азартная игра (behind the eight ball, pass the buck, be in the cards, play one’s (last) trump, gamble with death);

- риск - охота (be at bay, draw a bid on, hold a wolf by the ears, put one’s head into a lion’s mouth);

- риск - борьба со стихией, часто морской (be on one’s beam ends, see breakers ahead, swim against the stream, between wind and water, to go through fire and water);

- риск - выход из убежища навстречу опасности (stick one’s neck out, go off the beaten track).

Рассмотрим, как приведенные выше метафоры вписываются в обобщенную прототипическую модель ситуации риска, которую можно представить в виде прототипического сценария, состоящего из нескольких этапов.

Этап 1. Сила F каузирует ситуацию, опасную для субъекта S.

Имеется некая сила, действие которой каузирует ситуацию, чреватую нежелательными последствиями для S с точки зрения стандартного мировосприятия, вписывающегося в наивную картину мира. S сталкивается с необходимостью разрешить эту ситуацию, причем возникающие у него эмоции тяготеют к одному из двух практически исключающих друг друга типов, описанных выше: despair или hope (challenge), каждый из которых ведет к определенной модели поведения.

Этап 2. Эмоциональная реакция S - E.

Реакция S на действие F может рассматриваться как мера интенсивности последней, причем реакция может также варьировать в пределах шкалы интенсивности от нулевой, когда S либо не осознает серьезности ситуации, либо сознательно отказывается от борьбы, в любом случае оказываясь в роли пациенса (например, float with the stream), до максимальной, когда S предпринимает все возможное, чтобы разрешить ситуацию в свою пользу (например, swim against the stream).

Этап 3. Деятельная реакция S - A

В случае, если S идет вторым путем, он тем самым сознательно дает согласие на разрешение ситуации с двумя контрастными вариантами развязки (конструкция или деструкция): make or break, sink or swim, hit or miss, neck or nothing, feast or famine, double or quits, win the horse or lose the saddle, win the mare or lose the halter. Идиомы этого типа отражают активную позицию S, признание им необходимости действия.

Этап 4. Потенциальная развязка D

Описываемая ситуация разворачивается последовательно, и поскольку интенсивность действия силы F равна или превосходит интенсивность потенциального противодействия ей, на определенной стадии она достигает кульминации. Важно отметить, что при нулевом действии А со стороны S разрешение ситуации весьма вероятно не в его пользу, что иллюстрируется идиомами типа ride for a fall, lead a losing battle, которые могут быть представлены и как периферийный фрагмент фрейма риска, и как фокус смежного фрейма поражения и проигрыша. Однако, даже при активной позиции S идиомы, вписывающиеся в данную когнитивную модель, будучи формально завершенными, не описывают развязки, итога ситуации, оставляя ее как бы на грани разрешения.

Утверждая, что именно предложенный сценарий является прототипическим, мы имеем в виду, что в соответствии с наивной картиной мира именно описываемый им ход событий является нормальным, но не единственно возможным.

Основные итоги части исследования, описанной в первой главе, могут быть кратко сформулированы следующим образом:

- идиоматическое выражение риска восходит к архетипам античной мифологии;

- словарные дефиниции риска объединены архисемой (эйдосом) опасности;

- метаоценочные суждения носителей английского языка о ситуации риска имеют прототипический характер;

- интенциональные состояния говорящего коррелируют с базовыми типами эмоций, определяющими модус прототипической ситуации;

- образная составляющая идиом риска выполняет двоякую функцию: позволяет объединить исследуемые идиомы в группы и определить типы связей между ними;

- интерпретация идиом по типу образной составляющей позволила выделить следующие базовые метафоры риска: война, азартная игра, борьба со стихией, охота, выход из убежища навстречу опасности;

- разработанный прототипический сценарий ситуации риска может быть взят за основу онтологизации концепта “риска” носителями английского языка.

Вторая глава диссертационного исследования посвящена разработке идеализированной когнитивной модели ситуации риска как схематического отображения онтологизации соответствующего концепта. Фундаментом построения предлагаемой ИКМ стали теоретические положения теории дискурса Хэллидея, теории интенциональных состояний Серля, прототипический сценарий ситуации риска, разработанный в работе и исследования когнитивной структуры эмоций. Общефилософской базой является признание бинарности структуры человеческого мировоззрения.

Поскольку дуальность есть одна из основных характеристик нашего мышления, можно говорить о большой значимости (а возможно, и основополагающей роли) дуальных пар в человеческом мировоззрении. В известном смысле вся человеческая жизнь построена на интервалах между двумя полюсами. Ситуация риска как нельзя лучше отражает эту идею нестабильного равновесия, временного баланса между двумя антагонистическими началами.

Предлагаемая идеализированная когнитивная модель ситуации риска как система бинарных оппозиций представляет собой развернутый прототипический сценарий, описанный в работе. В ней учтены контекст культуры (в нашем случае традиционной западной культуры), на фоне которого описан контекст конкретной ситуации, заключающий событие - воздействие силы F, инициирующее дальнейшее развитие ситуации. Каждый из последующих этапов сценария - валентная эмоциональная реакция Е, оценка последствий в перспективе, а также деятельная реакция А - представлены как пары антиномий, взаимоисключающих альтернатив. В наши задачи не входило исследование причин выбора субъектом той или иной альтернативы, а также степени осознанности этого выбора, это область психологии. Отметим лишь так называемый эффект маятника - его свойство, ненадолго задержавшись в одной точке, тут же устремляться к противоположной. Так, если образно представить ось маятника закрепленной в точке модели Воздействие силы F, активация которой приводит его в движение, можно пронаблюдать неизмеримо большое число качаний от одной противоположности к другой - их количество, а значит и временная протяженность этапа не имеют для нас значения. Важен лишь конечный результат - выбор одной из них, а также эффект экстраполяции выбора, сделанного на предшествующем этапе, на последующий этап. Так, выбор эмоции группы “надежда” влечет за собой перспективную оценку ситуации с ориентацией на успех и, как правило, деятельную реакцию принятия ситуации риска.

Поскольку речь идет о прототипической ситуации риска, следует отметить, что модель не претендует на схематизацию всей многообразной палитры человеческих эмоций, оценок и деятельных реакций, нередко иррациональных; мы используем ее, пытаясь увидеть единство в многообразии, как возможное средство категоризации многочисленных идиом, так или иначе связанных с ситуацией риска.

Развернутый прототипический сценарий содержит те же этапы, что и краткий обобщенный сценарий, описанный в параграфе 1.4.1, однако он осложнен дополнительными компонентами, представленными в виде бинарных оппозиций.

Этапы 1 (Действие силы F) и 2 (Валентная эмоциональная реакция Е) разворачиваются в контексте конкретной ситуации, которая становится возможной в определенном культурном контексте.

Этап 1. Сила F, которая может быть представлена как сознательное действие одушевленного противника субъекта, либо как стихийная иррациональная сила, каузирует ситуацию, опасную для субъекта либо с его точки зрения, либо с точки зрения наблюдателя, чья оценка предсказуема в силу соотнесенности со стандартной наивной картиной мира, отраженной в контексте культуры.

Этот этап иллюстрируется следующими идиомами: to get into/deep hot water, to be between the devil and the deep blue sea, to be between wind and water, to be under the sword of Damocles, to be between the rock and a hard place и др.

Этап 2. Действие силы F вызывает у субъекта эмоциональную реакцию, обусловленную особенностями его индивидуального мировосприятия, а также его социальными пресуппозициями. Категоризация эмоциональных реакций сложна и в строгом смысле едва ли возможна, но, на наш взгляд, допустимо отнесение той или иной реакции к одному из членов бинарной оппозиции - Отчаяние или Надежда, каждый из которых представляет собой субфрейм.

Субфрейм “надежда” иллюстрируется идиомами: to hope against hope, to keep one’s fingers crossed, to look for silver lining и др.

Субфрейм “отчаяние” иллюстрируется идиомами: to ride for a fall, to look for a needle in a haystack, to be on the wrong side of the tracks и др.

Этап 3. Оценка последствий в перспективе. Субъект предпринимает попытку дать рациональную оценку ситуации, что логически предшествует принятию решения. Он пытается инкорпорировать конкретную ситуацию в шкалу соответствия происходящего глобальной цели - сохранению важного для него ресурса. Подробно этап оценки описан ниже. Возможные оценки распадаются на антагонистические группы “поражение” и “успех”.

Субфрейм “поражение” иллюстрируется следующими идиомами: to ride for a fall, to have a chink in one’s armour, to have a rift in one’s lute, try to sweep back the Atlantic with a broom, to have a Chinaman’s chance, not to have a dog’s chance, to fight a losing battle и др.

Субфрейм “успех” иллюстрируется следующими идиомами: to have all the trumps, to have the game in one’s hands и др.

Этап 4. Деятельная реакция А. Субъект принимает решение о действии. Он либо сознательно принимает ситуацию риска и дает согласие действовать в ее рамках, либо уходит от нее.

Субфрейм “отказ от ситуации риска” иллюстрируется следующими идиомами: to pass the buck, to desert a sinking ship, to play for safety, go with the tide, float with the stream, flee from the wrath to come, to take the line of least resistance, to draw in one’s horns и др.

Субфрейм “принятие ситуации риска” иллюстрируется следующими идиомами: to step in the breach, to stick one’s neck out, to swim against the stream, to beard the lion in his den, to put something at stake, to walk a tightrope, to rush where angels fear to tread и др.

Этап 5. Потенциальная развязка D. Итог ситуации может быть кратко описан либо как поражение, либо как победа субъекта.

Фрейм “поражение” иллюстрируется идиомами to bite the dust, to eat dirt, to be knocked off one’s perch, to be put out of step, to kiss the rod и др.

Фрейм “победа” описывается идиомами to trump smb’s ace, to add a feather to one’s cap, to find a pot of gold at the end of the rainbow и др.

Обратимся к анализу комментариев информантов по поводу идиомы to stick one’s neck out и рассмотрим, как исследуемая идиома вписывается в предлагаемую идеализированную когнитивную модель ситуации риска.

1. Say something that risks your status with superiors. Risk an opinion that might prejudice yourself. Make a statement that you are not absolutely sure of and may have to answer for later. I would be “sticking my neck out” if I said all women should stay home to cook and look after children for their husbands.

2. Someone taking the risk of incurring criticism, anger or danger by acting or speaking boldly would be sticking his/her neck out.

3. Scott had an idea of where more gold may occur in the Natalka Gold deposit, but his idea was pretty far out of context with present understanding of the deposit. When they drilled his idea and found gold there, the workers were heard to say "Boy, he really stuck his neck out and it paid off big time." to me it means to put yourself at risk in supporting ones ideas or beliefs.

4. This means that you are doing something which is possibly very significant but you are taking some risks in doing so. You could have some problems and your action may fail (that is, you are taking a chance!) but you could also potentially achieve a lot. I often use it with regard to climbing (one of my hobbies). When you do a hard, dangerous climb, you are sticking your neck out.

5. To take a risk in order to accomplish something. One sticks his neck out making a risky investment, although there may be only a slim chance of success he still hopes to make some money.

6. To take a risk (literally the risk is that your head is chopped off, maybe by someone who has just thrown the helve after his hatchet).

Ситуация, приводимая информантом 1 в качестве примера употребления идиомы - “I would be sticking my neck out if I said all women should stay home to cook and look after children for their husbands”, - становится возможной только в контексте современной культурной парадигмы запада, пронизанной феминистскими настроениями. Весьма маловероятно, чтобы носитель английского языка предшествующих эпох привел подобный пример: идея такого рода просто не могла бы возникнуть на фоне патриархального уклада жизни и соответствующего мировоззрения. Однако в наше время тот, кто постулирует роль домашней хозяйки в качестве жизненной доминанты современной женщины, неминуемо рискует выйти за рамки общей мыслительной парадигмы современности, понимаемой как контейнер. Интересно, что ситуации, описанные информантами 2 и 3, тоже подразумевают высказывание, идущее вразрез с общепринятым мнением.

Применение идеализированной когнитивной модели делает возможным взгляд на использование языка с учетом аспектов, не принимаемых во внимание другими подходами к его изучению. Преимуществом, но и ограничивающей характеристикой модели является ее селективность, в ней высвечиваются только некоторые аспекты языка, другие намеренно игнорируются.

Смещение фокуса интенциональности делает возможным взаимопроникновение ряда элементов модели. Так, например, идиома nail one’s colors to the mast может быть отнесена и к ключевой метафоре “риск - война”, и к метафоре “риск - борьба со стихией”, идиомы between wind and water, between Scylla and Charybdis - и к метафоре “риск - борьба со стихией” и к метафоре “риск - выход из убежища навстречу опасности”.

Модель предполагает существование ряда переменных, что позволило нам “использовать части сценариев и фреймов в качестве каркаса ситуационной модели” (ван Дейк 1988:161).

Лингвистическая проблема онтологизации знания как регистрации его в языковой структуре чрезвычайно многопланова. Описание онтологического измерения концептов действительного мира, так же как и фрагментов языковой картины мира, одним из которых является ситуация риска, требует “метаязыков, не проводящих разграничения между языковыми и неязыковыми феноменами” (Баранов, Добровольский 1996:53). Чисто лингвистические подходы оказываются значительно менее эффективными с точки зрения объяснительного потенциала.

Применение аппарата когнитивного моделирования к описанию закономерностей онтологизации концепта “риск” позволило разработать когнитивную модель, включающую фрагмент структуры знаний и совокупность когнитивных операций, лежащих в основе активизации взаимосвязей между ее элементами и смещения фокуса интенциональности.

Интеграция многих теоретических разработок позволяет непрерывно совершенствовать процесс когнитивного моделирования, в результате которого становится возможным построение “более динамичной, процессно-ориентированной модели” (ван Дейк и Кинч 1988:157). В настоящем диссертационном исследовании предпринята попытка разработки именно такой модели.

Идиоматические выражения, послужившие объектом исследования, были подобраны по принципу наличия единой архисемы. Анализ словарных дефиниций риска как понятия и самих идиоматических выражений показал, что общей для них центральной архисемой является архисема опасности. Отобранные таким образом идиоматические выражения были проанализированы с точки зрения этимологии (п. 1.1.2). Было установлено, что идиоматическое выражение риска восходит к архетипам античной мифологии (1.1.3).

Изучение особенностей концептуализации риска носителями английского языка показало, что критерием отнесения конкретной ситуации к категории ситуаций риска является степень ее близости к прототипическому представлению о ситуации риска.

Прототипический сценарий ситуации риска разработан на основе теоретических положений Джорджа Лакоффа о когнитивном моделировании с использованием совокупности лексических универсалий, предложенных Анной Вежбицкой.

Было установлено, что основные типы эмоций, отражающих интенциональные состояния субъекта, могут быть представлены в виде совокупности бинарных оппозиций, что позволило развернуть прототипический сценарий.

Обращение к образной составляющей идиоматических выражений позволило выделить следующие ключевые метафоры риска: война, азартная игра, борьба со стихией, охота, выход из убежища навстречу опасности.

В качестве социокультурных составляющих в сценарий были введены контекст ситуации и контекст культуры как квинтэссенция фонового знания, потенциально трансформируемого в феноменологическое знание.

Разработка идеализированной когнитивной модели ситуации риска осуществлена в рамках интегрального подхода на основе прототипического сценария ситуации риска (1.4.1), ряда положений теории дискурсивного анализа (1.2.3), дихотомической структуры понятия (2.1) и избранной базовой метафоры ситуации риска (2.5)

Исследуемые идиомы были сгруппированы по принципу ключевой метафоры (Приложение 3). Ключевые метафоры “риск - война”, “риск - азартная игра”, “риск - охота”, “риск - борьба со стихией”, “риск - выход из убежища навстречу опасности” являются примерами конкретного воплощения базовой метафоры “риск - игра”.

Разработанная идеализированная когнитивная модель ситуации риска представляет собой схематическое отображение онтологизации концепта “риск” в английской фразеологии; являясь организованной концептуальной структурой, она открывает новые возможности категоризации идиом риска. Интенциональность автора высказывания определяет фокусировку фрейма “риск” в контексте конкретной ситуации, что обусловливает способность каждой из исследуемых идиом быть средством онтологизации концепта “риск” в зависимости от фокусировки фрейма. Этот вывод позволяет наметить перспективы дальнейших исследований, предметом которых может стать более детальная разработка субфреймов предложенной модели в рамках когнитивной парадигмы (например, субфреймов: ”надежда”, “отчаяние”, “успех”, “поражение”, “победа”).

Поскольку языковой знак, а значит, и фразеологизм, “имеет референцию к миру не прямо, а через фреймовое включение, которое является посредником между значением языковой единицы и его знаковой функцией” (Телия 1996), возможности применения семантики фреймов к моделированию актуального значения идиом поистине безграничны.

Основные теоретические и практические результаты работы следующие:

- представление ситуации риска как последовательности взаимосвязанных бинарных оппозиций позволило разработать развернутый прототипический сценарий ситуации риска;

- соотнесение понятия “риск” с необходимыми и достаточными условиями осуществления игры при наличии игрового пространства, игровых правил, и противоборствующих начал сделало возможным выдвижение метафоры “риск - игра” в качестве базовой;

- на основе прототипического сценария ситуации риска (1.4.1), ряда положений теории дискурсивного анализа (1.2.3), дихотомической структуры понятия (2.1) и избранной базовой метафоры ситуации риска (2.5) разработана идеализированная когнитивная модель ситуации риска;

- ключевые метафоры “риск - война”, “риск - азартная игра”, “риск - охота”, “риск - борьба со стихией”, “риск - выход из убежища навстречу опасности” являются примерами конкретного воплощения метафоры “риск - игра” и позволяют сгруппировать исследуемые идиомы по принципу доминирующей метафоры с учетом образной составляющей.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

1. Ефимова Н.Н. Категоризация идиом риска // Межвузовский сборник научных трудов. – Иркутск: ИГЛУ, 1999. – С.46-52.

2. Ефимова Н.Н. Мифологичность концептуализации риска как ключ к интерпретации идиом // Тезисы докладов и сообщений IV международной научно-практической конференции. – Иркутск: Изд-во ИГЭА, 1999. – С.115-117.

3. Ефимова Н.Н. Интерпретация английских идиом риска // Методические указания по лингвострановедению и переводу для студентов 3-4 курсов. – Иркутск: ИГЛУ, 2000. – 16 с.